Лихолов

Лихолов
Катерина Яковлева

Разбушевался морок злой и душит землю. Стихли песни, опустели храмы, и брат ополчился на брата, вот-вот начнется война. Но что, если среди всего этого мрака загорится искорка света? Если любовь проникнет в сердце великого воина?Ведьмы, колдуны и нежить, проклятые города, волшебные мечи, дракон, любовный треугольник – все это совьется в череду противостояния света и тьмы. Удастся ли героям защитить свою родную землю и отстоять свет? Это зависит от того, на какие жертвы они будут готовы…

Лихолов

Катерина Яковлева

© Катерина Яковлева, 2021

ISBN 978-5-0053-7642-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Роман «ЛИХОЛОВ»

Что будет с миром, если мрак выползет изо всех щелей? Если морок обнаглевший рассорит брата с братом, наплодит нечисти повсюду. Связь вековую между пращурами и потомками – оборвет. Опустеют храмы, почернеют реки, страх и отчаяние наполнят мир. Какой жизнью тогда наделит Судьба людей?

Посмотрела Мать-Судьба на Зеленую Твердь. Увидела людей, оплакивающих смерти бесчисленные и бессмысленные. Узрела обнаглевших чудовищ и жрецов тьмы, приносящих кровавые жертвы. И сказала Судьба: «Хватит!» Издала боевой клич, сорвалась с небесных вершин да полетела: выискивать таких мужей и жен, в ком еще хоть по искре света осталось.

Сыщутся ли по городам и весям сердца горячие и доблестные? Такие, чтобы взяли на себя всю тяжесть боя за свет? Чтобы в сумерках неверных, никем в тылу неприкрытые, достали мечи из ножен и вышли на поединок со страхом земным? Соберутся ли в единый факел? Не запоздала ли Судьба Матушка? Кто о том знает…

Пролог

По старым горным преданиям Судьба родилась в тот же час, когда родилась и сама Вселенная.

Некоторые культы считают Судьбу дочерью Мрака – ведь до появления звезд в мире правили Тьма и Безмолвие. И культы эти также исполнены чернотой, как и безлунная облачная ночь. Жрецы их жестоки, алчны и не гнушаются ни черной магией, ни жертвоприношениями. Такие верования сильны к северо-западу от Серебристых гор. Народы, живущие в тех местах, воинственны по отношению к чужакам и иноверцам. Ибо высшей целью своего существования считают подчинение мира Темной Госпоже Судьбе. Им верится, будто, насаждая повсюду свое влияние и свою веру, проливая кровь отступников, они ублажат высшие силы мироздания – Тьму и Безмолвие. Ради услужения Темной Госпоже люди отрекались от памяти, разрывали связь с предками своими, и песен не пели, и закон ставили выше любви. И, надо сказать, странное дело, но, сколько бы войн ни разрушало северо-западные долины, необычайно быстро государства те восстанавливались и обогащались, вновь вознося высоко свое черное знамя. Золото всегда водилось в тех краях с избытком, хватало его на подкупы соседей и на содержание грозной армии. Как бы не мрачен был народ северо-запада, многие иные души соблазнялись на драгоценности.

Другой же, не менее древний культ, учил, что Судьба родилась одновременно с рождением звезд, значит, соткана из того же живительного света, что и созвездия, и Солнце, и Луна. А ведь все знают, что свет – это форма любви. Значит и Судьба, властительница мира, есть высшая честнейшая и светлейшая матерь. На ослепительных крыльях носится она над миром и озаряет каждый уголок. Свобода, братская любовь ко всем живым существам и щедрость – были столпами той религии. Преданные Матушке Судьбе пели песни. Верили, что музыка, звон колокольчиков, добрая мелодия – разгонят любой мрак. Эта светлая вера брала свое начало у культур жителей Серебристых Гор, но не у людского народа. У лучезаров – рассы, появившейся в мире еще раньше первого человека. У существ, прекрасных и гордых, телами очень похожих на людей, только кожа их была бледной до белизны и сверкала золотистыми искорками, глаза больше людских и все сплошь серые да голубые. Лучезары отличались особым строением костей – легких, но крепких. За счет чего существа эти необыкновенно ловко обращались со своими телами: непревзойдённо бегали, прыгали, обладали особой выносливостью. Да и продолжительность жизни лучезаров раза в два превосходила людскую, потому больше в них было вдумчивости, мудрости и мастерства. И сведущими мудрецами были они, и лихими воинами. В древние времена лучезары и люди жили бок о бок с людьми по всему свету. Но в теперешнее время осталось этих дивных существ мало, и заселяют они в основном Серебристые Горы. Жизнь и охота среди скал научила лучезаров виртуозному владению луком. А еще навыку так прятаться меж камней и деревьев и так тихо шагать, будто были они невидимками. Лучезары приручили горных орлов, за несколько столетий вывели особую дружественную породу этих птиц огромного размера. Оседлали и летали на этих прекрасных благородных созданиях над Серебристыми Горами и изумрудными реками. Летающие наездники также слыли самыми искусными оружейниками. Лучезарский лук, оказавшись в человеческой семье, становился великой реликвией. И гордые обладатели передавали сие оружие из поколения в поколение.

