Книга Извращений

Ты допьёшь своё пиво и скажешь, обращаясь ни то к своей девушке, ни то к самому себе, ни то ко всему миру:

– Рано или поздно – но наша страна получит то, что она по-настоящему заслуживает: богатство, влияние, уважение, не коррумпированных политиков, культурную нацию. Наш с тобой город – обязательно, однажды, станет центром мировой политики и вторым Нью-Йорком. Да, это будет. Но пройдёт году – вряд ли мы доживём до того момента. Да и какой ценой мы всё это получим…

Пока ты будешь вести рассуждения о будущем своей страны, ведущий продолжит сводку мировых новостей – сухим, монотонным голосом, от лица всех равнодушных и слепо исполняющих свои обязанности: насилия, ураганы, загрязнения, убийство, война, голод, порча пресной воды, потерянное поколение, детский рынок рабов, воры людских органов, народ, слепо восхваляющий своего диктатора, истребившего четверть населения своей страны.

Ты не станешь его слушать – потому что будешь заранее знать наперёд всё, что он сможет сказать.

Но какой-то бородатый мужчина в белой футболке и чёрных штанах, одиноко попивавший виски в углу и всё это время – внимательно глядевший в экран глазами, полными страха и боли – одним ловким движением руки достанет кольт, и выстрелить прямо между глаз ведущему, заставив того замолчать. Затем – всадит в экран ещё три пули, окончательно разорвав его на части.

Все девушки в баре, кроме твоей – завизжат от ужаса, а мужчины свалятся на пол, прикрыв головы руками. После третьего выстрела – мужчина с густой бородой отшвырнёт пистолет в сторону. Сожмёт зубы.

Он упадёт головой на стол и начнёт медленно пошатывать плечами, издавая стонущие звуки, прикрыв от стыда лица ладонями. Немногие – увидят его слёзы.

Ты и твоя девушка, опомнившись от страха – поймёте, что только что произошло.

– Бедный человек, – скажешь ты, – слишком многое его трогает – всё рвёт его на части. Слишком хорошим людям – нет места в нашем мире.

Кофе с сигаретами. Затем – двойная порция виски без льда. Только так – можно будет дожить до конца этой ночи – стакан за стаканом. Вы будете говорить обо всём на свете – не замолкая. И покажется, что у вас ещё есть время; что ещё есть надежда на то, что всё будет…

Домой вы придёте только к полудню. Скоро – должен прийти Бернар. Твоя любовь, хоть и устанет до потери чувств – понимающе уйдёт из дому, чтобы не мешать вам работать.

Когда он сядет на предназначавшийся для него стул – он снова начнёт свои разговоры о множественных вселенных и о свойствах разных видов горчичных зёрен. Ты высосешь из пальца десятки набросков, намечая контуры его величественной и низменной фигуре на чистовой работе, заранее понимая, что ты – всего лишь намечаешь границы, которые пересекать нельзя. А плотной чёрное пятно с лица Бернара, которое тебе всё никак не удавалось правильно изобразить – упорно не спадало.

Ещё много часов, потраченной впустую, работы.

Когда ты объявишь, что на сегодня хватит, он осмотрит твои рисунки и станет довольно кивать головой.

– А вы изменились, – скажет он, глядя на собственную фигуру, зеркально выраженную через грифель карандаша, – в чём причина? Я всё никак не могу этого понять.

– Я не так часто наблюдал за собой, – ответишь ты, – чаще – за другими. Вот изменения и накапливаются, вываливаясь однажды изнутри настоящей революцией во всех красках.

Он засмеётся.

– А вы стали более красноречивым, – и добавит, – как я.

Последняя фраза – тебе понравится меньше всего.

Бернар уйдёт. А вскоре – его заменит твоя таинственная любовь. Ты упадёшь головой на её колени, пока та будет держать в руках кружку с горячим шоколадом.

– Давай уедем, – скажешь ты, – я так больше не могу. Я умираю.

– Ты же не любишь путешествовать.

– Я тебе такого не говорил.

– А разве любишь?!

– Я не знаю!!! – почти в отчаянии закричишь ты, – я не знаю точно. Но я – теперь совсем другой человек. Я – больше не тот молодой, революционных художник, который сражался за своё признание. Мне оно совсем не нужно. Я хочу просто прожить эту жизнь, каждый день, рисуя твои портреты. Я не хочу больше современного искусства и новых смыслов – я хочу тебя.

Она будет гладить твои волосы. Ты пролежишь в тишине пару минут и, затем, продолжишь:

– Я ещё не до конца разобрался в себе. Но одно – я знаю точно – я больше не смогу выносить этот город.

– А как же твой заказчик?

– Я поговорю с ним. Я не считаю, что босс мафии – такая уж большая проблема. Я скажу ему, что мне нужно расслабиться. Мне нужно будет сделать ещё одну попытку изобразить его, когда я его не вижу, но смотрю, к примеру, на водопад, или на капли дождя. Уверен: он поймёт и отпустит.

– Хорошо-хорошо. Но ты уже подумал – куда ты хочешь поехать?

