Обрушение

– Мда… Тоже мне, детективы. Сейчас пошарюсь в базе. Ох, Глория, чтобы ты без меня делала! – присвистнул Рей.

– Малыш, не переигрывай.

Рей развалился на сиденье, надувшись, как подросток, и уткнулся в экран компьютера. Я прибавила скорость. Он начинал раздражать меня; я чувствовала, что он тоже недоволен, и не могла понять, почему.

Зазвонил мобильник.

– Ну, не сейчас, – пробормотала я, взглянув на экран. – Алло… Сэр! … Алло?… Сэр?… Чертов телефон.

Нажала кнопку сброса.

– Связь барахлит? – непонимающе переспросил Рей.

– Нет. Это трюк. Капитан станет спрашивать, почему мы так задерживаемся и когда вернемся, а сейчас не очень хочется с ним болтать, подождёт.

Рей не выдержал и рассмеялся.

– Слушай! – воскликнул Рей, – я не имею ничего против Лолы! Скорее беспокоюсь. Окончила школу, потом юридический колледж. Временно не работает. Ей двадцать один год. Думаешь, подвергалась сексуальному насилию со стороны отца?

Как только мы вышли из дома Фостеров, я не прекращала думать об этом, но мысль была так неприятна, что я старательно её избегала. Одна сестра очень сексуальна, вторая почти ничего не весит.

– Предположим, что отец приставал к девочкам, – продолжил вслух рассуждать Рей. – Зои могла нагружать себя учебой, оставаться подольше в художественной школе, чтобы только поменьше проводить время дома. Что, если однажды, поссорившись с отцом, она пригрозила всё рассказать матери или Лоле. Почуяв в лице младшей дочери опасность, Нэд мог убить её. Вот тебе и мотив.

– Допустим, – одобрительно кивнула я.

Рей смотрел на мелькавшие за окном деревья, и я видела только его затылок.

– Рассмотрим вариант с Шейлой? Разумеется, в том случае, если Курт ошибся и Зои не изнасиловали. Ты заметил, что Шейла постоянно ощущала себя в роли жертвы? Иногда горе делает всех похожими, но порой обнажает сущность человека. Я столько раз сообщала людям о смерти их близких, и в большинстве случаев реакция одинакова. Люди сразу начинают плакать, испытывают чувство шока, пытаются максимально расспросить, как это произошло, где, когда падают в обмороки, хватаются за сердце и так далее. Это нормально, они должны оплакать случившуюся трагедию. Но Шейла не казалась удивленной – наоборот, почти спокойной, точно страдание – привычное дело. Да, она разыграла пару раз трагедию. Эмоции были наигранными. Может, я сужу предвзято и неправа, но чутье детектива подсказывало, что в семейке не все гладко. Шейла плакала. И это были не искрение слезы по потери ребенка.

– Согласен. Причем Нэд за все время нашего пребывания ни разу не приблизился к жене. Когда она рванула к двери в поисках ключей от машины, он не пошевелился.

– Потому что, Нэд контролирует ситуацию! Он был спокоен, знал, что Шейла и шагу за порог не сделает без его разрешения. Да, она не сдержалась и в порыве рванула к двери, но вмешались мы.

– Точно! Тогда, если предположить, что мать убила дочь, схема будет примерно та же, – согласился Рей. – Она могла морить Зои голодом много лет, просто поддерживая жизнь. Маленького ребенка проще простого сделать веганом или заставить питаться только теми продуктами, которые разрешает мама. Шейла могла завидовать успехам дочери. Когда та чуть подросла и стала понимать, что талантлива, между ними стали чаще возникать конфликты. Если Зои попыталась выйти из-под контроля, то это кому-то из родителей могло не понравиться.

Снова зазвонил мобильник.

– О, нет! – воскликнули мы хором.

Я проделала тот же фокус с «плохой связью» и остаток пути мы потратили на разработку подробного плана расследования. Прин обожал всякие схемы; если подсунуть хороший план, вероятно, он не обратит внимания на то, что мы не перезвонили.

***

Подъехав к зданию департамента, я отметила, что на улице стало совсем холодно и промозгло. Наступил вечер.

Жутко разболелась голова, виски сильно ломило, и я была не очень-то настроена на разговор с капитаном, который сейчас попытается вынести мозги.

Я не успела ещё толком разобраться в Лукасе Прине, что он за человек. Оценивать его приходилось по отношению к служащим и по эффективности работы отдела.

В целом он казался не таким уж и плохим человеком, (если, так можно сказать про своего начальника). Да, он был скуп. Все время пытался экономить. На всём. Лишний раз не давал согласия на проведение дорогостоящих анализов и жмотился на выделение группы захвата. Не могу осуждать за подобное, не имея представления о структуре управления целым подразделением. Прин только несколько месяцев занимал пост капитана, ещё не во все нюансы погрузился и не со всеми сотрудниками нашёл общий язык. Капитан принял либеральную систему управления, что не всегда шло во благо работы.

Полицейские – амбициозный народ. Детективы – отдельная история. При возможности дала бы совет капитану быть очень хитрым, мудрым, иногда даже лояльным начальником, чтобы заслужить уважение коллег.

Поднявшись в кабинет, я сразу же позвонила капитану и сообщила, что мы вернулись.

– Вот это неожиданность, детектив Берч! Надо же… Не прошло и года, как мои сотрудники вернулись на рабочие места! Вы чем оба занимались целый день?

– Как бы поточнее сказать, капитан… Опрашивали свидетелей мертвой девочки, которую обнаружили на пристани голой и изнасилованной.

В трубке повисло многозначительное молчание.

– Не забывайтесь, детектив Берч! Я не Тед Броуди и ваши выходки не намерен терпеть! Даже несмотря на то, что вы стоящий специалист. Сейчас же жду вас с лейтенантом Маклареном у себя!

Мы послушно повиновались, так как выбора не было.

– Ну… Вот и они! – воскликнул с иронией в голосе капитан, делая шаг на встречу и протягивая мне руку. Он крепко пожал, а потом протянул руку Рею. – Вот мои настоящие ищейки!

Рей издал легкий стон, который услышала только я.

– Ищейки? – переспросила я, улыбнувшись с иронией.

– Что вас так удивляет, детектив Берч? Я поручил вам громкое дело. Теперь вы обязаны найти преступника, а хороший детектив – всегда ищейка. Вы готовы приложить усилия, чтобы не ударить в грязь лицом?

Напротив массивного стола Прина стояло только одно кресло. Я уселась в него. Рей устроился на диване, стоящий у стены возле массивного шкафа с папками.

Прин бросил свирепый взгляд.

– Давайте, выкладывайте. Что у нас? – буркнул капитан, демонстративно вышагивая к своему креслу. – Через час мне необходимо быть на одном мероприятии, и не в ваших интересах, чтобы я опоздал. Надеюсь, понятно изъясняюсь.

Насколько я была осведомлена, капитан был женат на молодой особе, значительно младше. Поговаривали, что женился он год назад и души не чаял в новоиспеченной женушке. Якобы особа весьма привлекательна и молода. Вставал вопрос: что молодая девушка нашла в деспотичном капитане? Деньги? Но не будем углубляться в это. Как говорится, каждому своё.

– Зои Фостер, девять лет, – начала докладывать я с абсолютно спокойным выражением лица.

– Это точно? – с легким недоверием уточнил Прин.

– Да, без сомнений, капитан. Естественно, после вскрытия пригласим одного из родителей на опознание.

– Выкладывайте, что удалось накопать за целый день. Подозреваемые, улики, нужна вся информация.

Красивый костюм цвета графит, в котором капитан собирался на вечернее мероприятие, отлично сидел по фигуре. Принарядился изрядно. К тому же за версту разило дорогим парфюмом. Внешний вид капитана ассоциировался с напыщенным павлином.

– Пока не забыл. Завтра придется устроить пресс-конференцию! Журналисты свернули за сегодняшний день мне всю кровь! Телефон на столе просто разрывался, пришлось отбиваться и перенести всех на завтра. Окружной прокурор требует быстрого раскрытия дела. И понимаете, коллеги, ему глубоко плевать на то, как мы это сделаем.

Прин встал с места, заложил руки за спину и, нахмурившись, посмотрел на нас как директор школы, который пытался убедиться, что до тупых учеников дошли сказанные слова.

– Рабочая версия – удушение; вероятно, девочку пытали и насиловали, – послышался за моей спиной приглушенный голос Рея.

Мне удалось оглянуться и посмотреть на него. От света, подающего от электрических ламп, под глазами Рея образовались тёмные круги. Выглядел он уставшим и вымотанным. Слишком молодой, чтобы погружаться в такую дерьмовую работу, связанную с убийством ребёнка. Я достаточно хорошо знала эту сентиментальную душу, как бы он не стремился спрятать. В конце концов, он взрослый мальчик и выбрал нелёгкий путь, идя служить в полицию.