Изгнанник

– А замок мы не взламывали – добавил Вадим – Иван нам открыл. Замок в доме на столе лежит.

– Вот сердобольная душа, Иван! – вздохнула мать Зинаида – И ведь даже ничего никому не сказал!

– Знал, что его за это ругать будут – улыбнулась мать Ольга – тем более матушка бы точно не благословила в домик бомжей пускать.

– Я так понимаю, нам теперь надо убираться отсюда? – спросил Капитан.

– Конечно – без всяких угрызений совести ответила мать Зинаида – нам из-за вас проблемы не нужны.

– Хорошо, мы сейчас уйдем – спокойно сказал «афганец».

Он скривил рот в презрительной улыбке, но больше ничего не сказал. Вместе с изгнанником они вышли из домика.

– Вы нас, пожалуйста, извините – вдруг все же не вытерпел Капитан – но мы случайно подслушали ваш разговор про Ивана и поняли, что произошло. А почему бы вам всем вместе не собраться и не рассказать вашей настоятельнице всю правду?

Монахини стыдливо опустили глаза и промолчали.

– Что же вы молчите? – с укором продолжил «афганец» – Не хотите невинного человека защитить, который вам всем столько добра сделал?

– Вы наших сестер не знаете – виновато ответила мать Ольга.

Обе женщины продолжали прятать глаза.

– Понятно – сдержанно проговорил Капитан и тут же сорвался – до чего же стал поганый дух в русском человеке! Даже в монастырях сплошная трусость и равнодушие! А Иван нам про духовное возрождение, про православие… Гроша вы ломанного не стоите вместе со всем вашим монашеством!

– Вы на себя посмотрите – тут же вспылила мать Зинаида – бедные несчастные бомжи! Только и делаете, что пьете! Не пили бы, так давно бы уже и жилье, и работу нашли.

– Давайте, уходите отсюда! – строго сказала мать Ольга.

– Как вас только Иван терпел?! – удивился Капитан – Счастлив, наверное, теперь, что уехал. А в вашем монастыре никогда не будет ни порядка, ни справедливости, пока настоятельницей будет такая мразь, как ваша матушка и будут жить такие гадюки, как вы. Эх, Россию жалко!

– Он еще и матушку обзывает! – возмутилась мать Зинаида – Уходите отсюда и, что бы духа вашего тут больше не было!

– Жизнь коротка. О покаянии надо думать, душу спасать – сказала мать Ольга – а вы пьете, в церковь не ходите и еще верующих осуждаете.

– Да, глядя на вас и в церковь ходить не хочется – отозвался «афганец» – такой пример подаете. Обидно! Почему чурки все друг за друга стоят, а русские только каждый сам за себя? Почему православные, которые должны это первые понимать, не понимают? И не возродится Россия до тех пор, пока русские люди не научатся любить и уважать друг друга, поступать справедливо и друг за друга стоять. Пошли отсюда, Вадим! Ноги моей здесь больше не будет!

Оставив в поле двух разозленных монахинь, Капитан и изгнанник удалились восвояси. Настроение было не из веселых. Было жалко Ивана, и в их жизни все оставалось по-прежнему. Шла середина осени, приближалась зима. Не было ни жилья, ни работы. Возвращаться на свалку, на которой они прожили прошлую зиму, друзьям не хотелось. Они мечтали нормально устроиться в жизни, а не провести ее на помойке.

– Иван, конечно, сам хорош – вдруг, задумавшись, сказал Капитан – надо было сдерживаться. Какая бы ни была тварь, а все же – женщина, да еще – монашка. Нельзя на женщин руку поднимать.

– Ага, нельзя! – возразил Вадим – Женщины, знаешь какие бывают?! До чего угодно доведут! Хороша монашка, которая в монастыре романы крутит, да еще над больным человеком издевается! Что делать с такой сволочью, которая пользуется своим положением?! Когда мужик становится полностью беспомощным и беззащитным в силу того, что он – мужик и не может ударить женщину, она будет делать с ним все, что захочет. Ты не был, Капитан, в такой ситуации, а я был. Я против того, чтобы чуть что сразу руки распускать, но иногда по-другому поступить невозможно. Ты же сам говоришь постоянно – должна быть справедливость и творить ее надо своими руками!

– Ты прав – немного поразмыслив, согласился Капитан – только за нее все время страдать приходится. Ты врезал жене – стал бомжом, Иван врезал монашке – стал изгоем. Я роту погубил в Афгане. Взорвали коттедж – погибли друзья.

– А с Иваном все точь-в-точь, как со мной произошло – задумчиво сказал изгнанник – я любил Оксанку, он – монашку. Оксанка мне изменяла и издевалась надо мной. Монашка так же поступала с Иваном. Я врезал Оксанке, он – монашке. Меня выгнали из квартиры, Ивана – из монастыря. Обоим дали немного денег, обоих обманули. И даже зовут этих людей одинаково – Сергей.

– Да, интересное совпадение – улыбнулся «афганец», прикуривая сигарету.

Запасы продуктов, принесенные заботливым Иваном в пастуший домик, кончились еще вечером. Вадим и Капитан пошли к мусорному бункеру в надежде найти что-нибудь, что можно сдать в металлоприемный пункт или продать на «толкучке». Друзей ждало разочарование – бункер был пустой.

– Знаешь, что, Вадим – немного потоптавшись возле него, вдруг решил Капитан – пошли в монастырь, может чего в контейнерах найдем. Не выпить, так, хоть, пожрать раздобудем.

– Придется – согласился изгнанник – другого выхода похоже нет.

Новость об изгнании Ивана с быстротой молнии облетела деревню. Об этом говорили все местные жители, которых друзья встречали по пути в монастырь.

Иван был очень уважаемым и любимым всеми человеком. Выяснилось, что перед отъездом он заходил попрощаться с некоторыми деревенскими друзьями и, выпив с ними водки, рассказал о случившемся.

Местные мужики, выслушав его рассказ внимательно, были очень возмущены творящейся в скиту несправедливостью и, посочувствовав своему другу, пообещали встретить этого Сергея и, как следует, поколотить. Но Иван запротестовал. Он очень просил этого не делать, сказав, что Господь учил не мстить. Неверующие друзья пастуха были удивлены непонятным для них благородством, но от своего намерения отказались.

– Когда Господь на кресте висел – сказал им Иван слова из, слышанной им, проповеди – ангелы небесные хотели весь мир разнести, а Он их удерживал. Бог всем судья. Он все видит и каждому воздаст по делам его.

– Неужели сделать ничего нельзя? – думал Вадим – Все Ивана любят, все жалеют, всем он нужен и какая-то жалкая кучка мерзавцев во главе с настоятельницей устроила все так, как им надо. Где же Бог? Почему Он не помог Ивану? И что может оправдать молчание монашек? Ведь, ни одна из них даже не попыталась заступиться за него! Ни одна!

С этими мыслями изгнанник вместе с Капитаном дошел до монастыря.

Служба в храме подошла к концу. Звонили колокола.

– Где-то здесь ходит наше счастье – горько усмехнувшись, сказал «афганец» – только без Ивана нам не найти того прихожанина.

– Все плохое – к лучшему – сострил в ответ Вадим, демонстративно залезая по пояс в помойку.

Им опять не повезло – оба контейнера были пустыми.

– Ладно, пожрать в деревне попросим – печально сказал находчивый Капитан.

Из храма стали выходить прихожане. Одни шли по узенькой аллейке к воротам и, выйдя за них, садились в свои автомобили или уходили пешком. Другие от храма доходили до гаража и дальше шли в разные стороны по широкой монастырской дороге к воротам, расположенным в ее разных сторонах. Многие из верующих проходили мимо, стоящих возле мусорных контейнеров, двух бомжей.

И вдруг Вадим вздрогнул от неожиданности – лицо одного прихожанина оказалось очень знакомым.

– Точно он – подумал изгнанник – ошибки быть не может. И все же удивительно, что это он.

Возле гаража стояла белая «десятка». К ней подошел мужчина в белой куртке, лет сорока пяти на вид, вместе с женщиной его же возраста и тремя детьми – мальчиком, лет десяти и двумя девочками–подростками.

– Не может быть! – прошептал Вадим – Неужели и правда, он?! Он, он самый!

Изгнанник сжал кулаки. В нескольких метрах от него стоял Сергей, тот самый, по вине которого Вадим стал бомжом.

Презрительно посмотрев на бомжей, бандит недовольно поморщился и, подойдя к автомобилю, принялся открывать дверцу.

Железная дверь гаража открылась и из него вышла монахиня Арсения.

– Сергей! – позвала она.

Бандит повернулся в ее сторону. Его жена и дети сели в машину. Сергей двинулся навстречу монашке. Поравнявшись, они остановились напротив друг друга.

– Сережа, помоги нам сегодня, пожалуйста – глядя на бандита с нескрываемым восхищением, попросила монахиня – надо стекло заменить в теплице.