Неприкрытая жестокость

– Этот лейтенант не терпит заурядных дел, он жаждет славы.

– Прямо в точку, – согласился Кармайн, кивая. – К тому же пренебрегает любой рутинной работой, а следовательно, мы имеем небрежные табели и скудные отчеты почти от всех членов его команды.

– Верьте или нет, но с рутинной работой он может справляться с легкостью. Сколько он работал с вами?

– Пять лет.

– Значит, с рутиной все в порядке, иначе вы не проработали бы с ним и пяти минут, не говоря уж о пяти годах. Он хочет особенных дел, а не всякой ерунды и, готов поспорить, считает, будто ваши дела гораздо интереснее, чем его. Он вредит сам себе. А кто им руководит? – спросил Фернандо.

– Его жена, – в один голос ответили Дельмонико и Сильвестри.

– В этом-то и трудность.

– Добро пожаловать в полицейское управление Холломена, – широко улыбаясь, сказал Сильвестри. – Такая особенность у всех маленьких городов – здесь ничто не остается в секрете. За шесть месяцев Нетти Марчиано посвятит и тебя во все подробности, Фернандо.

Отсмеявшись, Кармайн задал капитану вопрос:

– Правда, что вы собираетесь реорганизовать всю иерархию в управлении?

– Если хватит времени, то да, – с готовностью ответил Фернандо. – В управлении слишком много сержантов, что приводит к некоторой неразберихе – кто кого главнее и тому подобное. Однако никакой спешки. Все случится, когда я сам буду готов. – Васкес с удовольствием потянулся. – Если в полицейском управлении Холломена и есть промах, то он состоит в нехватке индейцев. Да и среди детективов слишком много начальников. Ваши лейтенанты, Кармайн, делают ту же самую работу, что и члены вашей команды. Создается впечатление, будто человек, занимавшийся структурированием подразделения, считал бумажную работу худшей ношей.

– Это был Джонни Катано, – сказал Сильвестри. – Он прослужил много лет главой управления, но никогда не был капитаном. Катано считал, что каждой командой из трех полицейских должен руководить лейтенант, а над ним стоять высший по званию. Первым капитаном сделали Кармайна в 1966 году, скорее из чувства благодарности, чем в рамках изменения структуры.

– Мы с комиссаром осознаем, что слишком много начальников, но устранить проблему не так просто, – заметил Кармайн. – Фернандо, расскажите еще о грядущих переменах.

– Мне нужно всего три лейтенанта, которых я выберу из сержантов. Мне нужны исполнительные сотрудники, Кармайн, так как я не желаю тратить время на незначительные вещи… на бумажную работу. Меня направили сюда, чтобы привести в форму этот департамент полиции, прежде чем наступят непростые времена. Целых два политических убийства за три месяца[4 - Имеются в виду убийства Мартина Лютера Кинга (4 апреля 1968 года) и Роберта Фрэнсиса Кеннеди (6 июня 1968 года).], какой позор! Мы не можем позволить повторение подобного.

– A-а! Вот откуда взялась смена обязанностей для таких, как Джои Тэско и Майк Черутти. Согласно устоявшейся традиции они автоматически получили бы новый кабинет, хотя Джои несколько лет не покидал стола дежурного, а Майк – патруля. Блестяще. Когда наступит время назначить новых лейтенантов, вы будете знать, кто из них лучший.

– Я надеюсь.

– Вы правы насчет непростых времен, – сказал Кармайн. – Мне пришлось передать Кори дело, которым я сам хотел бы заняться. Директор средней школы имени Тафта обнаружил в спортивном зале склад огнестрельного оружия. Оружие мы забрали, но дети молчат и пока не ясно, почему оно там находилось. Обе средние школы, Тафта и Тревиса, имеют среди своих учеников сторонников и членов «Черной бригады», но Мохаммед аль-Неср яростно отрицает ее причастность.

– Лейтенант Маршалл должен справиться, – отметил Фернандо. – Это потенциально громкое и очень важное дело. Какое оружие нашли?

– Отчет будет у вас на столе. Цифры ужасают. Полуавтоматические пистолеты: двадцать – сорок пятого калибра и десять – двадцать второго калибра, а также обоймы к ним. Могло бы погибнуть много народу.

Сильвестри перекрестился:

– Как хорошо, что директор школы оказался на высоте и быстро среагировал. Если виновата не «Черная бригада», то кто? Ученики средней школы не будут баловаться таким оружием, да и на коллекцию какого-нибудь родителя не похоже. Настоящий боевой запас, а не случайно собранное оружие. Только сорок пятого и двадцать второго калибров, одинаковые модели.

– Их возможности как автоматического оружия особенно меня беспокоят, – добавил Кармайн.

– Задай всем жару, Кармайн, включая Кори.

– На самом деле это как раз его тема, если только он станет придерживаться верного порядка действий. Я беспокоюсь о другом: что он не записывает?

В эту пятницу Кармайн нашел время, чтобы проехаться по Кэрью и взглянуть на дома жертв насильника и членов «джентльменского патруля». Почему Ник испытывает такую сильную неприязнь к Хелен? Он никогда не упускал возможности кольнуть ее.

