Лихолов

– Точно, – усмехнулся Странник, пожевывая какую-то горькую лечебную травинку. – Нет, на этом свете еще осталась парочка чудищ. Можно словить их и получить солидный куш. В прошлом мне заплатили столько, что я лет пять, наверно, жил как богач: сытый, одетый и при девках. Найду еще одну мерзкую тварь – и снова заживу на славу. А травки в ступе перетирайте сами!

– Вижу отказ искренний, – опустив взор в пол, ответил ведун. – Значит, спираль жизни еще не совершила свой последний виток: ни твоя, ни моя. Что ж, посмотрим. Но запомни, охотник: У СУДЬБЫ ШИРОКИЙ РАЗМАХ КРЫЛЬЕВ И ЦЕПКИЕ КОГТИ – ОТ НЕЕ НЕ УБЕЖАТЬ. А ты бежишь уже второй раз в жизни, значит, и возвращаться тебе придется дважды. Хотя, кто знает… Война грядет на следующий год. Страшная и кровавая. Ибо мир уже не может больше сносить то напряжение, что разлито в нем. Тьма лезет изо всех щелей, а свет сие молча терпит. И копится, и копится морок безнаказанный по углам да оврагам. Да никто не противостоит ему. Никто не выходит и не поднимает знамя, чтобы собрать под ним отважных и отчаянных. А ведь пора, ох, Мать Судьба, давно уже пора. Пока мы не восстанем, мрак силу копит. Так что… Если ты победишь своего дракона, оно тоже на пользу миру будет. А еще лучше объявился бы наконец кто-то достойный в твоем родном Раздоле, да вызволил бы из заточения Меч Истины. С ним-то уж точно легче было бы всякую чернь приструнить…

– Пф! – ехидно скорчился Лихолов. – Меч Истины уже пять сотен лет упрятан в непроходимых лабиринтах под Храмом Судьбы в Полтани. Уж сколько смельчаков пытались добыть ту реликвию… Никто живым не вернулся… От чего? От того, что слишком сложно добыть меч? Или от того, что и нет вовсе там ничего, погибель одна? Лгут сказочки народные, людям голову морочат.

– Сказочки? – покачал головой ведун. – Сказка есть лишь та правда, что жива когда-то была в сердцах людей. Да со временем потерял народ в нее веру. Так что в каждой «сказочке» есть своя правдивая предыстория, мой недоверчевый друг…

– Ладно, старик. Про тьму изо всех щелей, про сказочки и мечи – мне и без тебя все ясно. Много ли ты видишь в своей хижине? А я-то странствую уже десять лет. Нечего болтать попусту. Лучше скажи, как я могу отблагодарить тебя? После той неудачной охоты я излил слишком много крови на землю. И, если бы не набрел на твою хижину… вернее, если бы ты мне не помог, я бы наверняка погиб. Какую хочешь благодарность? Могу чем услужить? Дичи наловить, дров нарубить? Или, может, тебе от предстоящего золотишка часть подкинуть? М-м?

– Нет. Дрова у меня колет сам этот, как его… заговоренный топор. Он же, кстати, очень неплохо меня охраняет обычно. Дичь я не вкушаю. А злато – отрада незрелых. Нет. Мне нужен твой конь. Оставь его мне.

– Что? Коня! Моего Здоровяка? С которым мы столько пережили вместе? Что за, едрена ель, у тебя запросы такие?

– Больно много ты ругаешься, мой неосторожный друг, – покивал Велимудр. – А знаешь ли ты, откуда взялись в мире ругательства? М-м? А вот злу-то всякому не нравилось, что люди молятся. Вот и придумали молитву наоборот. Чтоб не к свету человек взывал, а тьму почитал. Ведь слово – то ж не просто звук. Большую силу имеет! Так что ты, дорогой гость, в моей хижине последи за языком.

Лихолов на это наставление иронично сморщился, а ведун продолжил:

– Мне скоро в странствие отбывать. Долгое, дальнее. Моя кобыла недавно издохла, бедняга. А вот твой конь сильный, да удалой – самое то! Я тебе жизнь спас, а ты мне подсуробь с конем. И права нет у тебя на отказ, ведь сам знаешь. Кровь, она всегда свята. Как в бою пролитая, так и лекарем спасенная – то есть как нетленная печать в небыли, как вечный долг.

Лихолов грустно покачал головой, но что было делать? Он и вправду оказался у этого чародея в долгу. Нельзя было не отблагодарить. Странник с тоской согласился. Разговор на том прекратился. Ночь дыхнула на собеседников усталостью, и они улеглись спать.