Много еще разных народов жило на Зеленой Тверди, как называли они этот удивительный мир. Слышно иногда было что-то о суровых заполярных людях, населявших прибрежье крайнего севера – зону вечной мерзлоты. Якобы люди те за несколько тысячелетий жизни в вечной зиме так приспособились к суровой природе, что научились и нырять голышом за рыбой в ледяной океан, и спать неделями на снегу в дальних походах, и даже ездить верхом на белых медведях. Но сказка то или быль – трудно сказать, ведь отчаянный тот народ давно никому не встречался.

Передавались из уст в уста восхищенные рассказы и о степных южанах центрального междуречья. Полудикие те племена жили в постоянной засухе среди лысых равнинных степей, скудно украшенных редкой травой да худенькими одинокими деревцами. Вольные южане славились своим умением обуздывать диких животных. Они считались лучшими коневодами во всей Зеленой Тверди. Короли сего мира отправляли гонцов за покупкой себе на центральном юге лучших скакунов, носившихся потом по дорогам как черные молнии.

Да и много еще разных удивительных народов населяло тот мир, все их перечислять, пожалуй, слишком долго. Но нельзя не упомянуть об одном обособленном – ведунах. Эти редкие люди владели силами властвовать над огнем, дружить с земными тварями, понимать мудрость травничества и заглядывать за завесу были в мир небыли. Смолоду исполнялись они такой любовью к миру, что предавали себя полностью в служение свету и благости. Уходили в обучение к выбранному ведуну наставнику, где отрекались полностью от всех мирских благ: от семьи, богатства и прочих привязанностей мирских. В своих уединенных обителях учителя передавали ученикам сокровенные чародейские знания о лекарстве, судьбе и о святом воинском искусстве в защиту мира и жизни. Так лилась через века мудрость ведовская, не пресекаясь с приходом новых поколений. Каким-то неведомым образом ведуны умели появляться в нужных местах в нужное время, а иначе найти их было почти непосильно. И почет им от всех народов Зеленой Тверди велик. Впрочем, раньше был велик. А теперь стало все так сложно, туманно и запутанно, что ничего уже нельзя говорить наверняка. Потому как противостояние двух культов (Западного Темной Владычицы Судьбы и Восточного – Светлой Матушки Судьбы) накалилось уже до того, что многое укуталось в хаос и забытие.

Книга 1. «Искры во мраке»

В мрачном мире последние искорки света объединятся в единый факел.

Сказка есть лишь та правда, что жива когда-то была в сердцах людей.

Глава 1. Неожиданные знакомства

«Небыль в беспрестанном бое барабанов бьется с былью. Бесконечно, бессмертно, безутешно. Бредет небыль за каждым бродягой, однажды бьет без боя и забирает в багряное беспамятство. Быль же безмятежно отпускает побитых. Быстро рождает новых бойцов в бешеную бурлящую жизнь. Баланс бытия».

Притчи Талмуда Светославия

Бывают времена, когда безнаказанная тьма настолько обнаглеет, что отрывает клочья у самого солнечного дня, и от того рождаются несвоевременные сумерки. А те, в свою очередь, выпускают в мир всякую нечисть: хищную, подлую и зловонную. В таком мире в период конца лета, когда свет начинает уступать мраку, все живое кажется обреченным.