Хелен была права, когда назвала дом Курта фон Фалендорфа самым красивым в районе. Здание в колониальном стиле с украшенным колоннами крыльцом, построенное еще до Войны за независимость, располагалось на акре ухоженной земли, в окружении сада. За домом обнаружился небольшой крытый переход, соединяющий основное строение с пристройкой, которая в былые дни использовалась в качестве кухни. Теперь же скорее всего это был домик для гостей; тому, у кого семья проживает в Западной Германии, необходимы соответствующие условия для приезжающих к нему. Кармайн решил, что у парня определенно водятся деньги, так как, помимо всего прочего, он еще должен платить садовнику.

Дэйв Фейнман жил в маленьком коттедже, всего через два дома от Курта фон Фалендорфа. Он был вдовцом и в списке значился как ушедший на пенсию независимый статистик, который время от времени выполнял какие-либо заказы. Мейсон Новак, специалист по неорганической химии, которого Марк Шугамен назвал вдохновителем «джентльменского патруля», проживал в небольшом симпатичном домике прямо за углом, возле пересечения с улицей Спрус-стрит.

Никто из «джентльменского патруля», похоже, не испытывал денежных затруднений, и уж едва ли кто был женат или жил с женщиной. Возможно, потому, что жены вряд ли захотят, чтобы их мужья патрулировали улицы ради безопасности других женщин, когда их собственные остаются дома. Кармайн считал, что причина, собравшая сто сорок шесть одиноких мужчин Кэрью, кроется во множестве молодых женщин вокруг. Этот район города представлял собой богатый рассадник только для одного типа мужчин – для джентльменов. Где еще мог возникнуть «джентльменский патруль»?

Арнольд Хедберг, сорокалетний профессор истории из государственного колледжа восточного Холломена, жил в рассчитанном на три семьи доме, располагающемся на Дубовой аллее, и являлся в этом доме собственником без всяких закладных апартаментов на первом этаже. Майк Донахью – слесарь-водопроводчик, хозяин довольно процветающего предприятия – в свои тридцать с небольшим лет проживал в жилом доме и тоже являлся собственником апартаментов, хотя и отягощенных залогом. В одном доме с ним проживало множество женщин, но ни одна из них не стала жертвой Додо.

Грегори Пендлетон, сорока пяти лет, работал помощником окружного прокурора, занимал верхний этаж шестиэтажного дома на Стейт-стрит и являлся безоговорочным владельцем своих апартаментов. Билл Митски жил в собственном частном доме и владел бухгалтерским бизнесом, специализирующимся на налогообложении. И так далее, и так далее… Всего несколько мужчин из «джентльменского патруля» оказались закоренелыми холостяками. Большинство же столь пострадали от развода, что, как говорится, обжегшись на молоке, стали дуть и на воду. Шугамен, Митски, Новак и фон Фалендорф называли себя холостыми, что не говорило, будто они не в состоянии добиться славы Синей Бороды. Если развод оформлен, мужчина законно считается холостым.

После тщательного размышления Кармайн решил, что всей его команде, включая Хелен, следует присутствовать на встрече с «джентльменским патрулем», назначенной на шесть часов вечера на седьмом этаже Сасскинд-Сайнс-тауэр в Сайнс-Хилле – университетском городке Чабба. Кампус был детищем Генри Блэкберна, и одним из лучших. Став президентом Университета Чабба сразу после окончания Второй мировой войны, Блэкберн отделил двадцать девять акров земли в восточной части лужайки и отдал их Архитектурной школе Чабба для возведения кампуса. Обе башни – Берк-Биолоджи и Сасскинд-Сайнс – выросли здесь лишь после 1960 года, до этого территория могла похвастаться лишь множеством маленьких зданий и массивной усеченной пирамидой, поросшей травой, – бункером для физиков, где все работы проводились под землей в прохладном и отфильтрованном воздухе. Ухоженная лужайка на вершине пирамиды вызывала постоянное раздражение Комитета борьбы за ядерное разоружение, знающего, что под ней скрывается; им негде было нарисовать свою символику и приходилось довольствоваться плакатами с надписью «ЗАПРЕТИТЬ БОМБУ».

Услышав разошедшиеся новости об изнасиловании Мэгги Драммонд, все члены «джентльменского патруля» явились на встречу. С подиума Кармайн отчетливо видел лица мужчин, расположившихся на изогнутых рядах кресел.

Хелен и Делия сели с одного боку от Марка Шугамена, в то время как Кармайн и Ник – с другого. Члены клуба напряженно разглядывали их, особенно Хелен, которую знали лучше остальных. «Возможно, наличие двух женщин и чернокожего мужчины не делает нас похожими на полицейских», – подумала Делия.

– Уверен, вы знаете об изнасиловании Мэгги Драммонд, – начал Марк. – Но вы не знаете, что до нее насилию подверглись еще шесть девушек. Я не буду называть их имен, но некоторые из нас могут предположить, о ком идет речь. Сегодня вечером мы встречаемся с представителями полиции, занимающимися этим делом, чтобы ответить на их вопросы и задать свои.

