Достойная небес

– Ну ладно, – неохотно согласилась Джои, так, будто собиралась принимать тяжкие муки.

Мия и представить не могла, что прежде всегда любящую слушать, мягкую и сговорчивую Джои придётся в чём-то насильно уговаривать. Удивительно, но она демонстрировала резко выраженный протест и недовольство в, казалось бы, обыкновенной беседе. Оставалось совершенно неясным, что в простом разговоре могло так её напрячь, чтобы его избегать. Как будто Мия на неё нападала или собиралась что-то отнять.

– Слушай, а почему ты вообще обо всём этом спрашиваешь? – поинтересовалась Джои.

– Для меня это важно.

– Не думала, что ты одна из «этих», – сказала Джои, демонстративно изображая движениями пальцев кавычки. – Ты головой, часом, не ударилась? – спросила она с явной подозрительностью.

Джои подошла к Мие и перебрала волосы у неё на макушке в поисках шишки.

– Нет, – отклонилась Мия.

Свет в помещении сделался мягче так, что стулья и стойки микрофона стали отбрасывать размытые тени. Окон в комнате прослушивания не было, а стены оббивались плотным материалом звукоизоляции. Тишина успокаивала и создавала атмосферу вялой непринуждённости. Мия боялась дальше спрашивать Джои. С каждым следующим вопросом она открывала в ней для себя всё новые непривычные грани характера. Среди прежних они выступали грубыми углами, в обтёсанном мраморе многолетних отношений. Вклинивались остроконечными зубцами, останавливающими отлаженный механизм их дружбы. Мия чувствовала опасность подобного разговора, даже неприязнь.

– Ну и всё же, что думаешь насчёт существования Бога? – нашла в себе смелость спросить Мия.

– Ты уж извини, но вера в какого-то там бородатого деда, который сидит как Зевс на небе и с туч на всех таращится, как-то не для меня.

– Не ограничивай себя кучей навязанных стереотипов! Ну кто сказал, что Он такой?! – усмехнусь Мия.

– А кто сказал, что нет? Его же никто не видел.

– Но вокруг повсеместно проявляются свидетельства Его творения.

– Я думаю, что сама создаю свою жизнь, – сказала Джои.

– Очень многие так думают, – с грустью произнесла Мия. – И от того только вокруг всем хуже становится потому что каждый думает только о себе. Это эгоистично.

– Хочешь сказать, я эгоистка?! – нахмурилась Джои.

– Нет-нет! Что-ты! – замахала руками Мия. – Просто хотела узнать твоё мнение о вере.

– Да ну, религии возникают и пропадают. Вон античная сколько долго была и превратилась в миф. Так и теперешние исчезнут.

– Затухают, ложные. Остаётся лишь одна истинная.

– А с чего ты взяла, что и она настоящая?

– Она единственная из всех когда-либо существовавших, основанная на жертвенной любви! – восторженно произнесла Мия. – Ни любовь ли самое светлое созидательное чувство, которое мы все ищем?

С этим оказалось трудно не согласиться и всё звучало весьма заманчиво, но Джои хотела быть больше осведомлена.

– Она объясняет всё, – добавила Мия, стараясь развеять задумчивость подруги.

– Те тоже объясняли. И любви в них было не мало. Вон боги олимпа всех подряд оплодотворяли.

– Да это не любовь, а так, плотские утехи. Уж поверь, я точно знаю, – улыбнулась Мия, почувствовав самоиронию.

– Но люди тогда в это верили потому что в те времена эти религии отражали какую-то правду о мире или явлениях природы.

– Вряд ли, больше обманывали и вводили в заблуждение.

– Ну, например, а что конкретно объясняется в твоей религии?! – требовательно спросила Джои и сплела перед собой руки.

– То, что всё вокруг создано Богом.

– Да ну?! Нет доказательств. Зевс король грома – нет доказательств! Артемида – тоже! Где среди них твой Бог?