Лихолов проснулся на рассвете. Велимудра не было в хижине. Странник огляделся в последний раз, ведь возвращаться сюда он точно не собирался, пусть «Судьба» идет, хм, другой дорогой. Ничего из этого Страннику не показалось ни интересным, ни красивым. Поэтому он без малейшего сожаления отбыл. На улице возле хижины действительно во всю трудился заколдованный топор: сам настойчиво и четко рубил ветки из одной кучки. Но ни Велимудра, ни коня нигде не было. Ну, что ж, так и быть, Странник пошел в сторону севера, надеясь найти какую-то тропинку или даже дорожку из леса в город. Ушел, не оглядываясь, ибо ничто здесь не желал увидеть снова.

Ох, если б знал Лихолов, как скоро ему вновь понадобится Велимудр! Тогда вгляделся бы в каждое дерево. Или метки бы какие по пути оставил. Да много чего – лишь бы дорогу потом обратную найти. Но разве ж кто знает наперед грядущие испытания? Никому судьба – -плутовка того не открывает, не открыла и Странствующему Охотнику. Может, и правильно устроен мир: не знать наперед всех своих бед.

    [1] (https://ridero.ru/link/wDT-hhtQLr) Клэтва – «проклятие» на языке срединных земель.
    [2] (https://ridero.ru/link/oF5EznmM7d) Ель- популярный напиток на основе забродивших в меду шишек.

……………………………………………………………..

Северный лес дышал недружелюбными туманами. Он перешептывался с сиреневым утром о чем-то тревожно: то через шелест листвы, то через щебет птиц. Густые чащи всегда обороняются от яркого света. Но сейчас многие места уж совсем напитались мглой, так что у самого яркого солнца не было шансов зазолотить их. В тех гущах холодило неведомой жутью. Хотелось обойти их стороной, тихо-тихо, не привлекая лишнего внимания.

Старое густолесье, через которое лежал путь Лихолова в сторону столицы, считалось небезопасным местом. Дикая чаща была настолько обширна, что в ней хватило места расплодиться многим необычным существам. Кроме простых волков, оленей, кабанов, медведей и прочих распространенных зверей, здесь обитали, по слухам, большие птицы-призраки, которые перемещались не полетом, а рывками, словно черные молнии. Теперь уж ясное дело, что здесь завелись и какие-то косматые зубастые гиганты – , с одним из которых так неудачно десять дней назад столкнулся Лихолов. Победил с помощью своего охотничьего мастерства, но и сам чуть не ушел в небыль. И много нового, неведомого доселе, в последние годы размножилось в этих землях.

Поэтому Страннику требовалось как можно скорее выйти на центральный лесной тракт, там часто ездили разные повозки и просто всадники. Идти такой дорогой было бы безопаснее, чем топать через отдаленне поляны. Но Лихолов был не из трусливых – слишком многое повидал на этом свете. Он выбирался из таких передряг, после которых встреча с волками покажется милым приключением. Тем более, смелости придавало нескромное оружейное обмундирование, которое охотник носил на себе всегда. Помимо меча в ножнах, вся его одежда была оснащена множеством потаенных колющих приспособлений. Например, внутри каждого из рукавов коричневой кожаной куртки находились незаметные кармашки, таившие в себе маленькие, но очень острые ножи, которые Странник приловчился доставать в драке быстро и незаметно. В поясе брюк так же притаилось с десяток остро отточенных маленьких металлических бумерангов. В правом сапоге был кинжал из безупречной междуречной стали. А с задней стороны подошвы левого сапога искусно и незаметно было встроено маленькое лезвие – ох, сколько раз оно выручало охотника из разных передряг! Никто не замечал его, поэтому странник звал это маленькое острие Невидимкой. Даже когда требовалось полностью разоружиться или когда все оружие отнимали – Невидимка оставалась при хозяине, настолько хитро эта тонкая острая бестия пряталась в подошве. Такую концентрацию оружия на одном человеке не заметить было невозможно. Даже черный шерстяной плащ, который уже много лет покрывал плечи странника в походах и защищал от дождя и ветра, не мог смягчить впечатление вооруженного до зубов воина.

