Империя машин

Штук десять у него вышло изъять ладонью, он проглотил все.

Сколько часов он проторчал в таком виде?

С грустью оглядел остатки своего снаряжения: кусок «кофтяной» веревки, склянка с мазью, стопка консервов, полу—пустая бутылка с водой – он даже не заметил, когда пил. Револьвер, пара патронов к нему, радио, керосиновая лампа и спички.

Скудный набор для выживания.

Последний баллон с кислородом опустел.

В кармане лежали запечатанные в полиэтилен фильтры.

Он вскрыл упаковку и заменил пластинку в противогазе.

Свечи закончились.

Он попытался встать, но не гнулись ноги.

Со второй попытки получилось опереться на завалявшуюся рядом доску.

Он шагнул вперед, как правая нога начала проваливаться.

Отскочив, он поразился, как не заметил канализационный люк. Напрягшись, он поднял его, убрал в сторону и заглянул внутрь.

Старые ступени, покрытые налетом уводили в темноту. Мальчик достал керосиновую лампу и осветил туннель.

Воды в нем не было, но и океан вокруг находился в отливе.

Он поднялся с колен и пошел вперед, придерживаясь примерного курса трубы.

Через пол часа отслеживания водотока, он дошел до края острова.

Очередной скалистый обрыв вел вверх, словно земля сместилась как слоеный пирог.

Он заметил, что верхняя сторона трубы уходила под воду, и тянулась до следующего острова, выныривая на противоположной стороне.

«Это мой единственный путь, может последний, хватит ли смелости, или все—таки глупости? Зайти в утробу червя…»

Времени на раздумья не оставалось.

Совсем скоро начнется кислородное голодание, разряженный воздух простирался до окраин Темплстера.

Когда—то тут были горы, но прилив и уравненение с прилегающими областями по неясным причинам не насытили земли плодотворным богатством.

И почему деревья не растут?

Но более насущная вещь отвлекла его.

Всего два фильтра.

При таком загрязнении атмосферы их хватит немногим больше дня.

Он быстрым шагом вернулся назад к люку, и набравшись духу, принялся слезать, озираясь на паучьи волокна и проводку.

Раздался пронзительный писк.

Мальчик дернулся, прижимаясь к скобам, когда одна обломилась под тяжестью ноги.

Руки вытянулись, напрягшись до боли, и скоба отломилась, он чуть было не ударился головой о дно, но ступень, в которой застряла нога спасла.

Хрустнула кость.

Мальчик вскрикнул, эхо отразилось от трубных стенок.

Летучие мыши вылетали из туннеля.

Заставив себя подняться, он вытащил ногу, попробовал ее массировать. Не сломалась – упругие подшивки из пластин защитили лодыжку.

Минут пять он устраивал разминку и отдых мышцам, а потом пошел.

Когда стало неотличимо где зад, а где перед, ребенок наощупь раскрыл мешок, достал спички и зажег керосиновую лампу.

Эти ночные зверьки развеяли его уверенность. Ему было страшно, он боялся всего, что вырастало перед ним из мрака.

Тусклый свет освещал мокрые стены, с которых росла плесень и стекали водяные капли.

Вдали и позади туннеля стояла непроглядная темнота.

Она пугала, заставляла двигаться ноги быстрее, и одновременно усиляла апатичное состояние.

Гирлянды бело—зелёной консистенции и щелочной налет перемежались с размягченными и давящимися грибами, источающими вонь.

Наиболее крупные вскрывались от колыхания соседних грибов и испускали дополнительные споры в воздух.

Мальчик сплевывал тяжесть с языка.

Стенки туннеля ощущались махровым ковром, надави – и отожмешь порцию гнили.

Нескончаемое путешествие угнетающе воздействовало на него. Чем больше он погружался в потемках, тем гуще казались они, и тем медлительнее он передвигался.

Вот спуск.

Он еще чувствовал свою связь с землей и миром, но там он вынужден осилить трехкратно превышающий путь, чем пройденный сейчас.

Дрожащими руками он схватился за место сгиба и свесился. Когда тело прекратило болтаться он отпустил руки и приземлился на продолжение трубы.

Горючего оставалось маловато, он попытался бежать, но ничего из этого не вышло.

Туннель легонько тряхнуло. Он поскользнулся на гадко выглядевшей лужице и плюхнулся в нее носом. Мелкие зеленые точки уставились на него из жилистых наростов.