Пока Шугамен представлял Дельмонико и его команду, капитан бегло осматривал собравшихся. Было легко догадаться, кто из них Мейсон Новак и Курт фон Фалендорф – они сидели бок о бок в первом ряду рядом с мужчиной в возрасте; последний, таких Кармайн обычно называл «холеный Дэн», немного напоминал звезду 30-х годов Уильяма Пауэлла – даже маленькие усики имелись.

Курта фон Фалендорфа везде сочли бы красавцем: рост шесть футов, отличное телосложение и красивая нордическая внешность, в которой поклонник тевтонских мифов нашел бы определенное сходство с Зигфридом. Коротко стриженные волосы были такими светлыми, что сверкали словно посеребренные инеем, – и никаких длинных стрижек в стиле «Битлз»! Его глаза имели такой же льдисто-голубой оттенок, как у Дездемоны, а безукоризненно четкие черты лица, включая высокие скулы, позволяли с легкостью вообразить Курта в фуражке генерала вермахта. Странно, что он не вызывал ассоциаций с гестаповцем. Может быть, потому, что Хелен рассказала о его прусских корнях? Он виделся капитану холодным рациональным ученым, в его глазах светился высокий интеллект, но не было чувств в отличие от Мейсона Новака, сидящего рядом. Вот это был страстный человек. Примерно такого же роста и телосложения, как и фон Фалендорф, он оказался владельцем рыжеватых волос и внешности, которую предпочтут большинство женщин. Несмотря на некоторую неправильность черт, Мейсон выглядел очень привлекательным. Душа и сердце «джентльменского патруля»? Да, пожалуй, именно так он и выглядел. То, как расположились рядом друг с другом эти двое, говорило об их близкой дружбе и взаимном доверии, весомо характеризуя мужчин. Наверное, это не Додо.

Марк Шугамен попросил каждого из патрулирующих подняться и назвать свое имя. Для Кармайна, проехавшего по Кэрью со списком, данная предусмотрительность оказалась приятным сюрпризом, которого он не ожидал. Если бы ему пришлось потребовать, чтобы каждый член клуба представился, это привнесло бы иную, несколько враждебную атмосферу. Марк действительно оказался хорошим парнем.

Дэйв Фейнман был энергичным мужчиной шестидесяти восьми лет, подтянутым и обаятельным; для него, по-видимому, не представляло проблемы найти себе женщину. Арнольд Хедберг был серьезным и сосредоточенным, Майк Донахью выглядел так, словно с удовольствием готов заняться скалолазанием. Красота Грегори Пендлетона казалась несколько мрачной, греховной, а Билл Митски выглядел «золотым» мужчиной – светлые волосы, глаза, кожа.

Всех их объединяла замечательная физическая форма; среди патрулирующих не было невысоких мужчин, вероятно, потому, что низкорослому мужчине было бы неловко находиться среди длинноногих собратьев – ведь рост зависит от длины ног, а не туловища.

– Наши тройки общительные и дружные, потому что мы всегда ходим в одном и том же составе, – рассказал холеный Дэйв Фейнман.

– Дежурят все до одного? – спросила Делия.

– Да, каждый второй вечер, будь хоть дождь, хоть град, – ответил Шугамен. – Мы выпускаем в патруль двадцать четыре тройки, двое остаются в резерве. Как уже сказал Дэйв, люди в тройке всегда одни и те же. Состав утрясся полюбовно в течение первых шести недель и с тех пор не менялся. И каждый вечер мы прочесываем район, вот почему не можем понять, как смогли пропустить насильника.

– Вы ходите не в то время, мистер Шугамен, – ответил Ник. – Он выступает раньше вас, а когда вы выходите на улицу – он уже находится в доме своей жертвы.

– Но потом же он должен уйти!

– Если бы перед нами был заурядный насильник, вы бы оказались правы, сэр, – он покинул бы дом еще во время вашего патрулирования. К несчастью, он занимается своим грязным делом долго, – пояснил Ник. – Вместо того чтобы наброситься, а потом убежать, он остается и насилует несколько раз, примерно в течение четырех часов. Поэтому он попадает в дом еще до вашего патрулирования и не выходит до тех пор, пока вы не разойдетесь по домам.

– Мы бесполезны! – в волнении воскликнул Мейсон Новак.

– Нет, сэр, не бесполезны, – уверенно и доброжелательно ответил ему Кармайн. – Только посмотрите, чего вы уже добились! Пока вы патрулируете улицы, женщины Кэрью знают, что на улице им ничто не угрожает. Вы схватили троих потенциальных насильников. И пока это вам доставляет удовольствие, продолжайте патрулирование. Ваши действия не останавливают Додо, но зато они делают Кэрью безопаснее.

Его слова заставили мужчин почувствовать себя лучше: они начали распрямлять спины и тихо переговариваться меж собой.

– Вы патрулируете район между шестью и семью тридцати, что сейчас особенно важно, так как световой день сокращается, – добавила Делия. – Женщины обращаются к вам с просьбой проводить их?

– Да, в последние пару дней, – ответил Грегори Пендлетон.