Неприкрытая жестокость

– Думаю, да. Пусть Прунелла приезжает, но не ради меня, а для Джулиана. – На ее лице промелькнула тень страха. – Вдруг она мне не понравится?

– Понравится. Ты полюбишь ее.

– Она будет шлепать Джулиана?

– Думаю, в ее арсенале есть приемы получше, радость моя. Попытайся не сравнивать со своим детством. Надо видеть в этой ситуации Джулиана, а не себя. Он – только половина тебя. Вторая половина, американо-итальянская, довольно вынослива.

Дездемона неспешно выбралась из кресла.

– Ужин, – сказала она.

Не важно, в каком настроении и когда готовила Дездемона. Простой стейк, картофель фри или салат – ее блюда всегда были великолепны. Мясо перед жаркой она посыпала специальной солью со специями, а ее картошка фри таяла во рту – хрустящая снаружи и воздушная внутри.

– Теперь, – заговорила Дездемона, когда с ужином было покончено, – расскажи мне, как идут дела, Кармайн. Я только что слушала выступление Делии в программе Люка Корби.

– Нужно как можно быстрее собрать максимум информации о Додо – мы решили так его называть, хотя он сам предпочитает латынь – Didus ineptus. Есть какие-нибудь идеи, почему он так назвался?

– Да. Он – позер.

– Который к тому же ошибся. Этот термин относится еще к классификации Линнея и сейчас не используется.

– Не думаю, что для него это важно. Само название находит у насильника какой-то отклик. Но ведь тебя сейчас беспокоит не Додо, – добавила Дездемона, отпивая чай маленькими глоточками. Она убедила Кармайна после ужина пить чай вместо кофе, и он стал спать гораздо лучше. – Расскажи мне, любимый.

– Морти Джонс пьет, а Кори не желает этого замечать.

– Ох ты! За пьянство ведь могут уволить, верно?

– Если во время дежурства, то да. Мгновенная отставка, так прописано в наших контрактах. Джон Сильвестри становится непробиваемым, когда речь заходит о выпивке, да и окружной департамент полиции известен своим отношением – никаких спиртных напитков.

– Но Морти! Он слабовольный человек, я знаю, однако…

Лицо Дездемоны казалось бы совсем неприметным, если бы не бледно-голубые глаза – Кармайну они напоминали дрейфующий лед: какие-то неземные и немного жутковатые – и эти глаза сейчас опять наполнились слезами.

– Думаю, это из-за жены, – сказала она.

– А когда было не из-за нее? Я поймал его входящим на работу в понедельник, и мы поговорили. Похоже, накануне в субботу произошел крах их отношений, Морти застал Аву, тайком прокрадывающуюся в свободную комнату в три часа ночи. Он сказал, что с него достаточно, а она в ответ наговорила, будто дети не его. Он ее ударил – она упала на пол, из разбитого носа полилась кровь. Ава собрала вещи и оставила Морти на милость его мамочки… – Кармайн развел руками. – Все воскресенье он провел в баре «Шемрок». Можешь себе представить, как он выглядел и как от него пахло в понедельник утром!

– О, Кармайн, это ужасно! По словам Нетти Марчиано, мальчик Бобби – сын Дэнни Морски, а Гиджит – от не очень известного полицейского Харпо Маркса. Должна сказать, что фамильное сходство налицо. Но ведь Морти ничего не знал, верно?

– Полагаю, просто не хотел знать. Он не в состоянии полностью обеспечить семью, поэтому и пьет. А Кори изображает страуса, спрятав голову в песок. Мать Морти согласилась пока присмотреть за детьми, но велела ему искать домработницу.

– О, дорогой! – Английский акцент Дездемоны не звучал вызывающе, как у Делии, но становился сильнее в эмоциональных фразах.

«По крайней мере, – подумал Кармайн, глядя на нее, – проблемы Морти Джонса отвлекут ее от мыслей о Джулиане».

– Ты можешь что-то сделать, Кармайн?

– Остается лишь и дальше говорить с Морти и надеяться. Ава ведь снова вернется домой. Ни один полицейский не будет терпеть ее где-то, кроме постели.

– Но Кори беспокоит тебя не только из-за этого?

– Какая ты умница! Кори ревнует к Эйбу. Он дал мне понять, что я к нему отношусь с предубеждением. Просто в голове не укладывается!

«Почему они не оставят его в покое? – спрашивала сама себя Дездемона. Все ее былое отчаяние развеялось в пыль под натиском злости на Кори, Аву, Морти – всех тех, кто не хотел видеть, какой замечательный человек ее муж. – Я должна прийти в себя, должна! Сейчас Кармайну меньше всего нужна такая эмоционально неустойчивая жена». Но ее желания сейчас были за пределами возможностей. Дездемона, съежившись, сидела в кресле и не находила в себе сил утешить мужа. Маленькая вспышка гнева лишь снова наполнила глаза слезами. Она попыталась их сморгнуть, но они безудержно покатились по щекам, и снова именно Кармайн нашел силы, чтобы ее утешить.