– С Ним так не бывает, – повертела головой Мия. – Он Бог не грома и не охоты Он Бог всего и вся. Впусти Его в свою жизнь. Он сам покажет, что существует! Сам себя проявит так, как поймешь только ты. Я не смогу тебе сказать. Пирог станет вкусным только если ты ему позволишь. Отбрось всё, просто прими. Что ты теряешь? Да ничего, а приобретешь всё.

– Знаешь, мне всё равно кажется, что это идёт от человеческих желаний. Люди любят верить во что-то иное, потустороннее, только потому что этого хотят, – возразила Джои. – Я так не хочу и решаю сама распоряжаться своей жизнью, а не доверять её кому-то другому.

– Ты над ней не властна. Тебе она свыше дана.

– Да?! И кем же?! Матерью-алкоголичкой, сдавший меня в первый попавшийся приют?! – возмутилась Джои. – Хорошо хоть в бордель не продавшей за банку пива!

– Не вини её. Она тебя любила, пускай и не понимала этого, – опечаленно ответила Мия.

Она старалась затрагивать особенно больную тему подруги осторожно, чтобы лишним словом не задеть и не причинить боль, но, похоже, получалось не очень-то и аккуратно.

– Да как же! – возразила Джои. – Тебе этого не понять! Тебе иметь родителей посчастливилось, а у меня их не то, что не было раньше, так сейчас после популярности вообще каждый второй желает ими стать! Хоть в очередь станови! Каждую неделю новые самозванцы объявляются! Даже не знаю, что хуже! Лучше б уж вообще никого в родственниках не иметь!

– Не говори так! Мне жаль, что так выходит. Я тебя понимаю, ты же знаешь у меня с родственниками тоже не всё складно, считай у меня их и нет, – сказала Мия сорвавшимся голосом и погладила Джои вдоль руки.

Мия поняла, что сказала, явно не подумав, и подругу обидела. Она старалась поддержать её и как могла посочувствовала.

– Ах, тебе жаль, хотя ладно, забудем, не стоит об этом вспоминать, – ответила Джои и отвернулась.

– Я тоже, как и ты, долго не знала любви, – робко произнесла Мия. – Но затем я её обрела!

Джои удивлённо вскинула брови.

– Любовь Отца моего небесного! Когда я её приняла, всем сердцем ощутила, только тогда поняла, как много без неё теряла.

– Это ты из-за ссоры с родителями себе воображаемого друга теперь придумала? Или пережила клиническую смерть? – усмехнулась Джои.

– Это нельзя сравнивать. Ни одна любовь земная не сравнится с любовью вечною. Именно её я всю жизнь так тщательно искала, потому что она истинна и совершенна. Ни что её не заменит, не затмит: ни привычная родительская забота, ни обожание поклонников, ни близость мужчин и ухажёров. Это высшее чувство над всеми, ниспослано нам с небес и, только открыв господу душу, мы сможем его принять и им исцелиться. Излечить в сердце все ноющие раны, утолить все нужды, все чаяния. Эта любовь воистину всесильная и всецело обогащающая!

– Любовь от невидимого существа, ну-ну, и в чём же она заключается? – перебила вопросом Джои.

– В том, что господь сам пришёл в этот мир. Явил своего единственного сына и умер за нас. Он принёс свою вечную жертву за все грехи, за твои и за мои, а затем воскрес! Бог тем самым показал, что можно преодолеть смерть, вознестись над грехами и обрести вечную жизнь в Его совершенном царстве!

– Как глупо! Это было давно, люди с тех пор много ещё как нагрешили. Так что не считается! – возразила Джои.

– Ещё как считается! Господь существует вне времени и за рамками нашего мира. Для него тысяча лет как один день, а один день как тысяча лет. Умерев на кресте, Он искупил все наши грехи в прошлом, настоящем и будущем. Те, какие мы совершили, те, что совершаем, и те, которые нам ещё предстоит совершить. Весь наш мир для Него, открытая картина. Холст, полный красок событий, и Он видит его во всей полноте.

– Но тогда получается, что его смерть вообще была напрасной. Он же знал, что воскреснет и умирая ничего не терял.