Предел погружения

– Ага, самая слякоть, – Паша поморщился. – Как уволюсь, уеду куда-нибудь, где снега вообще не бывает. Только чтоб у моря. У южного. Чтоб купаться круглый год.

– А я домой хочу. И хер с ней, со слякотью. И пусть бакланы орут. И крыша в общаге протекла, и дорогу опять размыло. И «хорош спать, а ну пиздуй на корабль, через полчаса ввод ГЭУ, а начхим, сука, дрыхнет!» – Лёха засмеялся.

– Этого тебе здесь, что ли, мало?

– Да нет, – он махнул рукой, – просто – домой хочу. А ты разве нет?

Паша фыркнул:

– Хочу, конечно. Под одеяло – и спать, как сурок. А проснулся – грибным пирогом пахнет, компотом, Настюха ждёт не дождётся, когда я встану, а будить не хочет.

– Хорошо тебе, – засмеялся Лёха. – Так вот послушаешь – самого жениться потянет. А то возвращаешься в свою берлогу, а там тебя никто не ждёт, кроме грязных носков.

– И на кухне засохший батон, – Паше припомнилось возвращение из самой первой автономки. Отпустили их с корабля уже ночью, всё было закрыто – он об этот батон чуть передний зуб не сломал.

– Во-во, – Лёха сунул руку в карман, выуживая смятую пачку «Винстона». – Как раз две осталось, бери.

– Как ты растянуть-то умудрился до конца, – хмыкнул Паша, полез за зажигалкой. Неужели на корабле осталась? А, вот, завалилась за подкладку.

Зажигалка щёлкнула. Паша затянулся блаженно и глубоко, поглядывая на чёрный борт лодки, на сутулую фигуру вахтенного. Вот всё-таки многие ли могут похвастаться, что курили прямо на макушке земли?

– Но ведь женщины, Паш, они тоже не дуры, – Лёха опустил сигарету, выдыхая носом белесую струйку дыма. – Они, как и ты, хотят на юг, к тёплому морю и абрикосам. Кто ж со мной на север поедет?

– Кое-кто, вон, с нами на Северный полюс махнул, – хмыкнул Паша. – Повезло Артуру.

– Повезло, – Лёха серьёзно кивнул. – Гриша мог и не добежать вовремя. Говорит, счёт был на минуты.

Паша подавил желание поёжиться.

– Вот ведь, бля, из-за какой херни – укол, ногу сводило… Серёге бы яйца открутить, на самом-то деле.

– Он же не знал.

Паша вздохнул, переступил с ноги на ногу. Под подошвами хлюпнуло.

Вроде и не знал, а вроде – можно ж поаккуратнее, если у человека бывает аллергия? Это как с переборками: замполит, вон, до сих пор хлопает ими со всей дури, кремальера у него в руках аж визжит. А можно – тихонько, бережно.

– Эй, тюлени косолапые! – сверху, с палубы им махнула фигура в чёрном пальто. Паша сощурил глаза, узнал Илью.

– Радиограмма с берега! Всё! Домой идём!

Паша глотнул сырого холодного воздуха полной грудью, затушил бычок. Глянул на Лёху и от души, не думая, тряхнул его за локоть, крепко стиснул.

Лёха улыбался.

– Чего вы там черепашитесь? – Илья прошёлся по палубе. – Дуйте наверх, сейчас общее построение объявят.

Паша двинулся к кораблю первым – напрямик, сойдя с тропинки, загребая подошвами снег. Под ногами всё разъезжалось, чавкало, влажный солёный ветер щекотал нос.

Опять в лодку, в духоту, но это совсем на чуть-чуть.

Скоро они будут дома.

Легонько стукнув в дверь, Саша заглянула внутрь:

– Гриш, можно?

Гриша оторвал взгляд от компьютера, куда он что-то сосредоточенно вбивал, и повернулся к ней с явной неохотой:

– Если ты к Артуру, приходи часа через три. У него сейчас трюмные были, пришлось выгонять под угрозой лишней вахты. Что за народ – у меня пациент только-только разговаривать понемногу начал, хотя бы не каждые десять минут кашляет, а их так и разжигает с ним болтать. И он-то хоть бы о себе подумал – нет, никак наговориться не может, а потом удивляется, почему он сипит, как волк простуженный.

Саша сочувственно улыбнулась.

– Я не буду его ни о чём спрашивать, пусть молчит. Просто с ним посижу. Можно, Гриш?

– Через три часа, – доктор смотрел неумолимо. – А то, знаешь, благими намерениями…

– Ладно, – вздохнула она. – Слушай, может, тебе помочь чем? Ты говорил, нужно карточки больных забить в компьютер.

– Мы с Серёгой уже почти закончили. А что, тебе заняться нечем? – хмыкнул он. – Потерпи, мы уже почти дома.

– В том-то и дело, – нахмурилась она. Пальцы потеребили широкий рукав РБ. – Я всё думаю – когда же, ну когда же, скорей бы, только бы ничего не случилось! Знаешь, я эти три месяца как-то вообще не волновалась, а вот сейчас… Ты только не думай, – она смущённо улыбнулась, – это не страх, я просто…

– Ты просто хочешь домой, – Гриша встал из-за компьютера, подошёл к ней. – Уже совсем немножко осталось. Всё будет нормально.

– Я знаю, – она кивнула. – Мне надо чем-нибудь заняться. Я сейчас Диме помогала, пыль вытирала в отсеке. Старпом к нам спускался, на меня ещё посмотрел так мрачно – но ничего не сказал.

– А что он теперь тебе скажет? – Гриша пожал плечами. – Сань, а хочешь, книжку возьми? Отвлечёшься.

Он протянул ей затрёпанный «Стриптиз для киллера», и она со смехом отмахнулась:

– Нет уж, лучше я пойду порисую.

– А что рисуешь?

– Ну, это пока только эскиз, – она отвела глаза. – Попрошу потом замполита мне фотографию распечатать, чтобы никакие детали не забыть. Лодка, флаг – и мы все на полюсе.

– Меня на той фотке между штурманом и стармехом затолкали, – вздохнул Гриша, – виден, наверное, один затылок. Сань, а ты что будешь делать, когда вернёмся? Дальше, наверное, рисовать, выставки устраивать? Или ты типа ещё учишься?

– Вообще-то я думаю в мед вернуться. Не так уж и много пропустила, наверстаю.

– Это дело, коллега, – Гриша одобрительно кивнул. – Кстати, а у вас в меде заочники есть?

– Никогда не интересовалась, – она рассеянно взглянула на него. – Я очно училась, на бюджете. А зачем тебе?

– Да так, подумалось, – он пожал плечами. – Ладно, чего я-то буду в ваши дела лезть… А рисунок потом покажешь?

– Конечно. Я вам на лодку его подарю, если хотите.