Товарищ Танкист

Тут вошла Лариса Фомичева и показала свое удостоверение.

– Товарищ правду говорит. А то, что бумаг нету, так война неожиданно началась. Сюда они пробивались с боем.

– Пойми, дурья твоя башка, мы и так своим ходом прошли пятьсот километров, еще чуть-чуть – и ходовая накроется, и его придется бросить!

– Что вы ругаетесь!

– Потому что по-государственному не мыслите, товарищ сержант госбезопасности.

– Ладно, есть платформа, сейчас подгонят.

– Патроны дай, двенадцать и семь, у нас последняя лента к зенитному пулемету.

– Нету! Идите к машине, а вы, товарищ оперуполномоченный, останьтесь.

Кукушка подала платформу, Мишка взгромоздился на нее, и все бросились ошвартовывать и крепить танк. Затем вернулась Лариса, и через час подошел поезд из Смоленска. Дальше он не пошел, выгрузил бойцов и командиров здесь, к нему прицепили платформу и тронулись в сторону Смоленска.

– Сергей, – сказала Лариса, – я теперь ваш командир. Старший команды. Соня и Валик едут в вагоне на Москву, а мы в Ленинград. А почему туда?

– Я, вообще-то, питерский, и там есть танковый завод, даже два.

Ночь прошла спокойно, а утро встретили на Смоленск-сортировочной, там формировали состав на Питер. С самого утра начались бомбежки. Расстреляв последние патроны к зенитному пулемету, Сергей понял бесплодность и бесполезность того, что он делает. Но, Лешка добыл с разбитого эшелона несколько ящиков патронов к ДШК, ящик консервов, несколько шинелей и немного хлеба. Состав сформировали, затем довольно долго ждали отправления. Наконец, состав дернулся, и они поехали дальше. За Ярцево бомбить перестали. В Вязьме прибежала попрощаться Соня с ребенком, дальше их пути расходятся. Поезд шел ни шатко, ни валко, подолгу стоял на станциях. Ларисе, как единственной имеющей нормальные документы, приходилось бегать за кипятком. Днем гоняли АЭА, чтобы можно было включить кондишн и радиостанцию. Ночью спали под танком. Добрались до Бологого, там стояли трое суток – где-то ремонтировали мост. Лишь 4 июля въехали в Ленинград. Платформу затолкали к эстакаде 174-го завода возле Волковского кладбища на станции Навалочная. Запустили двигатель и сползли на грешную землю. Ночь так и простояли до утра у ворот завода.

Глава 2. Здравствуйте, я ваша тетя!

Утром их разбудил – не петух, прокукарекав – сержант ГБ с явным намерением арестовать, как врагов народа. Пока препирались с ним, появился главный инженер Гудков, он же по совместительству и главный конструктор завода. Пришлось рукой поднимать его упавшую челюсть. Машину срочно затащили в цех. Григорий Васильевич, как только заглушили главный двигатель, забрался в машину. И выгнать его оттуда удалось только директору завода. Но сержант тоже оказался не промах, успел созвониться с кем следует, и творческую беседу в кабинете директора пришлось прервать на неопределенное время. В кабинет вошел мужичок с двумя красными шпалами на петлицах в сопровождении того самого сержанта и трех других представителей доблестного ГБ с наганами в руках. Они явились арестовывать немецких шпионов. Возникла довольно пикантная ситуация, так как на руках у экипажа были АКСУ, а страха перед органами не было. Все трое – добровольцы-«сепаратисты», злые и голодные, которые едва-едва успели выхватить из-под носа у немцев уникальную машину. В общем, у старшего лейтенанта ненавязчиво спросили: «Видит ли он пламегасители вот этих вот машинок?»

– Я при исполнении!

– Вот и смотри в дырочку, и улыбайся, пока я буду перевешивать! (С) Убери своих обормотов, садись и слушай.

– И действительно, Виктор Иванович, – подал голос директор Лев Ефимович Кон, – присаживайтесь. В конце концов, их сопровождала ваша сотрудница, можете расспросить ее обо всем. А нас, пожалуйста, не отвлекайте, потому что и машина уникальна, и те сведения, которые привезли эти люди, очень нам нужны.

– У вас документы какие-нибудь есть?

– Практически никаких, мы не ожидали оказаться тут. И вообще не знаем, как так получилось. У Мишки есть украинский паспорт. У нас – нет, мы – граждане России.

– Что вы этим хотите сказать? Вы – не граждане СССР?

– Нет, я был им до тысяча девятьсот девяносто первого года, а Лешка – он молодой, и гражданином СССР не был.

– Мы проиграли эту войну?

– Ты что, дурак, что ли? Русским языком тебе сказали, до девяносто первого года СССР был. Потом его не стало, распался на пятнадцать государств, по числу республик. Или чуть больше, если считать непризнанные.

– Да я тебя!

– Сядь! Миш, покажи ему паспорт!

Михаил левой рукой, не убирая правую с рукоятки АКСУ, достал паспорт и протянул старлею. Тот посмотрел на трезубец, глянул на все странички и вдруг выгнал всех своих из кабинета. Демонстративно вложил наган в кобуру, ребята положили автоматы на колени и продолжили отвечать на вопросы Григория Васильевича и Льва Ефимовича. Контрреволюционную пропаганду никто не вел. Шли вопросы о том, как провести ТО ходовой части танка. На столе директора зазвонил телефон, и Кон снял трубку.

– Здравствуйте, Вячеслав Александрович! Да, я просил вас позвонить. Тут нам танк пригнали… Нет, не немецкий, наш, советский, Т-84БМ называется. Что-что? Где сделан?

– На Харьковском танковом имени Малышева. В две тысячи десятом году.

– Говорят, что на Харьковском танковом имени Малышева. В две тысячи десятом году. Как? Не знаю: «как»! И они сами не знают, но танк стоит в пятом цехе. Требуется провести техническое обслуживание ходовой части…

Он надолго замолчал, потом коротко отвечал на вопросы.

– Дизель, тысяча двести сил, пятьдесят одна тонна. Семь вперед и четыре назад, автомат. Сто двадцать пять миллиметров с автоматом заряжания. Нет, раздельное. Спаренный пулемет семь шестьдесят два и зенитный двенадцать и семь. До семьсот пятидесяти миллиметров лоб и до восьмисот башня. Семьдесят километров в час. Хорошо, вышлю машину. До свидания, товарищ нарком.

– Он вылетает сюда, прибудет на Комендантский, просил прислать машину. Так, товарищи, вы обедали?

– Мы еще не завтракали!

– А мне разрешите задать вопрос? – спросил старший лейтенант ГБ.

– Слушаем.

– А что это за оружие?

– Автомат Калашникова, складной, укороченный. Калибр пять сорок пять миллиметров.

– А коробочка на плече?

– УКВ радиостанция, приемо-передающая, с шифрованным сигналом.

Почти сразу после обеда старлей появился вновь, и уже с «большим начальством»: вместе с ним был невысокий курчавый человек, внешне напоминающий Кирова, с двумя ромбами на петлицах. Он представился и не пытался никого арестовывать.

– Начальник УНКГБ по Ленинграду и Ленинградской области старший майор госбезопасности Куприн.

Сергей позвал Ларису.

– Оперуполномоченный ОНКГБ Пограничного района сержант госбезопасности Фомичева.

– А вы? – спросил чекист.

– Командир танка и командир второй танковой роты Вооруженных сил Новороссии «Второй». Зовут Сергеем.

– А фамилия?

– Она вам ничего не даст. Танкист. Сергей Танкист.

– Взглянуть можно? – вежливо попросил начальник, показывая рукой на пятый цех.

– Конечно, для этого его и пригнали, товарищ старший майор.

Дверь в пятый цех уже охраняли, часовой вытянулся и ел глазами начальство. Они прошли к танку. Майор уверенно вскарабкался на него. Через люк заглянул в башню, увидев там кучу приборов, спускаться не стал, тем более что все было выключено, зато посидел за штурвалом механика.