Изгнанник

У Лены на душе тоже была скорбь, не менее сильная, чем у ее кавалера. Она переживала из-за навеки потерянного жилья, невинного позорного прошлого, сломанной жизни. Вдобавок, несчастную девушку постоянно мучила сильная головная боль. За время рабства в турецком публичном доме Лена приобрела сильную блудную страсть. Ей постоянно хотелось секса. Вадим был для нее утешением в страдании, как, впрочем, и она для Вадима. Вместе им было не так тяжело и не так одиноко.

Наступила Пасха, а за ней и Красная Горка. Вадим и Лена целый месяц лазали по местным кладбищам, находя на могилах стаканчики с водкой и вином, сигареты, крашеные яйца и пасхальные куличи. Хоть молодую пару и прогоняли кладбищенские сторожа, все же изгнанник и его девушка успевали и прилично выпить, и как следует закусить, и даже иногда украсть с какой-нибудь заброшенной могилы крест, чтобы сдать его в металлоприемный пункт.

В большом мусорном бункере они нашли небольшую сеть. Лена тут же предложила смастерить ловушку для голубей. Ловили их на крышах домов. Ошпаривали горячей водой на чердаке и там же ощипывали. Пищу готовили в лесу на костре.

– Ты знаешь, Вадим – сказала Лена – а ведь мы с тобой вполне счастливые люди! Мы живем, как хотим – едим, пьем, спим, трахаемся и ни от кого не зависим. Мы вольные, как ветер. Люди живут – с детьми нервы мотают, с утра пораньше на работу идут, и целый день пашут, а мы с тобой с утра цвет металл сдадим, нажремся и никаких забот. Мне такая жизнь даже нравится, хоть и грустно порой бывает. Мне всю жизнь любви не хватало. Использовали меня мужики, когда я в рабстве в публичном доме жила, и никто не любил. А с тобой мне так хорошо! Хорошо, что мы встретились и вместе мы не одиноки!

Она сделала небольшую паузу и добавила:

– Кузьмич этот надоел своим ворчанием, все учит и учит!

– Да, нудный старик! – согласился изгнанник – Но я от него зависел всю зиму. Он меня поил и кормил.

– Давай больше не будем к нему ходить? – предложила Лена – теперь ты от него не зависишь. И вообще мы люди вольные. Давай путешествовать? Что мы все время на одном месте сидим?!

– Давай! – ответил Вадим – Мир посмотрим, себя покажем.

– На берегу какой-нибудь речки шалаш построим и будем рыбу ловить – размечталась Лена.

– И будет у нас рай в шалаше – добавил Вадим – и пойдем мы, куда глаза глядят.

Они долго лазали по мусорным контейнерам в поисках наживы, потом ходили в приемные пункты. В итоге получили три пузырька спирта, пачку дешевой «Примы», банку кабачковой икры и батон черного хлеба. Вадим нашел в контейнере почти новую осеннюю куртку.

Сборы в путь были весьма недолгими, так как собирать было нечего. Вадим и Лена сели на крышку люка и, выпив на дорожку спирта, тронулись в путь.

Глава 3

Изгнанник и Лена любовались пейзажем: огромное озеро, вокруг которого росли высокие березы, сгибали ветви плакучие ивы. С деревьев, кружа в воздухе, плавно осыпалась желтеющая листва. Шел сентябрь, но еще продолжалось лето. Было жарко. На противоположном берегу сквозь не густые деревья виднелись белые стены монастыря, большие синие купола которого упирались в чистое безоблачное небо, красиво сочетаясь с природой окружающего мира. Вокруг стояла полная тишина. Шел сентябрь – разгар бабьего лета, было жарко.

Сбылась Ленина мечта – она и ее друг жили на берегу озера в построенном ими шалаше. На самодельные удочки они каждый день ловили рыбу и варили ее здесь же, на берегу в небольшой, найденной на помойке кастрюле на костре.

Вадим и Лена были очень довольны своей легкой, веселой и беззаботной жизнью. Пропутешествовав месяц, то идя пешком, то добираясь на электричках, они дошли даже до города Осташков и, наконец, нашли то, что искали – остановились на берегу озера Селигер. Веселая пара каждый день ходила на «прииски» в город и возвращалась назад, изрядно подвыпивши, раздобыв сигарет, спирта и дешевых продуктов. Рядом с озером находился небольшой лесок. Там изгнанник и его подружка собирали грибы и ягоды. В городе в чужих садах и огородах они воровали овощи и фрукты. Жизнь была прекрасна! Так прошло лето. Наступила осень.

