Достойная небес

– Ты забыла не только о нас, но и о том, что всё даётся творцом по милости. На земле тебе она была дана во всей полноте. Талант, богатство и слава, счастье, родительская забота. Ты не в чём не нуждалась, не знала мучительных недугов, получала всё, что хотела, и даже не задумывалась о том, что всё это даровано тебе свыше. Отец твой небесный заботливо оберегал тебя, но даже в редкие моменты испытаний о Нём ты не вспоминала и даже не интересовалась, хотя и задумывалась. Ты знала, где и у кого спросить и узнать, но не хотела.

– Я-я-я не хотела, – растерянно подтвердила Мия.

Она признавала свой грех и в этот раз не могла проглотить перед ним страх.

– Что бы было, если бы твои слушатели вдруг позабыли об авторе песен, что он им когда-то спел? Не говоря уже о всех тех эмоциях, что они во время прослушивания испытали и, встретившись с тобой вновь, тебя бы даже не узнали, пока ты сама бы о себе им не напомнила? – монотонно спросил голос.

– Я была бы огорчена, но этого никогда бы не случилось, – обиженно проговорила Мия.

– Ты сама с творцом так поступила. Здесь твоя душа сотворена, и об этом ты забыла. Так же, как и не помнила, кем это сделано. Сама ты к истине не пришла и пути к ней даже не искала. Отца небесного ты вновь не обрела, а вспомнила, только когда к Нему неизбежно позвали. Сама ты выбор не сделала.

С каждым словом Мия испытывала невыносимую боль обвинения. Без материальной плоти здесь она ощущалась неизмеримо сильнее. Глядя на столь родное ей переливающееся сияние, Мия чувствовала себя так будто всегда по ту сторону света в вечности жила. Её выдернули на время испытания в земной мир, для проверки верности, но она его безнадёжно провалила и теперь не могла вернуться. Была не в силах попасть в родной дом, двери которого для неё оказались намертво закрыты.

– Я-я-я, всё равно я бы простила…

– И всевышний Отец простил тебя, через искупительную жертву, но ты Его прощение не приняла. Верность небесного Отца неизменна, Он никогда не отвернётся от тебя, но ты вольна получать то, что выберешь сама.

Мия подумала о том, что не слишком обходительно с ней поступила судьба. Отношение с родственниками у неё явно не сложились ни с земными, ни с небесными. Теперь она понимала, отчего вся её жизнь проходила в годах необъяснимой тоски. На самом деле Мия переживала муки томления по временно утраченной родной обители, недостающей всем на земле. Как горестно, что Мия о ней в момент рождения позабыла, а потом даже не стремилась обрести. Заполняла оставленную в сердце полость короткими впечатлениями которое не давали насыщения, а уходя, всё сильнее разъедали душу пустотой. Мия стремилась испить эту чашу до дна, но не понимала, что она ничем земным не может наполниться. Мия стремилась унять боль нехватки исконно родного, подменяя её всё новыми и новыми ощущениями. Она постоянно искала что-то новое, не осознавая, что всё сильнее теряла себя. Мия временно обманывалась приятными чувствами, яркими эмоциями от сияния таланта, даров радости другим. Забывалась в объятьях мужских ласк. Среди бесчисленных поклонников Мия искала любовь, но не понимала, что чувства, которые находила – скоротечны, пусты и кроме кратковременного утоления нужды плоти ничего толком не давали. Мия погружалась в земные дела, не помнила о собственных истоках и, сама того не желая, всё больше от них отдалялась. Вопреки воле сильнее внутренне отчуждалась.

– О нас ты не думала, наше присутствие не замечала, волю всевышнего не исполняла. Без нас ты жила. Быть тебе такой и впредь. Мы любили тебя, а ты предала нас, покусившись мимолётным страстями земного мира и не достойна возвращения. Ты – заблудшая дочь, отвергнувшая родителей, – произнёс голос.

– Да, я такая! – закричала Мия со всей горечью. – Простите меня, пожалуйста, простите!

– Ты лишилась той первозданной чистоты, с которой была создана. Позволила очернить свою изначальную безупречность. Грустна твоя история Мия, печальна и трагична.

– Пожалуйста позвольте мне исправиться! Я ведь сделала столько хорошего, тем другим, кто тоже попал вместе со мной на землю в испытание! – оправдывалась Мия. – Я никому никогда не желала зла и делала только добрые дела! – ревела она, обличённая совестью.

– Для кого-то добрые, для кого-то злые. Относительны дела земные, лишь духовные всеобще совершенны, – важно ответил голос.

– И кому же мои дела могли стать плохими? – с упрёком спросила у света Мия.

– Тем же, кому могли стать и хорошими.

– Что это значит?

– Даже та помощь, которую ты бескорыстно совершала одним, вызывала чёрную зависть и злость у других, порой перерастающую в ненависть, подталкивающую к разрушительным действиям.

– Каким образом?!

Едва Мия успела спросить, как к ней подплыла тучка, в которой она увидела счастливую семью ребенка, попавшего под её благотворительную программу финансирования тяжело больных. Мия даже вспомнила как его в больнице однажды посещала и обрадовалась, что мальчик выздоровел. С другой стороны облака она увидела другую семью, убитую горем и печалью от потери девочки лежавшей в соседней палате. До неё донорская помощь так и не дошла. Родители умершего ребёнка обезумили от завести и злобы к тем, чей мальчик выжил и в следующем облаке Мия увидела их горящий дом и доносившиеся изнутри детские крики о помощи.

– Но-но, я даже их не знала! Я просто хотела помочь! – Мия растерялась, она не могла и представить, что от приносимой ей безграничной пользы могло подобное происходить. – Я не виновата! Люди сами так поступили! Я за их действия не отвечала!

– Но в ответе за свои, ставшие причиной, – ответил голос.

– Посмотрите, наверняка, то количество людей, которым я помогла, исцелит боль нанесённой небесному создателю обиды.

– Здесь не место для торга и сравнений кто и чем лучше, а кто хуже. Мы не на земле. Здешняя среда свободна от торговых отношений потому что все перед создателем равны. Она прибывает в милости и благодати, а потому всеобще совершенна, и мы не можем тебя в неё пустить, если ты потеряла связь с её источником. Чтобы вновь её обрести тебе давалась вся жизнь. Теперь уже слишком поздно.

– Зачем вы вообще меня сослали на землю как в жестокую ссылку?! Любящие так не поступают! – разозлилась Мия.

– Нами ничего не делается по принуждению. Ты забыла, что, была так уверенна в себе, что решила, что готова. Будучи сотворённой в вечности душой сама вызвалась для испытания проверки верности перед Отцом твоим небесным даже когда очередь, твоя ещё не пришла, жаль, что ты его не прошла!

– Нет, не может быть, – не верила сама себя Мия, вспоминания фрагменты жизни в небесной обители. – Зачем вы вообще придумали такое ужасное наказание?!

– Проверка верности душ временным переселением их на землю в людские тела идёт со времён первородного греха. Так задумано создателем чтобы впредь предательства Его творений не повторились. Это является частью единого плана по конечному совершенному сотворению бытия. Только воспитанием можно убедиться в верности после его прохождения. В чём, увы, мы и остались разочарованы. По-другому не понять, достойна ли ты в вечности прибывать вместе с Отцом твоим небесным.

– Для чего всё это?! Творец же обо всём ведает, всё наперёд знает! – не понимала Мия.

– Ты сама свободна выбирать решения, только тебе их последствия и принимать. За тебя лично творец не решит быть тебе с Ним или нет. Это твой свободный выбор и только, но сделать его ты должна не на небесах.

– Вы оставили меня и никак о себе даже не напоминали! – с трудом приняв ответ, упрекнула Мия.

– Мы каждый день заявляли о себе, поддерживали тебя, находились рядом, но ты нас не замечала, не желала слушать. Мы даже помогали тебе бороться с боязнью сцены.

Мию задело упоминание её коренного страха и искренне тронуло содействие в борьбе с ним.

К Мие вновь подлетело облачко и напомнило, как на концерте её била дрожь.

Пытаясь отвлечься, Мия освежала в памяти партитуру, ослабляла гитарный ремень и отпивала воды, смачивая перед выступлением горло. Мия старалась унять возникший страх перед сценой. Он – её неприятный давнишний спутник, с которым она так и не справилась, но всеми силами старалась научиться мириться. Перед прошлым выступление как раз наступал очередной момент, когда им вновь предстояло найти согласие.

Мия расправила платье и подошла к стойке микрофона, проверив его постукиванием пальца. Готовые принять звук, колонки откликнулись глухими ударами. Свет от прожекторных огней накалил железную стойку так, что до неё можно касаться только покрытыми руками. Именно по таким случаям Мия на выступления всегда надевала перчатки с открытыми пальцами и от их стиля уже подбирала остальной комплект сценического наряда. В этот раз она выбрала чёрные в бирюзовую полоску, длинные до самих локтей и подходящие по цветовой гамме к чулкам. Зрительское ожидание и группа на разогреве зажгли атмосферу, как никогда, но скованная страхом Мия ощущала себя сжатой, будто закрытой внутри тесного футляра и чувствовала, что не готова к выступлению.