Но все же Лихолову было неспокойно идти через густой, заросший вековыми высоченными деревьями, северный лес. Из-за обилия растений вниз попадало мало солнечного света. Отовсюду доносились шорохи, словно намеренно запугивали странные неведомые звуки. Лес ощущался, как живой, да только испуганный: дышал, двигался и разговаривал сам с собой. Приходилось ступать очень тихо и аккуратно, идти не спеша, чтобы не напороться случайно на неожиданности. Любой громкий звук, например, хруст сломанной ветви, мог привлечь нежеланных диких хищников. К тому же свежие шрамы отдавали тревогой, высасывали силы.

Все утро шел Лихолов на Северо-Восток в направлении тракта. Одному, без коня сложно было тащить и меч, и узелок с вещами, и припрятанные внутри пояса золотые монеты, и лук со стрелами… Плечи начали поднывать. Странник шел, стараясь не терять концентрации, морщился и вздыхал. Он думал о последней беседе с Велимудром и внутренне кипел. Как же надоели все эти маги, жрецы и их властные речи! Как бы освободился мир, если бы все перестали думать об этой «Судьбе», спорить: больше ли в ней света или же тьмы… Мутят воду попусту.

Вблизи показался длинный горизонтальный просвет – тракт! Дошел-таки! Ну, тут уж должно быть проще. Осталось только пройти сквозь маленький затемненный участок. Здесь будто повис сумрак средь бела дня, но Лихолов слишком обрадовался близкому концу опасного отрезка, чтобы это заметить. Странник вздохнул громче обычного, отвлекся и неуклюже споткнулся о какой-то треклятый корень. Бухнулся со всем своим тяжелым железом прямо на землю. Бабах! От этого по лесу разнесся такой грохот, что все в мрачной чаще встрепенулось. Воздух похолодел.

Охотник встал, ругнулся на трех разных языках любимыми словечками и принялся отряхиваться дергаными движениями и рывками подбирать с земли упавшие вещи. Только что-то изменилось. Сначала предчувствие. А потом прямо рядом Лихолов почувствовал затхлую звериную вонь, как пахнет обычно из пасти падальщиков. Опытному охотнику не нужно подтверждать догадки глазами. Знает он, что только скорость спасает жизнь. Странник четким движением мгновенно достал сразу из двух кожаных рукавов по кинжалу, и правой рукой сделал резкий тычок назад. Сразу же ощутил, как острие вонзилось в чью-то мягкую плоть, раздался злобный визг. В следующий миг Лихолов рывком отпрыгнул вперед, одновременно повернувшись лицом к опасности. Перед ним висела большая, с полчеловека ростом, диковинная тварь. Сказал бы охотник, что это обезьяна – но ведь то южный зверь – что ей делать на севере? Она предстала в отвратительном виде: с серой северной шерстью и хищной пастью, какая бывает у волков. Дело ясное: очередное порождение дурной магии. Зверь окровавленный, висящий на хвосте вниз головой, истерически визжал. Он боролся со смертью от ловкого удара ножом в горло, да только тщетно.

Быстро осмотревшись, Лихолов увидел, что таких обезьноволков на деревьях не меньше двух десятков, и поражение одноплеменника их сильно разозлило. Сверкали голодом желтые глаза. Из приоткрытых пастей текли густые слюни, слышался рык. И вонь! Как же они воняли гнилью! Зверюги перепрыгивали или перелазили с верхних веток деревьев на нижние и готовились разодрать свою жертву. Времени на отражение нападения было с пару мгновений. Не тратя бесценный промежуток зря, Лихолов принялся метать в самых ближних обезьян бумеранги. Три зверя упали с веток замертво, но двое других увернулись. Метнул еще два орудия, и ближние звери или поранились, или замедлились. Лихолов ухмыльнулся, пришло время стрел. Быстро выхватил лук и пустил оружие в ход, поражая одного противника за другим. Визги и хрипы, скулеж и рык разрывали воздух леса. Подыгрывал грохот упавших замертво тел. Зловоние же усиливалось. Охотник начал чувствовать облегчение, так как голодная стая все сильнее пугалась, кое-кто поменьше уже поджимал хвосты от страха.

Но тут кто-то напрыгнул на странника слева и повалил на землю. Почувствовалась сырая лесная почва под щекой. Лихолов оказался прижат к земле. Поверх тела бешено вертелся голодный монстр. Вот это уже плохо, очень плохо! Если пролежать так подольше, подскочат и другие, тогда возможности спасения закончатся. Левой рукой Странник схватил обезьяноволка за шею. И старался улучить возможность достать кинжал. Но тварь вертелась и извилась невероятно шустро, ее слюни забрызгали Лихолову все лицо. Вот сейчас уже по спине мужчины пробежал холодок страха…

Неожиданно тварь, оседлавшая Лихолова, вздрогнула с визгом, а затем скатилась на спину пораженная. Странник освободился. Свист еще пяти последующих стрел повлек звуки смерти и ужаса еще парочки близстоящих обезьян. На ветвях оставалось несколько последних тварей, и Лихолов уже приготовился добить стаю, как вдруг… Они растаяли, стали серым плотным туманом и растворились в лесу… Сумрак отступил. Воздух посвежел.

Появилось время оглядеться и поблагодарить неожиданного спасителя. Странник повернулся и увидел в нескольких метрах от себя рослого юношу со слегка взъерошенными светлыми волосами, худоватого, но широкоплечего. Такой себе, пока еще не богатырь, но уже и не отрок.

– Да отблагодарит тебя Судьба! – сказал незнакомцу Лихолов на всеобщем языке и поклонился. – Ты спас мне жизнь.

Молодой мужчина с луком в руках улыбнулся с юношеской теплотой и представился:

– Я – Елисей! По прозвищу Поющая Стрела. Сын Тихомира, оседлого война. Живу тут, в деревне неподалеку, промышляю охотой. Стрелы слушаются меня, как добрая жена любимого мужа, – прихвастнул он и слегка зарумянился. – Почему ты, незнакомец, бродишь по лесу один? Здесь нынче небезопасно. Я с отрочества знаю в здешних чащах каждую тропинку, и то хожу тут с опаской.

– Я иду с Запада. Меня зовут Лихолов или Странствующий Охотник. Можешь звать просто Странник. Я слышал, у вас тут завелся дракон? Хочу поохотиться на эту тварь.

Елисей очарованно вгляделся в своего нового знакомого. Повстречав Лихолова, никто бы и не разобрал: охотник перед ним, воин или странник. Ибо все приметы и первого, и второго, и третьего присутствовали в облачении этого высокого смуглого мужчины с русыми волосами, небрежно убранными в короткий хвост. Колючая темная щетина на лице с редкими седыми волосками создавала яркий контраст с лазурно-голубыми глазами, посаженными под вечно нахмуренные брови. Возраст был размыт в его образе, ибо суровое обветренное лицо и редкие сединки выдавали человека зрелого и видавшего виды. Но и крепкий стан, и сила рук, и легкость походки говорили, что до старости этому богатырю еще далеко. Елисей же, услышав имя незнакомца, изумленно вытянулся:

– Ты тот самый Лихолов??? – после притворно скромного кивка Странника, юноша затараторил своим резко басящим голосом еще горячее. – Слава твоя бежит впереди тебя! Вся Зеленая Твердь знает, что бродит по миру лихой охотник, который может очистить добрые земли от любой обнаглевшей твари, от любого дитя тьмы!!!

Тут парень и сам склонился в поклоне. А потом резко вздернулся вверх и выпалил:

– Но как же ты убьешь дракона, если даже стаю обезьяноволков не смог победить?!

Лихолова обожгло. Однако юноша был прав, так что странник постарался ответить сдержанно:

– Дракона, мать его в чернь, надо убить лишь одного, и я его сначала изучу. А этих обезьяно тварей было с два десятка, и встретились они такие мне впервые.

Напряжение спало.

– Да только вот этого дракона нужно сначала разыскать, – задумчиво вздохнул Лихолов.

Юноша снова обрел добрый вид, смолчал с мгновение, словно обдумывая что-то, а затем неожиданно затараторил:

– А предложу-ка я тебе, славный странник, уговор. И тебе, и мне полезный. Вот что. Оба мы с тобой, видать, хорошие охотники. Ты прославлен, спору нет. Я же с малых лет гоняюсь по этим лесам за дичью. В деревне шутят, что я стрелял из лука, еще не отпустив мамкину сиську! – ухмыльнулся Елисей, снова зарумянился, но не встретил особого отклика и продолжил. – Но я слабоват в бою на мечах. Некому было толком обучить меня… А я всегда мечтал освоить воинскую лихость. А ты, как шепчет мир, в том великий мастер. В то же время я знаю здешний лес: ну… где безопаснее пройти, куда не шагать. Ведаю я и где поселился тот самый дракон, которого ты ищешь. И даже столицу немного знаю! Сгодимся мы друг другу, славный воин! Прими мою помощь? Я буду твоим проводником. А ты расплатись со мною за это …обучением… Ну… как? Будешь мне… наставником?

