Лихолов

– Не понимаю, сестра, – растерянно отвечал Ратибор, пока Велимудр подходил все ближе. – Так, может, ты мне объяснишь?

– Приветствую тебя, жемчужина Северного Леса! – с отеческой теплотой произнес Велимудр, улыбнулся и кивнул головой.

– Здравствуй, старче! – на миг голос Златовласки чуть потеплел.

Все в королевской семье почитали и уважали Велимудра. Этот ведун приходил на помощь уже нескольким поколениям их рода. А кроме того, все северяне знали о его могущественной силе, которую он черпал из природы, служения миру, тяжелейших аскез и любви к Матушке Судьбе. К тому же после того, как совет жрецов объявил новорожденную Златовласку милостью Судьбы и берегиней Востока, Велимудр дал королю клятву служить принцессе и покровительствовать ей в случае любых опасностей, появляться рядом со Златовлаской, как ее самый верный защитник. И пока обещание свое ведун держал достойно. Уже дважды была жизнь юной принцессы в большой опасности. Однажды ее сразила сильнейшая хворь, и ни одному из придворных лекарей не удавалось помочь девочке, принцесса чахла на глазах. Но в решающий миг вдруг явился Велимудр с какими-то редкими травами, которых уже несколько десятилетий никто не находил в лесу, да вылечил Златовласку. В другой раз случилось так, что принцесса отказалась в очередной вечер прясть и шить с другими жительницами ясеневого дворца и сбежала. Села на своего лихого молодого скакуна и умчалась гонять по вечернему лесу. Да, она никогда не была робкой домашней девчушкой, а уже с самого детства терзала всех своим огненным нравом. Но что-то произошло тогда в затененной чаще. Вечером не разглядела Златовласка тропу. Может сама ошиблась, или ветви косматые решили проучить дерзкую беглянку. Сорвалась с седла, рухнула и потеряла сознание. Именно Велимудр оказался тогда рядом, привез принцессу во дворец и сам врачевал ее до тех пор, пока девушка не окрепла. Потому водилась между Велимудром и Златовлаской незримая связь, вроде той, что бывает у дедушки и внучки. То ли клятва ведуна связала эти души, то ли обоюдная любовь – одной Судьбе ведомо. Да только обещание свое Велимудр всегда сдерживал, и вот, в очередной раз он появился, когда принцесса попала в новую передрягу.

Ведун чуть протянул к девице свою большую руку, жилистую, похожую на ветвь старого древа. Златовласка как-то неожиданно, по-детски улыбаясь, вложила в нее свою ладонь, и Велимудр поцеловал ее. Закапал мелкий дождик.

– Мы здесь с благими намерениями, доченька, – увещевал девушку старец. – Мы всегда были друзьями тебе. Доверься нам и поведай все по порядку. Расскажешь?

Златовласка вздохнула, девичье лицо снова стало строгим.

– Попробую, – принудила она себя. – Но только спасать меня не надо! Нынче вы мои гости у меня на поруках!

Ратибор и Велимудр покорно закивали.

– Только дождь начался, – поморщилась принцесса. – Укроемся в моей небольшой пещерке? – Девушка указала на неглубокую нишу в скале, где она привыкла спать и хранить вещи.

– Да, но… – осекся Ратибор и снова повисло напряжение. – … Только пойми меня верно, сестра. Я искал тебя, я слыхал о драконе, а от того должен был быть очень осторожен… Я не ведал, что увижу здесь. Будешь ли ты, как бы это сказать… в себе! Потому взял с собой в путь провожатых и охранников. Они сейчас там, в зарослях, – принц стыдливо указал на засаду, в которой прятались Яговин, Лихолов и Елисей. – Их трое, но это добрые люди. Обещаю, они не сделают тебе ничего дурного. Пусти и их в укрытие? Негоже принцу с принцессой прятаться от дождя, пока их служивые мокнут…

Златовласка наморщила лицо и недовольно поджала губы. Но благородство в ней всегда брало вверх над раздражением:

– Хорошо, брат. Зови их, пусть идут в пещеру. Там будет сухо, а рядом со мной всегда тепло, ибо я есть огонь.

Ратибор подал знак руками, и через миг откуда-то из-за кустов вышел сначала Яговин, которому Златовласка даже обрадовалась, так как знала его уже много лет и ценила преданность этого воеводы. А затем вышел Лихолов с учеником. Этим двум принцесса удивилась, даже недовольно ахнула. Но отступать от своего слова было негоже, потому пришлось Златовласке не возмущаться, и мирно пустить всех пятерых в свою пещеру. Хотя Ратибор заметил, что как только сестра увидела Лихолова и Елисея, особенно, когда те подошли к ней на поклон, жар, исходящий от ее тела, заметно усилился и стал обжигать.