Именно в подобный день и увидал старый ведун Велимудр в синем густом лесу израненного охотника. И прочел ведун в том великий знак Матушки Судьбы. Исполнился решимостью спасти незнакомца, во что бы то ни стало. Хотя и не знал ни кто это, ни почему попал в беду, ни как оказался рядом с его тайной хижиной. Только потом старец Велимудр разузнал, что человека того звали Лихоловом или Странствующим Охотником. Но в тот миг ведун увидел просто незнакомца, нуждающегося в помощи. Истекая кровью, с израненной спиной, в разодранной рубахе, то ли черной от лесной грязи, то ли алой от крови, с жутким укусом на руке из последних сил полз страдалец. Сам не знал куда. Позабыл и про коня, и про оружие, и про вещи, да просто дерзко боролся за жизнь с предсмертной агонией, звал на помощь хоть кого-то. Да кого можно позвать в глухой лесной чаще? И вот так случайно оказался он около одной из самых затаенных хижин во всей Зеленой Тверди. Около того дома, куда еще никто чужой никогда не пробирался сам. А Лихолову как-то удалось: то ли по везению, то ли по воле Матушки Судьбы (если оно не одно и тоже).

Девять дней шло сражение не на жизнь, а на смерть, между старым ведуном Велимудром и небылью, леденящей за душу Лихолова. В конце концов, могильный холод отступил, сдался. И вот, теперь уже и рассудок вернулся к пострадашему, и даже речь.

Сейчас же вечер завершал игру теней и света, солнце уползало за горизонт. Последние лучи ласкали пол в хижине ведуна Велимудра, в их золотистых гранях танцевали пылинки. Седовласый старец заботливо наносил последние мазки лекарства на раны своего гостя. Жуткие полосы на коже навсегда оставят после себя шрамы. Но мастерством чародейства боль и лихорадка отступили быстро. А та мерзкая тварь, что так поиздевалась над охотником, небось, подохла от ответных ран. Ведь Лихолов то и сам был не промах. Славился на всю Зеленую Твердь своим воинским мастерством. Еще ни одно мерзкое чудище не уходило от Лихолова живым. И той злобной гадине тоже нанес он смертельные раны в самое брюхо – обрек на медленную мучительную смерть. Так ему и надо, выродку дурной магии.

В жилище царил уют, давно подружившийся со всеми здешними многочисленными глиняными горшками, емкостями, деревянными сундуками. На полочках тут и там торчали пожелтевшие свитки. Из маленьких окон в помещение проникали звуки вечернего леса: шорохи, свисты птиц, шелест листвы. Корни огромного старого дуба, в пустотном основании которого Велимудр и устроил себе келью, выпячивались с потолка и несимметрично обвивали стены. При всем изобилии магического барахла, непосредственно мебели в домике было ущербно мало: подобие кровати, большой стол, два пенька вместо стула и немного кухонной утвари на отдельных полках. В одном из дальних углов стоял на маленьком срубе котел весь в копоти. Но ни печи, ни чего-то подобного не имелось. Ничего необычного в хижине не было. Только случалось ли такое хоть раз за всю жизнь мира, что простой смертный оказался в гостях у ведуна? Ведь обычно чародеи появлялись сами там, где были нужны, в самый неожиданный миг. И найти простому человеку их жилища, затерянные в посиневших от теней лесах, было почти невозможно. Не помнила такого Зеленая Твердь, не слыхал о подобном и сам Лихолов. Но хозяйка Судьба – известная интриганка, кто разберет ее игры?

Уже подустал престарелый ведун выхаживать подобранного в лесу странника. Но силой светлых чар и заступничеством Судьбы Лихолов креп сказочно быстро. А ведь уже почти без сознания от потерянной крови нашел его Велимудр, разодранного яростным зверем. Много магии искрами вылетело из рук ведуна, чтобы поднять тяжелого странника на его перепуганного коня и довести до хижины. Много редких трав ушло, много стародавних заклинаний было спето для спасения незнакомца. Мучительно вылезал охотник из туманов забытья. На третий лишь день впервые и ненадолго открыл он свои серые очи – не понял ни где он, ни кто он, и снова провалился в тревожную дремоту. На четвертый день уже просыпался на час и мог произносить какие-то путанные речи. Так, постепенно возвращаясь в мир живых, к концу девятого дня Лихолов окреп. Уже и краткие беседы звучали в хижине, и даже споры.

– Дивлюсь я, мой раненый гость, что Матушка Судьба уготовила нам с тобой встретиться именно таким образом, – все удивлялся Велимудр.

Тихо и хрипловато звучал низкий голос худого седовласого старца. Если бы могли говорить старые деревья, то наверняка подобными звуками. Ведь Велимудр и сам был похож на похудевший от старости витиеватый вяз. Чего только стоил его лоб: белый, весь в сухих морщинах и с тяжелыми бровями. Длинные седые волосы, ведь ведуны стриглись только единожды – с уходом в отречение[. Еще забавно выглядела его пушистая борода. Если Лихолов носил только щетину, то Велимудр мог похвастаться целым пушистым кустиком. Ясное дело, ведь по верованиям востока в бороде сила своего мужского рода хранилась, даже слово такое «бо – рода». И одежка ведуна оставляла желать лучшего. Конечно же трехцветная, как одевались на востоке все верующие люди. Рубаха белая – цвета почитания мудрости седых предков. Шаровары красные – цвет живой крови времени настоящего. Но пояс черный – цвет тайны грядущего. И повязка на лбу с вышивкой чура (знака силы, идущей от предков). Все бы и красиво, да только одежка на Велимудре выглядела поношенной, мятой, пачканной соком трав. Лесной аскет и не мог выглядеть богаче. Однако ж все залатанное, без единой дырочки. Ну, а как иначе? Ведь всех на востоке учили: какая одежда, такая и у души защита. Коли одежда рваная, то и жди, что здоровье твое утечет прочь.

– Хм, – криво усмехнулся Лихолов, а ведун все продолжал натирать его рубцы на спине последними порциями ужасно щиплющего лекарства. – Не жалую я всякие бредни про Судьбу… И так, и эдак разные проповедники королобые выкручивают любые истории. Лишь бы впихнуть в них свою Владычицу.

– Твой острый ум, видящий насквозь хитрецов, мне нравится, – неожиданно улыбнулся Велимудр, в то время как Лихолов снова скорчился от пощипывания на спине. – Но также тоска восстает в моем сердце, когда иной человек за всеми этими ушлыми людишками не замечает существования и людей праведных, истинно верующих…

– О-о, – просипел охотник. – Не мучь меня своими старомодными речами! Лучше расскажи поточнее, в какой части Северного Леса я торчу? Мне нужно в местную столицу. Говорят, жадный голодный дракон завелся у них, хочу предложить королю свои охотничьи услуги.

Старец распрямился и глубоко вздохнул, как иногда делают дедушки на непроходимое упрямство внуков. Мазь, слава Судьбе, закончилась, девятидневное лечение на этом прекратилось, и Лихолов смог, наконец, расслабиться. Велимудр повелел мужчине лечь боком. А сам же достал откуда-то колокольчик и под его звон спел благодарственную молитву. Мол, спасибо Матушка Судьба, что дала исцелить сего человека. Лихолов не поддержал эту религиозность, плевать он хотел на Судьбу и прочую чушь.

Странное дело – в хижине не жил огонь, но тепло воздуха расслабляло и смягчало душу. А ведь ни очага, ни углей, ни искр нигде не виделось…

Ведун посмотрел куда-то в рыжевшее закатное небо, оно игриво проглядывало в маленькие окошки, и сказал:

– Когда я увидел тебя там, в лесу, израненного и беспомощного, меня кое-что удивило. Жизнь могла бы давно сбежать от тебя, но нет. Твою душу что-то насильно удерживало в теле. Будто сама Судьба велела ей ждать встречи со мной. Когда я увидел сие странное зрелище, прочел в этом нечто важное. И потому-то так старался, и бился за тебя. Не думаю, что ради твоей погони за вожделением Матушка Судьба устроила подобный фокус. Нет, что-то большее здесь…

Лихолов не очень-то доверял услышанному но Велимудр умел говорить так, будто слова его лились от самой Матушки Судьбы – уйти от его речей, совсем не проникшись, было невозможно. А старик после задумчивой паузы, продолжил:

