Оценить:
 Рейтинг: 0

Взаперти

Год написания книги
2017
<< 1 ... 9 10 11 12 13 14 15 16 17 ... 25 >>
На страницу:
13 из 25
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Вязать носки, шарфы, да все, что угодно и как угодно – занятие для домохозяек средней руки. В их расписании оно стоит где-то между опрыскиванием фикусов и развешиванием стиранного постельного белья. То есть, где-то между «ничем» и «чуть более полезным ничем». А Лу – интерн. Будущий врач. Возможно даже, сколько-нибудь великий будущий врач. Сначала дополнительные занятия в школе, репетиторы по биологии и химии, затем университет и сотни вызубренных конспектов… Потом появилась Луви. И Лу начал вязать. Занимая руки, отпускал голову. Поначалу он вязал только в ожидании Луви с вечерних съемок. Но она сменила расписание, и вязание плавно переместилось в те редкие дневные часы, когда не нужно было копаться в больных телах и внимательно слушать жалобы пациентов.

Когда приятель с соседнего потока присел рядом с Лу в ординаторской, тот как раз только-только начал вязать очередные теплые носки.

– Есть разговор и просьба.

Шерсть такая мягкая, пушистая, податливая. Как если бы Лу взялся вязать из жил и шкурки еще живого белого кролика.

– Мне предложили работу в одной порнушке. Не в смысле сниматься, конечно. Нужно сидеть в комнате и помогать девочкам приводить себя в порядок при необходимости. Ну, ты понимаешь.

Скорее всего, эти очаровательные кроличьи носочки точно по ноге Луви осядут там же, где и все остальные вязанные вещи – на верхней полке кладовки, в большом черном мешке для мусора.

– Это будет в выходные. И суббота, и воскресение.

Петля за петлей, петля за петлей.

– А я заболел, совсем расклеился. Позвонил им сегодня, чтобы дать номер счета, и было слышно, как я кашляю. Баба на том конце так и взвизгнула: вы нам всех перезаражаете, мы найдем кого-нибудь другого! То ли истеричка, то ли просто стерва.

Металлическая спица соскользнула с пальца и впилась в ладонь. Белая нить порозовела, коснувшись капли крови.

– В общем, я сказал, что найду замену сам среди своих. Согласен? Двадцать процентов мне, как посреднику, все остальное твое. А платят там на зависть, не сомневайся.

Нить вернулась на свое место, спица зацепила следующую петлю.

– Звони своей истеричной стерве, я согласен.

Все решилось довольно быстро. Приятель отошел, позвонил, переговорил и сказал Лу:

– Езжай прямо сейчас, я прикрою. О деньгах договаривайся сам, но будь любезен не забыть мои двадцать процентов.

– Как можно?

– Ну, да, – хохотнул парень – ты не я. Тебя совесть замучает.

Лу записал адрес.

Ехал в метро, смотрел каждые пять минут на часы и ощущал себя глупой старлеткой. Как раз и вязание в сумке валяется для успокоения нервов. Это ведь по душе провинциальным дурочкам, воспитанным домохозяйками средней руки? Не хватает только непомерных амбиций и готовности взять в рот у каждого, кто будет стоять на пути.

В каком-то смысле, мечта Лу – одна из них, пусть и не самая важная – вот-вот сбудется.

Луви никогда не пускала его на съемки. Не просила проводить. Не звонила, чтобы он забрал её. Никогда – никогда! – ничего не рассказывала. Пароли-явки, ссылки на готовые видео… Луви, как преданный член масонского братства, была готова отстаивать приватность любой ценой. Лу мог только догадываться, фантазировать и переживать. Иногда злиться. Но только на себя. Никогда на неё.

Ему хотелось получить сразу все.

Смотреть на Луви и других мужчин.

Быть для неё не просто исключительным. Стать единственным.

И не быть с ней вовсе. Как бы сладко не отзывались любые воспоминания, связанные с Луви – и пахнущая медом кожа, и последний просмотренный вместе фильм, и дурной сон, в котором она раз за разом говорила: «Я сплю со всеми, кроме тебя».

Лу ехал к некому N с одной простой целью. Увидеть своими глазами то, что Луви описывала вскользь как «работа и работа, ничего особенного».

Вечером они заговорили, перебивая друг друга:

– На выходных буду работать.