Пятеро мужей и юная принцесса расселись на камнях пещеры. Снаружи дождь уже вовсю хлестал по камням, безжалостно охлаждая их, смывал с серых валунов все счастливые воспоминания о лете и солнце. А разогнавшийся до одурения ветер выл так, что, казалось, будто природа затянула трагичную, могильную песнь и настраивала мир на приход холодов.

– В этой пещере хоть и сухо, и даже тепло, но темновато из-за непогоды, – оглядываясь по сторонам, поежился Ратибор. – Может нам разжечь здесь небольшой костерок?..

– Да, – кивнула Златовласка. – Сейчас разожгу.

Девушка потянулась куда-то за камни и вытащила горстку хвороста. Еще достала горстку сухой травы и крепко сжала ее в кулаке. Закрыла глаза. Велимудр и Ратибор в недоумении переглянулись. Воздух пещеры вдруг резко напитался жаром, словно кто-то всыпал туда кучу тлеющих углей. А с принцессой начало происходить странное. Пряди ее золотых волос стали напоминать горящие веточки, как если бы по ним прокатилось пламя. А ладонь, сжимающая сухую траву, принялась испускать дым и тление. Все увидели прямо на нежной девичьей руке разгоревшийся маленький огонек. Девушка держала его, не испытывая даже намека на боль от ожога. Жар жил внутри нее, драконий огонь пронизывал всю ее плоть. Дурная она, эта драконья магия, злая. Но в исполнении берегини востока какая-то… прекрасная. Златовласка была суть костер – прекрасная огненная дева.

Девушка откровенно наслаждалась произведенным на гостей эффектом. Она аккуратно поднесла горящие травинки к горстке хвороста. Занялся костерок. Воздух сбросил зной, а волосы Златовласки снова стали просто золотыми. Теперь немного освещенная пещера давила тишиной. Никто не решался произнести ни слова, все лишь озадаченно смотрели на огонь и совершенно невредимые ладони принцессы. Только Велимудр имел дерзость громко вздохнуть. А девушка же, смакуя всеобщую растерянность, гордо сказала:

– Итак, брат мой, я не просила спасать меня.

– Но, сестра моя, – пересилил оцепенение Ратибор, в то время как Яговин, Лихолов и Елисей отвернулись, стараясь не стать лишними в этом разговоре. – Объясни же мне, кто ты теперь? Как ты такой стала? И что намерена делать со своим новыми… возможностями?

Златовласка вдохнула, довольно надувая грудь:

– Я расскажу вам. Но только если ты, Ратибор, пообещаешь упомянутым моим слугам ничего дурного не делать и за содеянное не наказывать. Ибо я сама на себя беру все случившееся.

Где-то на улице неожиданно громыхнула молния. Погода была грозной. И такое же выражение приняло лицо Ратибора.

– Хорошо, коли в том твое условие. Упомянутых твоих сопричастников лично я не трону.

Принцесса удовлетворенно кивнула и тихим вкрадчивым голосам отвечала:

– Знаешь ты не хуже меня, возлюбленный мой брат, Ратибор, что времена настают тяжелые. День за днем все больше черни проникает в наши края. Лезет нечисть на Восток втихую, подло, разрешения не спрашивает. Ни силой не берет нас, ни войну не объявляет. Заползает, как змея под одеяло. И видела я, что прославленный крепкий дух Северо-Восточного народа, доблесть, которая выдержала столько кровопролитных битв, нынче слабнет на глазах. Мы, восточинцы, к такому не привыкли. Сильны мы в честном открытом бою, все вместе, единым мечом, единым кулаком, единым щитом. Оттого-то враг и решил нас потихоньку перебрать по косточке. Я с детства пою в храме благочестия, вижу там простых людей. Таких разных, настоящих – это наш народ… Стою молюсь, а сама иногда поглядываю на людей, в лица им, в глаза смотрю. И с недавних пор стала я видеть в них страх. Сомнения. Слабость. Я знала, что народу моему сегодня нужна помощь. Восток нынче болен и немощен. Глядела я и на отца короля. Тот постарел, иссох. На него надежды нет, и сам ты это знаешь, Ратибор! Даже простой люд уже о том догадывается. Остатки силы теплятся лишь в тебе, брат мой, и твоем преданном войске… Этого ничтожно мало… Я – дочь короля. Я – — милость Матери Судьбы. Мое предназначение от рождения – беречь Восток. Я не могла спокойно смотреть на все это. Понимала, что должна сделать что-то для Северного Леса, для своего народа. А потому…, – она запнулась, – потому я… Я нашла союзника, который смог сделать из меня, хрупкой бесполезной девчонки, силу. Ведунья Майа и ее друзья – они… Они предложили воспользоваться какой-то древней магией. Такой, какую и ведуны наши не знают. Сказали, что великие жертвы несут великие награды. И если я рискну… То может выйти из меня настоящая защитница для Востока. Я недолго думала. Приехала в назначенное место. На том обряде и обратили меня. Риск оправдал себя, жертва принесла плоды. Смотри на меня, брат! Теперь я – силища! Теперь я помогу Северному Лесу. Грядет война, мы все это чувствуем. Алый меч и реки крови узрели ведуны в моей судьбе… То и есть предстоящая битва. Но Восток нынче не в силах выиграть войну: руками сомневающегося народа, небольшой армии, без союза с Раздолом…. Мы падем в первой же битве! Но теперь, со мной, с драконом, у нас будет надежда отстоять Северный Лес! Я сама пожелала стать огнедышащим змеем. Я сама попросила об этом ведунью. Я сама приехала на обряд и подожгла себя, рискуя сгореть заживо в случае неудачи! Потому что я хочу дать Востоку надежду! Вы все, ты, Велимудр, твои верные воины – вы маленькие искры в сгущающемся мраке. Я же разожгла из себя огромный костер, который поможет отогнать от нас злобного врага. Ратибор, – Златовласка вдруг наклонилась и схватила ошарашенного брата за руки, – я теперь твоя армия. Я – твоя горящая стрела! Не надо спасать меня. Брат мой, это я! Я спасу тебя!

Но Ратибор не ответил. Он любил сестру, он хотел защитить ее от всех бед мира. И никогда и помыслить не мог, чтобы та стала воином, оружием смерти… Очередная молния шарахнула где-то на улице. Но ни брат, ни сестра не заметили грома. Они молча смотрели друг в другу в глаза. Златовласка глядела радостно и гордо. Ратибор же весь побледнел и пытался осмыслить услышанное. Остальные мужи, невольно оказавшиеся свидетелями этого разговора, сидели с такими же бледными лицами, не выражавшими ничего. Будто сама жизнь сейчас оставила их, взяла передышку на раздумья. Только тени от костерка плясали по сталактитам пещеры, хоть как-то отмечая ход застывшего времени. Дождь барабанил по камням на улице, ветер все также выл свою могильную песню. И никто сейчас уже не вспомнит, сколько длилось это гробовое молчание. Лихолов дивился, что кто-то может так рассуждать, ставить благо других людей выше собственной жизни. Неужели молодая, избалованная принцесса просто так променяла сытую безопасную жизнь во дворце на воинскую участь? Какова должна быть чистота этой души? Странник всматривался в принцессу. Он видел перед собой молодую, очень красивую девушку с такой мощью и обжигающей правдой во взгляде, какой не встречал Охотник еще никогда и ни у кого. Вдруг снова громыхнула молния, жаля Лихолова своим острием точно в бронированное сердце. Или ему только показалось?

– Вот и разгадка, – пробормотал, наконец, Велимудр. – Златовласка принесла себя в жертву. Если отнять, а потом добавить, то в итоге и не убудет, и не прибудет.

Все обернулись на старца, но смысл его слов понял не каждый.

– Доченька, – ласково обратился ведун к принцессе. – Матушка Судьба создала женщин для рождения жизни. А для гибели оной – мужчин. Девичья роль и почтеннее, и радостнее. Как грустно мне, что вместо бальзама живительного ты стала карающим пламенем!

– Я из воинского рода Изяславовичей! – возразила Златовласка. – Хоть я и дева, но в жилах моих кровь защитника!

– А, кроме того, – продолжил ведун, будто не заметив слов принцессы. – Ты очень рисковала. Во-первых, если бы тому колдуну не хватило силы, ты могла бы просто погибнуть… – Златовласка понимающе закивала, опуская взор. – Во-вторых, в случае успеха драконья суть могла бы полностью поглотить тебя, и ты стала бы просто неуправляемым монстром и ужасным бедствием.

– В тяжелые времена любой риск оправдан, старче, – парировала принцесса.

– Не своими словами ты отвечаешь, – прищурился Велимудр. – Чую нутром, что вторишь ты за кем-то… Но я не закончил… В-третьих, скажи-ка, раз ты утверждаешь, что все так удачно и помощь тебе не нужна, и ты – оружие света, то отчего тогда столько урона? Зачем ты в своем драконьем облике устроила в Рассветнике пожар? Зачем, охотясь, поубивала уже десятки невинных людей в ближайших деревнях? Люди, которых ты собралась защищать, в ужасе! Некоторые думают переселиться подальше, другие видят в твоем появлении дурной знак! Ты навела страх, большую смуту посеяла на Востоке. А главное, убила невинных. В чем же здесь будет твое объяснение?

Златовласка вздрогнула и прикусила губу. Она растеряла весь свой гордый вид и стала похожа на ребенка, пойманного на проступке. Только все перечисленное совсем не сопоставлялось с детским озорством. Речь шла об огромном уроне и потерянных жизнях. Девушка выпустила руки брата и теперь сидела съежившаяся на своем камне. Но вопрос требовательно повис в воздухе, заполнив собою все пещеру. Все ждали ответа. И принцесса произнесла тихо, даже немного робко:

– Этим… Этой… силой… Мне еще нужно научиться управлять. Сложно, не всегда получается подчинить себе… Нужно время, и тогда все жертвы будут оправданы великой победой…

– Ты хоть помнишь лица тех, кого подожгла в азарте охоты?! – уже строже спросил Велимудр.

Принцесса подняла на него взор и не смогла ничего ответить…

– Так хоть скажи мне, – продолжал наседать Велимудр. – Нынче начало осени. Ты обрела свою новую «силу» в начале лета. Срок прошел небольшой, но и не малый. Многому ли ты смогла научиться? Стал ли твой дракон лучше подчиняться тебе, чем раньше?

Велимудр смотрел на свою подопечную суровыми угольками глаз. Никто в Зеленой Тверди не мог выдержать взгляд этого старого мудреца. Не смогла и Златовласка. Девичьи щеки запылали.

– Златовласка! – прорычал ведун. – Дракон не подчиняется тебе и не подчинится! Скорее наоборот. Он растет, становиться сильнее, и однажды полностью поглотит тебя! Говорю вам, настанет день, когда дракон не превратиться обратно в принцессу!

Последняя фраза прозвучала, как медвежий рык и оглушила всех. Девушка вдруг резко вскочила на ноги:

– Нет, Велимудр! Ты не можешь решать за Судьбу! Будет бойня, война грядет уже скоро! И мое призвание – спасти в той битве Восток! Мне предназначено было обрести особую силу. Я – милость Судьбы, сие было предрешено мне еще с рождения! Значит, я одолею любые сложности!

– Ты возгордилась принцесса, и в том твоя погибель! – встал в полный рост Велимудр, грозно отчитывая Златовласку сверху вниз. – Сила и милость заключались в твоей врожденной чистоте, в твоей глубокой вере! Настоящая мощь исходит от духа, а не от плоти. А дух крепнет от аскез и молитв! Ты же не удовлетворилась предназначенной тебе ролью молитвенной заступницы! Ты тяготилась скромно сидеть во дворце и молиться в храме. Возжелала другого пути. Пути воина! Ибо разуверилась, что Матушка Судьба защитит тебя. Ты решила взять все в свои руки! Ты лишилась смирения, лишилась веры, отвернулась от Судьбы. И потому нету в тебе больше прежней силы! А теперь путь твой ведет к погибели Северный Лес и тебя саму! Очнись, принцесса!

Златовласка нахмурилась. От нее снова стал исходить удушающий жар. Она рассердилась, но явно растеряла всю свою дерзость и гордость. Отвечала теперь уже спокойнее:

– Ты мудр, старче, в словах твоих есть доля правды. Но мое призвание живет именно в моем сердце. И сколько бы ты не смотрел в небыль, сколько бы не пророчествовал, лишь мне оно открыто в полной мере. Я – дочь короля Северного Леса. Воинская доблесть у меня в крови. Я всегда была суть огонь. И все произошедшее лишь явило мое истинное лицо. Да и другой надежды для нашего государства я не вижу. Чем предлагаешь защищать Северный Лес от полчищ западных уродцев, которые вот-вот нагрянут сюда?!

– Мудрецов ты превосходила… Все миры от горнего до тварного преклонялись пред тобой. А от интриг чернокнижников не убереглась, принцесса! – сокрушался Велимудр. – Потому что сердце твое чистое, а душа наивная, зла ни в ком не видишь. Ведь совратила тебя ведунья Майа, сама посмотри. Коль умерла бы ты, надежда Востока, – то злу на пользу. Коль стала бы неуправляемым драконом и громила бы эти земли – тоже врагу хорошо. А коль подчинится твой дракон какому чернокнижнику – так и вообще исход войны ясен! Одурманила тебя ведьма! А ты своим наивным сердечком доверилась!

Это был пат. Ведун ругался и отчитывал. Но принцесса ни в какую не желала соглашаться с тем, что ее поступок глуп. Она видела в драконе единственную надежду справиться со своим тяжким предназначением.

– Не о том ваш спор, – вдруг встрял Ратибор. – Что сделано, то сделано. Златовласка не желает, как я понимаю, отказываться от новой сути…. Вопрос теперь лишь в том – что дальше? Раз она не хочет расколдовываться… Как моей сестре справиться с сим испытанием? Как обуздать ей драконью суть?