Битва за ясли господни

Приказав подполковнику Эриропу усилить охрану частных квартир, где проживали офицеры и генералы штаба, князь Горчаков в это же день выехал в Галац.

3

С приходом октября погода все чаще становилась унылой и зябкой. Низкие пепельного цвета облака и холодные сырые туманы сутками нависали над долиной Нижнего Дуная.

Проливные дожди лили чуть ли не каждый день.

Несмотря на такую погоду, турки ночами переправлялись небольшими отрядами на левобережье Дуная и из засад нападали на аванпосты, состоявшие в основном из Донских казаков и каждый раз получая отпор, в спешке ретировались на правый берег.

…19 октября князь Горчаков получил срочную депешу из Варшавы от фельдмаршала Паскевича, который ставил его в известность, что 14 октября правительство России, наконец, объявило войну Турции.

– Слава богу! – выдохнул с облегчением князь Горчаков и перекрестился. Он тут же приказал дежурному офицеру вызвать начальника штаба подполковника Эриропа и довел до него содержание депеши.

– У меня тоже, Михаил Дмитриевич, новость, – в ответ сказал подполковник Эрироп. – Однако не из приятных. Я только что получил донесение от генерала Фишбаха. Он сообщает, что этой ночью многочисленный отряд турок, занимавших до этого остров Видино, переправился на нашу сторону и захватил Калафат…

– О, господи! – воскликнул князь Горчаков. – Что же все это в один день навалилось на нас!.. – Но, устыдившись своих невольных эмоций, тут же взял себя в руки и решительно продолжил. – Александр Григорьевич, прикажите немедленно генералу Фишбаху перекрыть дорогу на Крайово. Иначе беды не миновать. И очистить Калафат от турок.

…20 октября в полдень такое же тревожное донесение пришло и от генерала Соймонова, который занимал своим отрядом селение Журжу. Его разъезды доложили, что вниз по Дунаю от Рущука идет турецкая флотилия с войсками.

Князь Горчаков собственноручно написал Соймонову: «Война объявлена. Приказываю действовать в соответствии с поставленной задачей».

Получив такое указание, генерал Соймонов распорядился скрытно установить в прибрежных зарослях кустарника две пешие артиллерийские батареи и стал ждать подхода неприятеля.

…Турецкая флотилия перед Журжи появилась утром следующего дня. Она состояла из пяти канонерских лодок и парохода, который вел на буксире галиот с пехотой.

Батареи тут же открыли огонь.

Одно из ядер ударило в борт парохода, затем второе. Пароход прибавил ход. Еще немного и он бы вместе с галиотом скрылся за длинным лесистым островом, но в это время от попадания очередного ядра на пароходе раздался взрыв и клубы густого пара и дыма окутали всю палубу.

Батарейцы перенесли огонь на галиот, который на веслах пытался обойти пароход, и через несколько минут он бы скрылся за островом, однако от попадания нескольких ядер потерял управление. Его развернуло течением и стало сносить на мель перед островом.

На берегу грянуло «Ура!». Батарейцы на радостях обнимали друг друга. К ним подошел генерал Соймонов, поблагодарил за хорошую стрельбу и приказал адъютанту выдать из казны по рублю каждому батарейцу.

В этот же день князю Горчакову доложили, что накануне в Туртукай прибыл сам Омер-Паша с 14-ти тысячным войском.

…Казачьи разъезды услышали стук топоров на острове против Туртукая еще в ночь с 19 на 20 октября. Доложили командиру сотни, однако тот насмешливо ответил: «Это турки себе гробы заготавливают». В следующую ночь разъезды снова услышали на острове шум работы. Утром решили провести разведку на лодках. Семеро смельчаков вызвались узнать, что там происходит.

По возвращению разведчики доложили: остров занят турками, которые роют окопы и строят деревянные лафеты под орудия.

На вопрос встревоженного сотника, сколько турок на острове, последовал ответ:

– …Одним словом, много…

Переполошившись, командир сотни поскакал в селение Новые Ольтеницы доложить начальству о появлении турок на острове.

…В полдень турки начали переправляться на левый берег. Казачьи разъезды, увидев какое количество их переправляется на лодках, в замешательстве отошли к Новым Ольтеницам, и турки беспрепятственно заняли каменные развалины некогда существовавшего здесь для осмотра судов и товаров карантина.

О случившемся князю Горчакову доложил генерал Данненберг и, не дожидаясь от князя Горчакова ответа, приказал своему начальнику штаба подполковнику Володину, провести разведку местности перед Новой Ольтеницей, занятой турками.

К исходу дня подполковник Володин доложил о результатах разведки. Выслушав его, генерал Данненберг с мрачным удивлением произнес.

– Черт бы их побрал!.. И когда же они успели переправить столько войск и так закрепиться?..

– С собой турки переправили не менее тысячи болгар в качестве рабочих рук. И насыпь вокруг карантина и батареи они возвели руками болгар, – ответил подполковник Володин.