Луви

Я начала с простого. Нашла сайт genki-genki.com и пересмотрела по нескольку раз превью к видео. К паре десятков самых разных видео. Потом пересмотрела их еще раз, и еще. Для верности.

Самые нежные и невинные изображали напуганных или, напротив, отрешенных молодых девушек с разнообразными удавками на шее – от веревок всех мастей до измерительных лент и резиновых медицинских жгутов. Собственно, вся нежность ограничивалась широко распахнутыми глазами и ощущением добровольной покорности, которое читалось во взгляде и легкой, едва заметной улыбке. Там, где выбранный инструмент затягивали сильнее, чем того требует игра, наружу вываливались ярко-розовые языки. Фокус всегда был сосредоточен на их фактуре, все эти выпуклые сосочки на фоне белых зубов.

Все остальное… Это какая-то какофония образов, явлений и безумств. Девушки, усыпанные червями. Девушки с вагинальными расширителями, из которых падают на бедра насекомые, морские гады, водоросли, месиво чьей-то копошащейся плоти. Девушки с наполовину вставленными анальными фалоиммитаторами из полого стекла, внутри которых порхают бабочки.

Бабочки!

Я позвонила N (он от руки заполнил свою визитку-насмешку) и спросила напрямую:

– Вы хотите делать то же самое? Действительно то же самое?

Голос звучал так, словно не меня регулярно имели вдвоем, а то и больше, на глазах у десятка человек – от осветителей и операторов до гримерши и третьего помощника пятого подметальщика. Напуганный ребенок, которого мама впервые послала в магазин одного.

Недовольный (уставший? болеющий? какая разница?) N ответил кратко:

– Всего лишь бутафория. Можешь приехать на студию и посмотреть, сегодня готовят площадки.

Я весь день пекла что-то. Месила тесто, а потом липкими руками била по заедающему тачпаду, чтобы листать галерею за галереей. Не замечала даже, как обжигаю руки раскаленной крышкой духовки. Всегда есть что-то особенно будоражащее в ощущении неизбежной боли, дискомфорта, стеснения – за ними последуют новые переживания, новые впечатления, новый опыт. Заключительный опыт.

Необходимый опыт.

И потом – все.

Луви и Лу

Они смотрели студию с разницей в один день.

Луви бросила свои пироги и печенья в четверг, чтобы потратить два часа на самую веселую экскурсию в жизни. Лу сбежал с практикума в пятницу, чтобы меньше, чем за час, переосмыслить все, что знал о порноиндустрии.

Луви первым делом пошла на склад, чтобы потрогать забавных «морских угрей», сделанных из силикона. Тугие и гибкие, как резиновые двусторонние дилдо. Ими можно со свистом и улюлюканьем размахивать над головой, крича: «Эге-гей, поберегись!». Перед тем, как актриса вставит куда-нибудь одну из этих штук, ассистент обработает её антисептиком и польет гелевой прозрачной смазкой, похожей на слизь какого-нибудь морского гада.

Лу на склад не пустили. Его вотчина – это наспех собранный кабинет врача-гинеколога. Квадрат пространства, где пустоты больше, чем наполненности. Только синее кресло в центре, совершенно пустой панмед, чахлый раздраконенный стульчик для доброго доктора и напольная лампа. Можно подумать, что все это также часть декораций. Кабинет пыток для любителей медфетиша. Латексные перчатки, расширители, катетеры, виниловая простынь со следами засохшей спермы и смазки…

Лу тянул время, как мог. Помощница режиссера, идущая за ним по пятам, намекнула: мол, да я бы рада показать больше, но таковы порядки… Посмотрел? Всего доброго. Лу шел мимо съемочных павильонов к выходу, краем глаза отмечая масштаб работ. И свет, и мебель, и люди – словно снимали не порнофильм, а триллер с вероятностью внушительных кассовых сборов. Кто-то смеялся, кто-то говорил по телефону, кто-то пил кофе и курил.

Ничего особенного, но почему-то так тревожно.

Луви, субботним утром

За последний месяц мне пришлось убрать в дальний ящик три любимых бюстгальтера, ставших слишком тесными. Один из них хотелось надеть сегодня – черная кружевная тряпочка на тонких лямках.

<< 1 ... 9 10 11 12 13 14 15 16 17 ... 25 >>
На страницу:
13 из 25