– Как там красиво! – с восхищением сказала Лена, глядя на золотые купола.

– Может тебе в монашки податься? – подразнил ее Вадим.

– Кому мы, бомжи, там нужны! Ходили – не пустили.

Недавно они были на другом берегу, пытались зайти вместе с паломниками на территорию монастыря. Их туда не пустил охранник.

– Еще раз я вас тут увижу – намылю шею! – свирепо сказал он – Идите к себе на помойку, ваше место там!

За эти слова изгнанник очень сильно хотел поколотить этого охранника, но Лена, видя, что дело принимает серьезный оборот, насилу оттащила своего друга от этого грубого и высокомерного типа. И не напрасно – охранник бы вызвал милицию и Вадим, все равно, оказался бы виноват.

– Ну, почему эти верующие такие сволочи?! – негодовал он – ваше место на помойке! Сказал бы я, где место таким вот козлам!

Вадим долго не мог успокоиться. Слова охранника сильно задели его за живое. Вспомнился священник, не пожелавший изгнаннику помочь.

– Нам нигде нет места – нас всюду гонят, дабы мы ничего не украли, и никто от нас заразу не подхватил. В церковь – нельзя, в магазин – нельзя, в подъезд – нельзя, в подвал или на чердак – нельзя, на кладбище – тоже нельзя, на помойку скоро тоже будет – нельзя! – выпалил Вадим с гневом.

– Так мы и сдохнем! – печально вздохнув, поддержала его Лена.

После этого неприятного случая изгнанник не питал светлых чувств к, стоящему на другом берегу монастырю и в разговоре свою подругу не поддерживал.

– Какая там красота! – продолжила Лена – Ты знаешь, Вадим, там что-то такое светлое, чистое и далекое, и, вместе с тем совсем близкое, то от чего мы так далеки… Я даже не знаю, как объяснить это словами.

– Сходи туда опять, раз близкое – съязвил изгнанник – опять охранник прогонит. Наше место на помойке – вот это для нас, действительно, близкое!

– Ничего ты не понимаешь! При чем тут охранник?! Такой красоты, как в монастыре, как в церкви, больше нигде нет! И на душе так легко, даже словами не передать! Ощущение какой-то радости, тишины и покоя…

– Спиртику еще махни – и будет тебе и радость, и тишина, и покой!

– Дурак ты, Вадим! – одна пьянка на уме. Там душа просыпается. А охранник, между прочим, прав был – я-то, дура, туда шла, чтобы украсть что-нибудь.

– Этот козел! – ваше место на помойке! – изгнанник поднял вверх нос, передразнивая охранника.

– А мы того и не стоим, чтобы нас туда пускать! Кто вот, например, я такая? – бомжиха, алкашка, проститутка, воровка…

– Разве ты виновата, что тебе, как и мне жизнь сломали? И никакая ты не проститутка!

– А мне в детстве бабушка говорила, что невенчанный брак – есть блуд. Мы с тобой в блуде живем.

У изгнанника потонул поплавок.

– Без блуда не выловишь и рыбки из пруда! – сострил он, вытаскивая из озера большого пузатого карася.

Лена не засмеялась. Она, молча, сидела на пеньке и, глядя на противоположный берег, тихо рыдала.

– Грешница я большая! – проронила она сквозь слезы – Никому не нужна на земле, кроме тебя. И даже Богу я такая не нужна!

– Плевал на нас этот Бог – со злостью сказал Вадим – вот мы и живем так!

– Я не могу, я не хочу больше так жить! Понимаешь, Вадим, я очень устала от такой жизни!

– Я тоже. И что теперь, в озере топиться?!

Они допили последний спирт. Лена продолжала рыдать. Изгнаннику надоело смотреть на ее слезы и слушать ее рыдания. Он пошел в шалаш и лег спать. Но спать ему совершенно не хотелось. Вадим лежал на огромной охапке листьев и, подложив руки под голову, беспечно смотрел в потолок. Вдруг рядом послышалось всхлипывание, и в шалаш вошла Лена.

– Вадим, я хочу тебя спросить – необычно торжественно сказала она – скажи – ты меня любишь? Я тебе очень нужна?

– Ложись спать – неохотно отозвался изгнанник.

– Нет, ответь на мой вопрос – настаивала его спутница – Любишь ты меня или нет? Нужна я тебе или нет?

– Нужна – ответил Вадим.

– Любишь ты меня или нет?