Занавес медленно поднялся, открыв жаждущих зрителей. Увидев долгожданную исполнительницу, публика взорвалась радостными криками. Раздалась воплями, настолько громкими, что чуть Мию, оглушила даже через облако. Участниц группы едва не сдуло со сцены от столь бурного приветствия. Множество фотоаппаратных вспышек и свет софитов бросились музыкантам в глаза мерцающей россыпью огней. Даже несмотря на то что Мие уже не привыкать, но у неё снова закружилась голова. От столь ослепительного блеска перехватило дыхание. Если бы не тёмные очки в тонкой оправе с хорошо затенёнными круглыми стёклами, то она наверняка бы ничего не увидела и обязательно на сцене на что-нибудь наткнулась, нелепо упала и раскорячилась у всех на виду как вытащенная на берег медуза. Мия этого всё время смертельно боялась, а тогда на концерте её встречал полный зал разгоряченной публики, усиливая страх. Несколько тысяч человек уставились так, будто раздевали её глазами, снимали нижнее бельё, оставляли голой и заглядывали прямиком в обнаженную душу. Мия стояла на сцене, словно нагая, и от этого испытывала леденящий ужас. Операторы наводили на неё объективы кинокамер, словно прицеливали ружья увеличивая сердечное давление от зрительской аудитории. Мия чувствовала себя мишенью среди бесчисленных взоров и устремлённых на неё любопытных глаз. Она не могла даже пошевелиться не то, что выступать. Казалось, что каждое её действие будет осуждено и везде всеми станет обсуждаться за глаза. Справиться со столь травмирующими ощущениями Мия сама не могла, но какая-то неведомая, будто сходящая сверху сила вела её вперед к действиям. Даровала волю, позволяла преодолевать страх. Тогда на сцене Мия подняла глаза и увидела сверху как-то по-особенному горящий прожектор. Он был не основной, вспомогательный, но сиял выразительно ярко. В отличие от остальных он будто направлялся прямо на Мию. Светил именно ей с крыши, словно тёплым лучом солнца спускался с самих небес, подмигивал, менял яркость и внушал уверенность. Странно, но где бы Мия не выступала она каждый раз замечала его присутствие, будто этот прожекторный свет следовал за ней и в тяжёлые моменты сверкал особенно ясно. Он поддерживал, давал спокойствие и решимость.

Отпустив от себя облачко Мия поняла, что силуэт не лгал об оказанной ей сверху помощи. Каждый раз в преодолении страха перед сценой она ощущала загадочную, нисходящую свыше поддержку, позволяющую идти вперёд. Сама бы себя Мия без сторонней помощи никогда бы не преодолела и не вышла бы выступать.

– На самом деле мы твоими руками действовали в тех поступках для других, которые ты бескорыстно совершала. Так проявлялась твоя истинная природа. Всевышний служил прибывающим в испытании людям через тебя, чтобы о Нём подумали, вспомнили, обратились к своей настоящей сути. Ты Ему это делать неосознанно давала, но к осознанию так и не пришла. Слишком много было дано тебе милости. Ты осталась ей ослеплена.

Мия уже ничего не просила и просить не могла, не от того, что не хотела, а понимала, что не достойна. Она была согласна с представленным в тучках поэтапным раскрытием истины и не смела больше возражать. Собственными грехами Мия была обличена.

– Милосердие отца безгранично и тебе будет дарован ещё один шанс, – произнёс голос, проникнувшись к Мие сочувствием, так будто ответил на её мысли.

– Ур-р-р-а! – воскликнула она и запищала от восторга.

– Клянусь, я не подведу! Я исполню всё, что вы скажете, чего бы мне это не стоило! – пообещала она, с грустью понимая всю скупую ценность дарованной ей на земле человеческой жизни и всего того, чего она могла взамен предложить.

– Ты вернёшься обратно на день. Если найдёшь хотя бы одного человека, кому твои дела вернули бы веру, то тебе будет даровано прощение.

– Но как?! У меня не получится! – забеспокоилась Мия.

– Делай, то что можешь, и не будешь покинута, – раздалось ей обещание в ответ.

– Нет-нет-нет! Постой-постой! – донёсся грубый хрипучий голос из оттенённой глубины.

Он походил на глухой скрипучий скрежет известняка о твёрдую породу. Говор исходил от находившейся вдали густой чёрной тучи, не пропускающей ни луча света. Мия удивилась вдруг здесь её обнаружить. Ранее столь тёмного кучевого облака она не замечала. Оно появилась будто из неоткуда и, словно прячась, невдалеке украдкой подслушало разговор.

– Неужели ты позволишь им судить себя?! – обратился к Мии голос из тучи, пытаясь смягчить тон.