К полудню следующего дня – это было 26 сентября, вторник – Делия Карстерс, ответственная за сбор информации о предыдущих жертвах Додо, выявила шесть молодых женщин, которые, по ее предположениям, вполне могли оказаться предшественницами Мэгги Драммонд. Радиопередача, прошедшая в форме диалога между Делией и несуществующим гостем программы, имела ошеломляющий эффект. Делия подозревала, что все шесть жертв очень хотели бы обратиться за помощью именно к женщине, но никто из них, как это обычно бывает, даже не предполагал о наличии в престижном медицинском учреждении – больнице Чабба – клиники для жертв насилия. Пользуясь своим акцентом, она изобразила уверенную в себе женщину, которая обещала слушателям в спокойной обстановке и наедине поговорить со всеми пострадавшими.

Восхищенную ее способностями Хелен она строго проинструктировала в расчете на их будущую работу с пострадавшими.

– Ты когда-нибудь подвергалась насилию? – спросила ее Делия.

– Нет, никогда.

– Значит, ты столь же невежественна, как и мужчины. Перед лицом этих подавленных женщин у тебя есть только один плюс – твой пол, который и будет влиять на них успокаивающе. Никогда не выказывай безразличия или недоверия.

– Ты имеешь в виду, что мужчины склонны считать изнасилование вымыслом?

– Меньшая часть. Некоторые из них были ложно обвинены в изнасиловании, этих уже не переубедить. Другие воспитывались с мыслью, что все женщины – лгуньи и обманщицы. И всегда есть заблуждающиеся. История Самсона и Далилы является для них хорошей иллюстрацией – женщина лишает мужчину силы и власти.

– Зачем ты рассказываешь мне прописные истины?

Вздохнув, Делия терпеливо продолжила:

– Я это рассказываю, потому что редко какой мужчина сочувствует жертвам изнасилования, но капитан Кармайн Дельмонико относится именно к таким редким мужчинам. Дело Додо будет тщательно расследовано не только из-за того, что насильник ведет себя все наглее и жестче.

– А еще почему? – требовательно спросила Хелен, ее глаза засверкали от любопытства.

– Не выдумывай ничего лишнего, Хелен! – отрезала Делия. – Никаких романтических историй о Кармайне и изнасилованной девушке! Тут нет ничего личного, совсем. Такой девушки не существует. Я пытаюсь донести до твоей несведущей головки, мадам стажер, что тебе чрезвычайно повезло работать здесь.

– Да, Делия, – послушно ответила та. – Что я должна делать?

– Если жертва насильника решит прийти сюда, то ты сидишь вместе со мной и с ней в одной комнате. Если же женщина предпочтет разговор дома, то ты вместе со мной едешь к ней домой. Ты – просто свидетель. Ты не говоришь ни слова, пока я не разрешу. Ты не задаешь никаких вопросов, даже если считаешь, что ответы помогут раскрыть преступника. В этом случае ты пишешь вопрос на листочке и показываешь мне, а я решаю. Наше единственное преимущество в том, что мы – женщины. Не испорть все. Понятно?

– Мне следует вести записи?

– Да, но ненавязчиво. К несчастью, никто из них не согласится на аудиозапись разговора.

Всего насчиталось семь жертв: Ширли Констебл была изнасилована 3 марта, Мерседес Мендес – 13 мая, Леони Каустейн – 25 июня, Эстер Дубровски —16 июля, Мэрилин Смит – 6 августа, Натали Голдфарб – 30 августа и Мэгги Драммонд – 24 сентября.

Хелен предложила привезти каждую женщину в окружное управление полиции на своей личной машине, а потом отвезти обратно, и Делия смогла убедить шесть женщин приехать именно туда. Когда Хелен привезла Ширли Констебл, Делия отметила, что ее ассистентка обращалась с этой наиболее напуганной молодой женщиной с доброжелательным спокойствием и благодушием, которые буквально окутывали зеленый «ламборгини» – спортивную машину стажера, и не упоминала о предстоящей беседе.

Никогда прежде Делии не приходилось сталкиваться со столь сильно ушедшим в себя человеком. Ей понадобилось не меньше часа, чтобы разговорить Ширли, а когда это произошло – слова полились рекой. Молодая женщина в силу своих религиозных убеждений до изнасилования была девственницей и теперь считала свою жизнь разрушенной.

Больше всего Ширли терзалась от мысли, что Додо вернется и убьет ее, а какая-то часть ее сознания твердила, будто она заслуживает смерти. «Нам, женщинам, надо вытравить из себя этот постулат, – подумала Делия. – Общество считает, что девственность дает мужу гарантию отцовства. Посмотрите на беднягу Морти Джонса».

Убедив Ширли, что Додо слишком увлечен поиском дальнейших жертв и потому не вернется убивать предыдущих, Делия отправила ее в сопровождении Хелен к доктору Мейерс.

– Его методы нападения с каждым разом становились все отточенней, – поведала она позже Кармайну и Нику, – и, похоже, он перешел к трехнедельному циклу. Между нападениями на Ширли и Мерседес прошло десять недель, через шесть недель была Леони. После Леони – каждые три недели, причем предпочтения отдает вторникам и средам.