Ты пожмёшь плечами, весело и безумной улыбаясь:

– Далеко, – пропищишь ты, – а затем – ещё дальше!

Она ласково и нежно станет перебирать твои волосы.

– Ты думаешь, что там – нас оставят в покое? – как с наивным ребёнком, медленно проговорит она, – ты действительно веришь, что у нас всё получится? Жизнь – слишком печальное место, чтобы в нём – всегда всё получалось.

– Я хочу попробовать.

Ты добавишь:

– В конечном итоге – что ещё остаётся?!

Встав с её колен и подойдя к окну – ты увидишь, что небо и чад над серым городом стремятся раскрасить мир под цвет тех старых и добрых фильмов середины прошлого века. Он – и без того будет похож на тягучее желе, в котором – только чудом ещё сохранится солнце. Мир, в котором ещё будет доноситься звуки: крики, смех, призывы: «Покупай!».

Город, будто, бросит тебе вызов: «Хочешь избавиться от меня?! Спастись, убежать?! Можешь попробовать, глупец…».

Ты сморщишь брови и ответишь ему в том же тоне. Ты скажешь, что не собираешься сдаваться, сходить с ума и прочее, что делают люди, когда становятся бессильными. В эту битву – ты вступишь ещё очень давно. И вскоре – настанет время решающей схватки.

Побег Четвёртый

Вот он – парень в кафе за столиком напротив.

Знаешь, а ведь в нём умрёт великий спортсмен, который смог бы принести твоей стране золото на Олимпиаде. И всё потому, что когда он в детстве рассказал о своей мечте своему лучшему другу, тот сочувственно сказал ему, что великих спортсменов – и так уж – слишком много; и что ему – никогда не пробиться. Теперь – он топ менеджер. Он будет пить еспрессо с тремя ложками сахара и думать: «Как я ненавижу свою работу! Но, хотя бы, платят хорошо. И всё же, почему я тогда отчаялся?! Теперь, уже слишком поздно». Он ошибётся. Слишком поздно – не бывает никогда. Но как ему об этом напомнить?

Вот она – официантка, которая поставит перед тобой чашку кофе и которую ты неловко попытаешься закадрить, получая лишь дружелюбные улыбки в ответ.

Ты даже не сможешь представить, как хорошо она умела играть в детстве на фортепиано. Развивая и дальше свои таланты, ей суждено было бы стать великой исполнительницей… Но родители не дадут её мечте сбыться и отправят её на юридически, где она проучится пять лет. Затем – она возненавидит закон и пойдёт работать в ресторан, в знак протеста людской дикости. Теперь, она официантка.

Вот он – старик за соседним столиком – хоть он и вовсе не старик.

Ему будет всего сорок семь. Он уже двадцать пять лет, как будет работать в офисе. Ну, знаешь – тик, так, так, так – изо дня в день, из года в год, из жизни в вечность. Бедность, как он думал, его миновала – хоть она и не была уготована ему. В нём умер талантливый писатель, которому суждено было открыть новые материки мысли в необъятном океане литературы. У него уже было пара романов и множество новелл. Но никто не захочет брать его рукописи: «Ну, знаешь, сейчас – все пишут. Да и кому интересна твоя писанина, Извас?». На этом – всё и кончится для маленького Изваса. Как же ему захочется быть свободным от самого себя. А ведь получив сорок отказов, он упустил сорок первого издателя, который согласился бы опубликовать его. И с этого бы всё могло начаться… Но этим всё и закончилось.

Это – очень печальная кофейня. На кого в ней не брось взгляд, все здесь: музыканты, художники, поэта и бизнесмены. И в то же время: официанты, клерки, техники, продавцы обуви. И все свои таланты они зарыли в землю, чтобы хоть немного понравиться этой земле, со всеми своими уродствами и извращениями. Да что и говорить, эта кофейня – как маленькая копия нашего мира – повторяет его в точности и служит для того, чтобы обслуживать всех, кого попало. По земле будут ходить миллионы тех, кто мог бы сделать этот мир лучше, но не сделали – ничего – за что им можно будет сказать «спасибо», так как они и не сделали его ещё хуже.

А вот, среди них – ты. Ты добьёшься всего, что захочешь. Ты никогда не боялся бедности, неудач, одиночества и непонимания. Ты достиг всего в одиночку. Единственное, что тебе так и не удастся вырвать из мясистых лап жизни – это счастье. И тогда – ты будешь вынужден бежать. Идти вперёд уверенным шагом, оглядываясь назад лишь за тем, чтобы убедиться в том, что ты правильно идёшь; ведь так красиво горят мосты, когда смотришь на них через плечо. Но затем – только вперёд. Ты не станешь трусом. Ты не робкого десятка – хоть и сам поймаешь себя на том, что боишься. Ты просто будешь знать, что поражение – неизбежно. А лучший полководец всегда тот, кто знает, когда настало время отступать.

Другие – будут считать тебя трусом. Ты и сам – имеешь право так считать. Но когда настанет время – только дурак не признает очевидного, что последняя надежда – это побег.