Елисей замолчал и покраснел как мухомор. Лихолов вздернул брови, чуть поджал губы. И стал прокручивать в голове расчет, теребя через рубаху свой амулет. Но рассудил, что в такие странные времена надежнее будет идти с проводником. Да и к королю выгоднее прибыть, уже разведав все про дракона, изучив его и зная, о чем говоришь и что можешь предложить. Так и больше злата можно выторговать при дворе, и самому славой мастера приукраситься.

– Добро, Поющая Стрела! – сказал Лихолов и хлопнул юношу по плечу. – Но уговор, что обучать тебя буду не больше трех месяцев. Златом за добычу делиться не стану, и так ты мне в тягость. А еще будешь помогать мне оружие носить. – Елисей кивнул, смекнув, что Охотник явно человек не простой, но ушлый. – Однако, вижу, парень ты с ветром в кошельке, да? Если нужно будет в каком трактире расплатиться за кров и еду – угощу тебя, так и быть. А первым твоим советом мне пусть будет вот что. Где бы нам побыстрее коней раздобыть? Надоело мне тут уже подошвы стирать.

Про коня Елисей ничего придумать не смог. Можно было в какой-нибудь большой зажиточной деревне взять лошадок, да только идти до такого места далече. Ближайшая – не меньше дня на юг. А дракон, по всем приметам, поселился в Горбатых Холмах, что от сего места в двух днях на север, то есть в другую сторону. Так что порешили мужи, до драконьего логова дойти пешим ходом, а коней взять у купцов уже вблизи столицы, в одном из селений на центральном лесном тракте. Выяснилось также, что Елисею в свою деревню возвращаться незачем, можно сразу в путь выдвигаться. Он был сирота, дома его никто не ждал. Да и вещей своих у юноши особо не в избытке: все нужное для леса и так уже надето. А посему собрали наскоро они свое разбросанное оружие, стрелы и бумеранги, разделили ношу Лихолова и двинулись в путь.

Глава 2. Разведка

««Грядет огонь. Гомоном затанцует. Грохотать по лесам станет. Горло порвет крик. Гореть заставит гадость промозглую. Головы поднимут воины. Гибнуть будет грозная чернь. Гордо восстанут искры небесного грома. Берегись, гадость, угрюмая!». Пророчество Талмуда Светославия.

Песни северо-востока всегда утверждали, что Северный Лес живой: у него свое дыхание, свой незаметный танец, свой мудрый шепот. Не понять того, не оказавшись в здешних местах. А как пройдешься, так каждая травинка покажется живой, трепещущей. Идешь, вроде тихо, а вроде и шумно – странно, загадочно… Иногда будто бы чувствуется, хорошее ли у Леса сегодня настроение или дурное. Встречает ли он тебя приветливо и пропускает ли ловкими тропами вглубь себя. Или же подставляет то и дело подножки из корней да коряг, путает дорогу, гонит по топям. Говорят также, что Лес к каждому человеку относится по-разному. Одного принимает в друзья и ни за что не даст в обиду. Другого же, наоборот, сам заморит и запутает. Характер есть у Северного Леса – суровый, но прямой, как у всех северян. Потому что у кого есть душа, у того есть и свой нрав.

Лихолов и Елисей пробирались сквозь старую чащу все дальше на север. Воздух освежал. Рыжели от солнца верхушки деревьев, словно политые медом. И внутренним чутьем казалось Странствующему Охотнику, что гостеприимней стала дремучая чаща с тех пор, как зашагал рядом Елисей. Это как идя по незнакомому городу, чувствовать себя в опасности до тех пор, пока кто-то из местных тебя не сопроводит. Так и юноша: шел бодро, смело, что-то свистел, что-то ласково напевал:

– Лес, шелести! Лаской пролей. Ладные души наполни силой. Любовью ветвей обними. Льнет свет к свету, льется мудрость стволов. Лепестками да листьями лоснится колыбель леса. Лови же путника в свои ладони, мой лес!

На ходу поглаживал деревья, иногда замедлял шаг, чтоб улыбнуться знакомому любимому месту. И откликался Лес на любовь, вел юного охотника как старого друга – тропа бежала легко и игриво, нигде не сбиваясь, не ломалась сваленными деревьями. Елисей любил Северный Лес, а Лес любил Елисея. И от того отраднее как-то стала дорога, чем была в одиночку. Иногда, ловя удивленные взгляды Лихолова на свое поведение, юноша чуть смущался и пояснял: