Взаперти

После того, как я медленно взяла в рот член Л., опустившись коленями на ослепительно белый пушистый ковер, и слюна потекла по шее, тут же испаряясь с приятным холодком, кто-то из ассистентов открыл аквариум, зачерпнул горсть лягушек и выпустил их в двух шагах от нас. Я закрыла глаза, обхватила ладонями ноги Л., а потом один лягушонок запрыгнул мне на колени и уселся там, такой мокрый липкий гладкий гадкий. Я терлась щекой о бедро покачивающегося Л., лягушонок терся брюшком о мою ногу, а все вокруг молчали – только короткие и громкие звуки влажного рта.

Л. раздел меня и опустил спиной на ковер. Мне показалось, что его глаза позеленели. Я совсем перестала слышать «Blue Fires», осталась только «Tha» с её неровным ритмом, звучащим, как частое прерывистое дыхание Л. Как движения его длинных пальцев внутри меня.

Лягушат все больше, я могу раскинуть руки и придавить их ладонями, заставляя повизгивать так, как не смогла бы ни одна лягушка. Л. целовал меня глубоко и долго. Ковер шуршал у него под рукой, а лягушата не прекращали петь, синкопами выскакивая вокруг.

И-два-три-четыре.

И-два-три-четыре.

Л. опустился ниже, еще ниже – раскинул мои ноги. Его теплый язык и теплые руки, горячий свет ламп, нагретый ковер… Холодный лягушонок нырнул между половых губ, а Л. рассмеялся, услышав короткий вскрик. Лягушонок был таким же мокрым, как я внизу, он бултыхался в смазке, задевая маленькими лапками клитор: тонк-тонк-тонк.

Тихое жужжание наезжающей камеры, и два, потом три, опять три пальца внутри.

Прежде чем добавить язык, Л. едва слышно промурлыкал: «Сценарий!».

В сценарии было сказано, что лягушек нужно облизывать, класть на себя, откидывать в стороны, давить и разрывать. Л. положил мне на живот маленькую силиконовую лягушку. Не открывая глаз, я исследовала языком каждый изгиб её ненастоящего тела, покусывала, выплевывала на него слюну – это всегда так красиво, когда много влаги.

Кто-то шепнул:

– Раздави живую лягушку!

Бурая жидкость потекла по рукам, а пальцы наткнулись на что-то упруго-пузырящееся и тут же отшвырнули тельце. Липкими красно-коричневыми руками я гладила то голову Л., то свою мокрую от пота и слюны шею.

Кто-то шепнул:

– Отлично, продолжайте!

Лу, субботним утром

Я слышал, как Луви собиралась утром. Бегала туда-сюда, суетилась, громыхала черт знает чем и всюду оставляла после себя шлейф сигаретного дыма.

Мне было велено явиться не раньше двенадцати. В половину первого ассистентка приволокла коробку, ведро и швабру; черкнула что-то в планшетнике и велела обустраиваться. Туалет – там. Раковина – там. Потом делай, что хочешь, но не покидай кабинет. Если кого-то пришлют на осмотр – ты знаешь, что нужно делать.

Полчаса ушло на мытье полов. Еще полчаса на дезинфекцию обсыпанного известкой гинекологического кресла. Заключительные полчаса активной работы на разбор коробки и наполнение панмеда. Зачем-то мне предоставили несколько пакетов простерилизованных инструментов, с помощью которых можно провести небольшую гинекологическую операцию, а при желании даже аборт.

И целый мешок одноразовых пластиковых зеркал в шуршащих упаковках. Как огромные карамельные конфеты, которые перебираешь руками туда-сюда, пока не появится сонм мурашек на затылке.

Первый живой человек за несколько часов ожидания – Зеленая. Невысокая, плотная. Рыжие волосы и там, и там. Платье цвета первой весенней травы. Такое короткое, что видно отсутствие трусиков и комплексов.

Она сказала, что чувствует неприятное покалывание после использования чего-то там замысловатого. Сами понимаете, не хотелось бы паниковать из-за ерунды, но и рисковать тоже не хочется. Я всего-то поморщилась и выдала не эротичное ойканье, но меня тут же отправили прочь… Хотите покурить? У меня с собой сигареты есть.

Зеленая помахала перед носом Лу полупустой пачкой.

Нет, спасибо. А мне можно? Конечно, перекурите и начнем. Зеленая рассмеялась:

– Вы начинайте, а я к вам присоединюсь.

Щелкнула зажигалкой и затянулась. Оглядевшись, взяла с крышки панмеда одноразовую простынку, тонкую и хрупкую, легко рвущуюся в руках бойкой девушки. Поелозив мягкой попой по креслу и устроившись поудобнее, Зеленая стряхнула пепел на пол.

– Надо же, сколько здесь пауков.

Латентная арахнофобия Лу зашевелилась в тревоге где-то на подкорке.

– Здесь не должно быть пауков. Я сегодня отмыл этот кабинет сверху донизу.

– Смотрите.

Зеленая указала сигаретой на потолок. Перебирая тонкими и очень длинными лапами-антеннами, по неровному – угреватому – потолку полз паук. Медленно и величаво, давая возможность рассмотреть все свои сочленения, все изломы. Паука совершенно не смущало, что потолок – это никак не пол. И даже не стена. Он балансировал прямо над девушкой с разведенными ногами и юношей с гинекологическим зеркалом в руках. Покачивался, кренился куда-то набок, но потом опять выравнивал карикатурное тело и двигался дальше.

Остановился в некой точке над животом Зеленой.

Пауки Луиз Буржуа говорят о материнстве. О защищенности, тепле и уюте паучьего брюха, которое вынашивает яйца. Это ответственность Maman. Осмотрительность. Мудрость. Терпение. Забота. Разумность. Грациозность. Утонченность. Незаменимость. Аккуратность. Польза. А каковы пауки Лу?

– Начинаете? – уточнила Зеленая.

– Ага, – каркнул Лу, с трудом отводя взгляд от потолка.

Влажные рыжие волоски клином.

Она чуть дернулась, когда зеркало попало внутрь.

– Такой молоденький. Когда успели стать врачом?

– Не успел. Пока – интерн. То есть, образование уже есть, но я больше на побегушках.

– И как, нравится?

Паук на потолке разве что не хохотал в голос, силой своей короткой паучьей мысли запрокидывая голову Лу. Чтобы он оставил глупую болтовню и посмотрел вверх.

– Не все, конечно. Но в целом – вполне.

– Каким врачом хотите стать? Гинекологом?

Зеленая снова стряхнула пепел на пол. Лу краем глаза обозначил траекторию пепельной дымки и успел отметить еще одного паука, резво перебирающего лапками по полу. Бежал от одной стены к другой. Бежал быстро и целенаправленно.

– Это вряд ли, – Лу вынул запачканное кровью зеркало – когда должна прийти менструация?

– Со дня на день.

– Уже.

– Какого черта! Я потеряю деньги. Мне осталось всего-то пару сцен отснять.

– Могу предложить поролоновую губку.

– Тогда уж не скупитесь, пожалуйста.

Зеленая затушила сигарету о крышку панмеда, и там же оставила смятый окурок. Когда Лу отвернулся, чтобы достать и распотрошить одну из губок, она рассмеялась: