Изгнанник

– Хорошо, мать Арсения – ответил Сергей – сейчас жену с детьми домой отвезу и приеду.

– Спаси тебя, Господи!

– Что ты так на них уставился? – спросил изгнанника Капитан.

– Это тот самый бандит, который меня бомжом сделал – со злостью ответил Вадим – видишь, каков ублюдок?! – награбил, потом фирму открыл и под порядочного человека заделался, да еще и якобы верующим стал. Это он Ивана из монастыря выжил. А все это вон из-за той монашки вышло.

– Да, ну и дела! – удивился «афганец» – Никогда бы не подумал, что верующие такие сволочи бывают.

– Убить бы его – стиснув зубы, проговорил изгнанник.

– Не надо – ответил Капитан – никогда не мсти, Вадим, это подло.

– Тебе легко говорить – парировал изгнанник – а мне этот выродок всю жизнь сломал и другим ее портит. Встал опять на моем пути. Если бы он Ивана не выгнал, у нас бы сейчас были бы и жилье, и работа.

– Что вышло, то вышло – возразил «афганец» – а смерть его тебе ничего не даст. Как был бомжом, так и останешься. И на душе легче не станет, только совесть мучить будет. Думаешь, легко убивать?

Машина медленно выехала за монастырские ворота.

– А как же справедливость? – съязвил Вадим – Кто говорил, что ее надо творить своими руками?

Глава 12

Капитан вдруг ни с того ни с сего привел себя в порядок: постирал носки, почистил куртку и джинсы, умылся и теперь, сидя на корточках возле огромной лужи, маленькой тряпочкой чистил ботинки.

– Жениться, что ли собрался? – насмешничал над другом изгнанник.

– Не справедливо это – невозмутимо отвечал «афганец» – где это видано, что бывший офицер советской армии – боевой офицер, между прочим – ходит весь грязный, как свинья.

Вид Капитана был весьма торжественный. Настроение его – каким-то взволнованным, словно перед какой-то, понятной лишь ему торжественной встречей. Хотя единственная цель его и Вадима была поездка на «толкучку» с целью продажи автомобильной магнитолы, найденной в мусорном бункере в деревне и починенной умелыми руками «афганца».

Спустя время друзья ехали в электричке. Изгнанник смотрел в окно на моросящий дождик. В вагоне было тепло и сухо, и Вадим с сожалением думал о том, что скоро предстояло выходить и зябнуть на холодном ноябрьском ветру. Капитан был угрюм, молчалив и задумчив. О чем он думал было неизвестно. Он лишь изредка кивал головой, словно с чем-то соглашаясь и бормотал себе под нос что-то невнятное, не обращая внимания на немногочисленных пассажиров.

Периодически по вагону сновали торговцы, рекламируя подолгу свой товар.

Вдруг в него зашел молодой парень, инвалид лет двадцати пяти на вид, среднего роста, на костылях и в камуфляжной форме. Паренек медленно прыгал на одной ноге при помощи костылей.

Вадим сочувственно уставился на обрубок его второй ноги.

– Люди добрые! – обратился паренек к пассажирам – Помогите собрать на протез участнику военных действий. Дай вам Бог здоровья!

Капитан вышел из оцепенения. Он с готовностью полез в карман джинсов.

Видя его усилия, паренек остановился напротив бомжей и стал терпеливо ждать подаяния.

Капитан немного порылся в карманах и, наконец, достал из них десять копеек. Глянув на них, он чуть не завыл от досады и виновато посмотрел на калеку.

– Не обидишься? – робко спросил он – я думал, у меня больше.

– Спасибо, отец! – паренек сердечно поблагодарил «афганца» и протянул ему для пожатия руку.

– Сынок, прости меня! – быстро проговорил Капитан, схватив ладонь паренька обеими руками.

– Что ты, отец – улыбнувшись, ответил калека – ты же от всего сердца.

– Сынок, прости меня! – снова повторил «афганец», вцепившись в руку парня – Это я, гад, вас на смерть отправлял. Это я, подлец, вас в Афгане всю роту погубил. Это, благодаря мне, ты – калека.

Лицо Капитана передернулось, подбородок дрожал. Из глаз «афганца» полились слезы.

– Что ты, отец?! – попытался его утешить калека – Ты не при чем. Я же в Чечне воевал.

– Сынок, прости меня! – снова сквозь слезы заговорил Капитан – Я всю жизнь себе места не найду и в аду гореть буду, а себя никогда не прощу.

– Рабочий поселок – объявило радио.

– Выходим! – резко закричал Вадим, молча наблюдавший за происходящим – Чуть не проехали.

Друзья быстро выскочили из вагона. Капитан продолжал рыдать. Вместе с изгнанником они, спрыгнув с торца платформы, пошли по рельсам, ориентируясь на маленький рынок – «толкучку».

– Знаешь, что, Вадим – попросил Капитан, когда они, миновав платформу, оказались рядом с общественным туалетом – мне надо немного побыть одному. Пойди где-нибудь погуляй.

– Хорошо – ответил изгнанник – пойду пока схожу на рынок.

Вадим ушел, оставив плачущего друга одного и, успешно продав магнитолу на «толкучке», целых полчаса бесцельно бродил по улице, аккуратно обходя лужи. По-прежнему моросил дождь. Под ногами лежали жидкая грязь и мокрый асфальт.

– В такую погоду, наверное, и умирать легче – подумал изгнанник – чем, когда хороший летний солнечный денек, птички поют, дети на детских площадках играют…

Возле общественного туалета толпился народ. Люди были явно чем-то поражены. Кто-то кричал, что надо вызвать скорую, кто-то – милицию Невдалеке Вадим заметил убегающую компанию подростков. В них он узнал знакомых скинхедов. С трудом протиснувшись через толпу, изгнанник с ужасом обнаружил, лежащего на земле в луже крови Капитана. «Афганец», корчась от боли, держался руками за живот, прижимая рану. Из нее текла кровь. Вадим, не помня себя от горя, бросился к другу.

– Россию жалко! – слабеющим голосом произнес Капитан, глядя на убегающих скинхедов, которых так никто и не пытался остановить.

Изгнанник присел возле товарища и приподнял его за голову.

– А на душе так тепло и спокойно – вдруг сказал Капитан – не поверишь, Вадим! Перекрести меня – добавил он, чуть помолчав.

Трясущейся рукой изгнанник неумело перекрестил умирающего. Глаза затуманили слезы. Вадим с трудом разглядел, как Капитан блаженно закрыл глаза, и его голова безжизненно повисла на руках рыдающего друга.

Вскоре приехала милиция, затем – скорая.

Глава 13

По мраморному полу ритуального зала крематория медленно проехал катафалк с гробом и остановился возле лифта для транспортировки трупа. Вадим и трое помощников аккуратно сняли крышку. Еще двое бомжей принесли и поставили возле гроба два венка с черными траурными лентами. В зале было тесно и душно. Желающих проститься с покойным пришло немало. Весть о его гибели со скоростью света разнеслась среди его многочисленных знакомых. Собравшиеся переговаривались вполголоса. Лица пришедших были пасмурными. Все хорошо знали и любили Капитана. Его друзья – бомжи, алкаши и прочие забулдыги не имели денежных средств и поэтому тело покойного, лежащее в красном гробу, было укрыто всего несколькими букетами цветов. На Капитане был одет черный костюм, черная рубашка и черные ботинки – подарок Ахмеда. Лицо гладко выбрито, глаза закрыты, рот плотно сжат, от чего губы покойного казались немного тоньше обыкновенного. Весь вид друга был совсем непривычным для Вадима. Изгнаннику казалось, что произошло какое-то непонятное недоразумение, какая-то страшная, чудовищная ошибка. Но вместе с тем он прекрасно понимал, что ошибки нет, все происходит на самом деле. Вадим стоял справа возле гроба, как самый близкий покойному человек и печально смотрел на лицо Капитана – лицо, которое он видел в последний раз. Сердце разрывалось от глубокой скорби. Сознание отказывалось верить в происходящее. Изгнанник крепился изо всех сил, отчаянно сдерживая слезы.

Началась церемония. Собравшиеся притихли. Зазвучала траурная мелодия. После ее окончания церемониймейстер – достаточно красивая пятидесяти на вид лет женщина в строгом сером костюме очень выразительно произнесла траурную речь:

– Сегодня, в этот скорбный час мы все собрались здесь, чтобы проводить в последнюю дорогу дорогого для нас человека – Александра Анатольевича Чернова. Все мы хорошо знали покойного. Для кого-то он был другом, для кого-то – просто хорошим, добрым знакомым. Александр Анатольевич прожил недолго и жизнь его была трудной, тяжелой, но не напрасной. Это был прекрасный, добрый, чуткий, яркий и отзывчивый человек, честный, смелый, благородный и справедливый, каких в наше время практически не встретишь. Многим из нас он сделал немало добра, многим помог. Свою молодость он отдал службе на погранзаставе, выполнял интернациональный долг в Афганистане. Для многих из нас он был близким и любимым человеком. Для нас потеря этого замечательного, этого светлого и хорошего человека – горе, но все, что не делает Бог – все к лучшему. Александр Анатольевич отмучился в своей короткой земной, полной скорбей и трудностей жизни. Его смерть благородна. Он был убит шайкой подонков за то, что защитил невинного человека. И теперь Господь забрал его к себе в Свое Вечное Царство, которое покойный вполне заслужил. Сегодня вы прощаетесь с ним навсегда, но память о нем навсегда останется в ваших сердцах. Простите его от всего сердца за все, чем он когда-либо вас обидел и попросите у него прощения за те обиды, которые вы, может быть нечаянно причинили ему. Помните о нем только хорошее и пожелайте ему искренне, от всего сердца Царствия Небесного.

Сделав небольшую паузу, она добавила: