Индульгенции

{22}

…ну, просто очаровательно. Манечка смотрится в нем, как маленькая принцесса, и я беру ее на руки, чтобы ощутить, что это моя принцесса в мире, где я – королева. Вот оно – истинное счастье, и все, чего нет за стенами этого царства, и рядом не стояло.

– Как ты угадал с размером? – я искренне удивлена тому, что Андрей смог купить в подарок Манечке шикарное нежно-розовое платье, которое сидит на ней просто идеально.

– Ну, я же знаю своих девочек, – разводит руками и хитро улыбается Андрей, сидящий в своем деревянном кухонном кресле, как король, достойный такой королевы, как я.

– А мне кажется, что ты консультировался с Анжелой, – с лисьим прищуром подшучиваю я. – И не только по этому вопросу.

– Не-не-не, – усиленно качает головой Андрей. – Это всецело мое достижение.

– Ладно, с моим размером не прогадал, так что поверю на слово, – соглашаюсь и отпускаю довольно смеющуюся Манечку гулять. – Ты у меня самый лучший, ты в курсе?

Я сажусь к Андрею на колени, хотя это уже не раз приводило к частичным поломкам его любимого кресла, и целую его в губы, не обращая внимания на небольшую трещину на нижней, хотя и чувствуя ее языком.

– Так тебе нравится или не очень? – вроде как нехотя интересуется он насчет кольца с бриллиантом – настоящего, явно не какого-нибудь «санлайта», – которое он мне подарил сегодня же.

– Да, мой сладкий, – целую его в лоб и поглаживаю его черные густые волосы, которые так здорово вьются безо всяких укладок. – Ты знаешь, как удивить.

Это, конечно, не пустые слова. С учетом того, что ему трудно найти работу, и реальные заработки за эти несколько месяцев после освобождения у него непостоянны и невелики, первой мыслью насчет этого кольца было сдать обратно, чтобы вернуть то, что он с таким трудом заработал. Но я знаю, что нет для мужчины худшей обиды, чем не оценить его старания и их результат, а потому и знаю, что любые подарки и жесты внимания от тех, кого любишь, нужно принимать с открытым сердцем, а не считая деньги и последствия. Если мужчина сделал – он уверен, что так и нужно было. Может, иногда это приводит к разным глупостям, но не будь у мужиков слабостей – как бы мы с ними управлялись?

– Но ближайшую неделю мне тебя удивлять не придется.

– Все-таки, едешь? – вздыхаю с неприкрытой печалью.

– Да, надо работать. Иначе я погрязну. Столько сидеть дома. Ну, понимаешь.

– Конечно, понимаю. Не забудь, что я с тобой. Что бы ни случилось.

– Ты мне давно это доказала, – улыбается своей небритой, уютной улыбкой. – Или ты хочешь проверить, что я не в секс-тур?

– О, нет, – целую его в щеку, – надеюсь, я делаю тебе достаточно хорошо, чтобы всю эту неделю ты не вспоминал о сексе.

– Так ты решишь вопрос с Анжелой?

Я слезаю с коленей Андрея и подхожу к столешнице, на которой меня до сих пор ждет наполовину пустой шейкер – еще с утренней пробежки.

– Ах да, – изображаю неуверенность и даже недовольство. – Нужно еще договориться с ней. Может, ты сам поговоришь?

– А что мне за это будет? – улыбается этой своей классной улыбкой чеширского кота, которую я обожаю.

– А за это тебе просто ничего не будет, – игриво показываю кончик языка и отпиваю протеинового коктейля.

– Так и быть, я ей все расскажу и расплачусь.

– Ага.

Я пытаюсь улыбнуться, но застреваю на полпути, поймав внутри себя какую-то странную, мутную мысль о деньгах. Побыстрее допиваю протеин, чтобы поставить шейкер в посудомоечную машину.

– Что бы я без тебя делала?

– Жила и радовалась одна на двуспальной кровати, – Андрей встает и потягивается. – Но недолго.

– Так-так. А потом что?

Он подходит ко мне сзади, обнимает и целует в шею.

– А потом пришел бы я и все испортил.

– И тогда…

{21}

…это просто нереально. Прикинь, уже двое моих знакомых говорили про такие случаи, – все также кошмарит меня Женя.

– Да ну. А мне казалось, что все это утки, – пожимаю плечами и отпиваю еще немного кофе.

В ресторанном дворике полно народу, но я все равно благодарна Андрею за то, что он остался посидеть с малышкой и отпустил меня встретиться в этот выходной с моей подругой-лесбиянкой, с которой мы раньше встречались раз в месяц, а теперь – раз в полгода.

– Фейк это называется, курочка моя, фейк!

– Ой-ой-ой, девочка-подросток ты наша, – всплескиваю руками в насмешливом жесте.

– Бабка ты, только семечек не хватает, – Женя показывает мне язык и продолжает. – Ну, так это реальные истории – создают такие вот группы, собирают малолетних придурков и заставляют выполнять задания. А потом, доведя до белого каления, угрожают смертью семье и заставляют убить себя.

– Так, а чего ради сама игра-то? – недоумеваю.

– Просто ради игры, – разводит руками Женя. – То есть, дети настолько потеряны, настолько лишены внимания и настолько боятся иметь дело друг с другом – настоящими, живыми, – что скорее будут выполнять задания каких-то козлов, чем начнут нормально социализироваться. Им кажется, что они уже в какой-то тусовке, в движняке, и это их заводит.

– В наши годы…

– Было то же самое, но проще было спрыгнуть с бетонного блока на спор, – отрезает Женя. – Или как ты тогда, на велосипеде поехать в Кандалакшу – тоже на спор, кстати.

– Ой, не вспоминай, – морщусь я, словно ударившись мизинцем о дверь.

– Да, че уже там. Помню я лицо твоего папки, – Женя изображает избыточно удивленное лицо и понижает голос. – «А с кем это Ирка уехала? А почему не с тобой?»

– Странные вопросы были у него, – смеюсь.

– Да, конечно, такой шок у человека. И как еще тебя нашли на трассе, а не в медведе.

Мы от души смеемся над этим случаем и над своим детством, в котором веселья хватало. Но никто из нас не собирался прыгать с крыши или резать вены в десять лет. Или, может, просто нам никто этого не предлагал. На спор, опять же.

– Так что, ты это… – успокоив смех, из-за которого на нас уже стали оглядываться, продолжает Женя, – следи, в общем, за дитем.

– Да ну, – небрежно взмахиваю рукой. – Ей еще и трех нет, какие там группы «вконтакте».

– От трех до десяти – один шаг, так сказать.