– Вы говорите и в Карантине, и в самой Новой Ольтенице турки расположили только пехоту. И как же они будут без конницы? – слегка задумавшись, спросил генерал Данненберг. – Не похоже на них…

– Я думаю, конницу они переправят в эту ночь… – продолжил подполковник Володин. – И еще: на правом берегу замечены работы, которые проводятся и, как правило, при установке орудий большого калибра. Что же касается местности для нашего наступлении – хуже не бывает. Равнина от Дуная до Новой Ольтеницы во многих местах пересечена оврагами. Правой стороной она прилегает к речке Арджик, вдоль которой густой непролазный кустарник сажень на сто, если не больше, что естественно затруднит передвижение наших войск. Местность перед самим карантином, болотистая…

– Худо, – качнул головой генерал Данненберг. – Худо… – повторил он и тыльной стороной ладони потер лоб. – Есть над чем задуматься… Ну да ладно. Не так страшен черт, как его малюют. Выступаем по сбору войск у Старой Ольтеницы. Однако не позднее 23 числа, – приказал он.

Остаток дня генерал Данненберг провел в тревожном ожидании надвигающихся событий.

…За окнами дома, где расположился его штаб, начало уже смеркаться, когда к нему зашел подполковник Володин и доложил, что войска уже на подходе к Старой Ольтенице и, по всей видимости, к утру будут на месте.

– А что у турок? – поинтересовался генерал Данненберг.

– Переправляют конницу. А ниже карантина появились пять канонерских лодок, – ответил Володин и выжидающе посмотрел на генерала Даннеберга.

– Та-а-а-к… Сколько мы набираем войск? – и сам ответил на свой вопрос: – Я насчитал около 6 тысяч.

– Верно, – подтвердил подполковник Володин. – Это все, что мы можем на завтра выставить. Если бы еще день, другой…

– Ни в коем случае! – возразил Данненберг. – За день, другой они столько войск переправят, что нам с вами не поздоровится! Вы думаете Омер-паша пожаловал сюда для прогулки? Нет, голубчик мой! Он тут задумал что-то серьезное. Атакуем завтра, пока еще турки окончательно не укрепились! – и вдруг усмехнувшись, добавил: – Однажды я слышал от старого солдата слова: «В поле – две воли: кому бог поможет, тот и выиграет». Будем надеяться, что бог не оставит нас завтра…

4

С рассветом 23 октября войска уже в готовности стояли у старой Ольтеницы.

Генерал Данненберг приказал дать 4 часа на отдых всему личному составу.

В 9 утра он вызвал к себе командиров частей генералов Охтерлоне, Павлова и Сикстеля.

– Господа, – сказал он, не поднимая головы, – наберитесь терпения и выслушайте мой приказ. Итак, 1-й, 2-й и 3-й батальоны Селенгинского пехотного полка с батареей из 6-ти орудий и двух рот штуцерных стрелков составят правый фланг наступающих войск. Командование правым флангом я поручаю генерал-майору Охтерлоне. Вопросы ко мне есть? – Данненберг слегка приподнял голову и посмотрел на генерала Охтерлоне.

– Нет, – коротко ответил тот, вставая.

– Хорошо. Садитесь. Идем дальше, – продолжил Данненберг, снова опустив голову, словно, ему так было удобнее ставить задачу. – Батарею расположите справа от дороги, ведущей из Старой Ольтеницы к карантину с задачей, не допустить прорыва противника к селению. Левее батареи у вас будут стоять 4-й и 5-й батальоны Селингинского полка. Якутский пехотный полк в составе 4-х батальонов с 8-ю орудиями и саперной ротой – мой резерв. Он будет расположен позади Старой Ольтеницы. Левый фланг… – Генерал Данненберг сделал паузу и затем продолжил: – Он будет состоять из 6 батальонов Ольвиопольского уланского полка с приданной ему батареей и 34-го Донского полка. Командовать левым флангом поручаю генерал-майору Павлову. Можете не вставать, – сказал генерал Данненберг Павлову. – Вопросов у вас, надеюсь, нет. Далее. Генерал-майору Сикстелю поручаю командовать действиями всей артиллерии. Что еще я не сказал? – Данненберг снова приподнял голову. – За малым не забыл. Командиру 34-го Донского полка с выходом на рубеж атаки по команде убрать свои сотни на фланги, чтобы дать возможность конной батарее открыть огонь по неприятелю с близкого расстояния прямой наводкой. Теперь все, господа. С богом.

Данненберг встал, вышел из-за стола и, подойдя к каждому, мельком перекрестил.

…В половине первого войска получили приказ на наступление. Когда до карантина оставалось не более 400 саженей, по неприятелю дружно ударили 16 батарейных орудий. Турки открыли ответный огонь из пушек. Через несколько минут артиллерийской дуэли на территории карантина прогремели один за другим два сильных взрыва. По всей видимости, это взорвались зарядные ящики от попадания в них ядер.

На какое-то время огонь со стороны турок ослаб. Потом возобновился, однако как-то неуверенно, что позволило генералу Сикстелю продвинуть вперед орудия еще на 150 саженей, а атакующим батальонам Селингинского полка пройти вдоль берега речки Арджиса и оказаться в непосредственной близости от карантина.

Батальоны Якутского полка тоже продвинулись вперед и были готовы броситься на штурм.

Одновременно вся артиллерия правого фланга открыла огонь по турецким канонеркам, стоящим у пристани за карантином. Одна двухмачтовая лодка загорелась сразу. Другие поспешно отошли от пристани на середину Дуная.