– Я стар. Все еще силен, скопил через свои аскезы царство мудрости в голове. Но тело мое уже еле таскает душу. Немного вдохов осталось мне, а уж шагов по Зеленой Тверди – еще меньше. Пора передавать свой опыт и освобождаться. Мне нужен ученик. Времена нынче исполнены жути. Мало стало юношей, рвущихся в обучение к ведунам. Ох, давно я молю Судьбу послать мне преемника. И вот появляешься ты. Не я к тебе явился, а именно ты оказался поблизости от моей кельи – пришел сам как истинный ученик. Я лечил тебя, словно бился с густым мороком. И не просто мазал тебя травами да поил отварами. Но я ходил за твоей душой в туманы небыли, там разглядел многое в твоем сердце…

Тут охотник нахмурился и замедлил дыхание. Зачем потеребил кулон на груди. А ведун все вещал:

– Я знаю, КТО ты есть, Лихолов. Ты же Странствующий Охотник. Ты же Странник. Или лучше звать тебя принцем Раздола – Ариславом?

Тут странник резко вскочил с кровати, испепеляя взглядом дерзкого старика. Напоминание о старом предательстве больно ужалило. Кровь, как безумная, забилась в жилах, грудь яростно раздулась, руки сжались в кулаки. Но встретил он в ответ спокойный взгляд. Ведун источал силу железа, строгость камня и величие древа и даже не вздрогнул. В то же время Лихолов не прочел в этом строгом, почти повелительном, старческом взоре никакой грязи: ни вызова, ни угрозы, ни злобы. Может, и не собирался старик осуждать чужие поступки да журить за содеянное? Лихолов немного расслабился, сел обратно на ложе, теперь уже глядя в пол отяжелевшим взором. Правой рукой он снова нащупал на груди свой талисман – крупный золотой медальон с гравировкой в виде сокола. И немного успокоился. А затем тихо прорычал:

– Клэтва[1], – ругнулся Странник на чужом наречии. – Зачем теребишь старые рубцы, старик?! Разве мало тебе созерцать на моем теле пять новых шрамов? Хочешь потрогать и раны души?!

Велимудр чуть склонил голову к плечу, смягчился, выдержал очередную паузу и только после этого ответил:

– Не ругайся, Лихолов. Мне нужно было прочесть тропы Судьбы. Не разобрать туманы грядущего, если не распутать паутину минувшего. И пришлось мне там сражаться за тебя в мире небыли, нырнуть в твое сердце и узнать твою суть со всей ее болью, виной и прочей солью. Не держи обиду, о, мой смелый гость. Я не сужу тебя за былые ошибки. Я сохраню тайну твоего происхождения, раз ты сам отрекся от прошлого. Но услышь меня: ты попал ко мне не как больной к лекарю. Ты пришел как ученик. Твой путь – забрать мою мудрость. Останься со мной, Лихолов. Я раскрою перед тобой танец света и тьмы. Я научу тебя брать мудрость от звезд и силу от леса. И дам тебе великий смысл жизни, это исцелит раны твоей души. И та боль, та вина, что мучают тебя, наконец утихнут.

Лихолов поморщился. Боль прошлого царапающими когтями впилась в сердце. События прошлого ожили в памяти – вечные призраки, не желающие отпускать жертву. Вина… Много ли знают об этом чувстве большинство людей? Совершали ли они предательство? Если совершали, то могут ли оправдаться благими намерениями? Приходилось ли выбирать между тем кого предать: своего родственника или свой народ, когда третьего пути не дано? Если мать твоя давно убиенная сгнила в могиле, а отец только что отошел в небыль – сможешь ли убить последнего брата? А коль не убьешь – то беги. Ибо они убьют тебя. Вина… Боль… Нет уж… Тут ничего не вылечишь. Остается только бежать. Всю жизнь бежать: в самые опасные подвиги, в вино, в непотребство – лишь бы забыться. И никакой седовласый святоша никогда не поймет этого. Лихолов отмахнулся от морока воспоминаний и бросил на старца тяжелый взгляд:

– Старик, я благодарен тебе за спасение, отплачу чем угодно. Но меня от ваших свитков и порошочков тошнит. Меч, резвый конь и охота – вот где моя жизнь!

– Ну, и еще распутные женщины и хмельной ель [2] (https://ridero.ru/link/GqPCNHimTu), – с усмешкой добавил ведун.