Энциклопедия будущего

Каждая фантомия имеет свою Дримландию. В принципе почти на всех обжитых людьми планетах Дримландии есть, но именно на тех, где проживают и Homo Virtualis, они есть неизменно, к тому же лишь там наиболее масштабны и насыщены содержимым. По типу мироустройства они заметно отличаются от фантомий гораздо большей виртуальностью – законы среды обитания разумных программ привязаны к материальной вселенной, не во всём, но всё-таки схожи, а сама эта среда одна на всех, все видят её одинаково и вынуждены пользоваться ей совместно, тогда как в Дримландии физические условия подчинены исключительно замыслу проектировавших её дизайнеров и могут меняться в разных областях, пребывать же в ней доступно в двух режимах – общественном и персональном, в первом из которых все юзеры (зашедшие в таком же режиме) видят друг друга, а во втором нет, они находятся словно в параллельных мирах и делят свой лишь с теми, с кем хотят. Дримландия – это эльдорадо отдыха и развлечений, компьютерное зазеркалье, страна грёз, не ограниченная ничем кроме воображения её создателей. Вроде бы и любые другие игровые и развлекательные виртуальные среды не имеют особых ограничений, но в ней несопоставимо большая сосредоточенность удивительного и прекрасного, способного поразить, восхитить, очаровать, шокировать совершенством. Ведь она для того и предназначена – чтобы концентрировать в себе развлекательные элементы, служа и людям и фантомам общественной зоной отдыха. Условно её можно сравнить с парками аттракционов реальности. И всё же парки – совсем иное, по уровню праздничности и наполненности возможностями они выглядят жалкой насмешкой над понятием развлечения в сравнении с ней, в плане же масштабности и вовсе несопоставимы.

Только один недостаток есть у сего виртуального великолепия. Доступно оно далеко не каждому. Из людей. Видеть Дримландию может всякий, и даже от её вида многие приходят в восхищение, но чтобы не просто увидеть, а почувствовать, ощутить всем своим существом её волшебство, человеку нужна СГИ (система глубокой интеграции с и-сетью, см. раздел о системах интеграции). Та, что умеет поставлять в нервную систему не только картинку и звук, но и тактильные, обонятельные, вестибулярные, температурные и т.д. данные. Много ли радости посмотреть на роскошный морской пляж, поперемещаться по нему зрительно. Это красиво, это радует глаз, но не более того. С СГИ вы будете не просто видеть пляж, а ощущать себя на нём, чувствовать мокрый тёплый песок под ногами, запах солёного морского бриза, свет солнечных лучей будет дарить вашей коже приятное тепло, вы сможете зайти в воду и плавать в ней, нырять, рассматривая цветастых рыб, прикасаться к кораллам на дне, поднимать с него ракушки. И ваш организм будет совершенно неспособен отличить происходящее от реальности. Но пляж лишь самый простой из примеров. Можно посещать бесконечно удивительные по красоте места, кататься на умопомрачительных аттракционах, наблюдать за диковинными животными и гладить их, можно летать как птица, ощущая упоение полётом, можно забрести в сказочные ролевые миры, где познакомиться с феями и колдунами, великанами и гоблинами, или побывать в небесном городе с ангелами-жителями и домами, стоящими на облаках и даже сделанными из облаков. Любая компьютерная иллюзия превратится для вас в полноценную явь. К прискорбию проблема в том, что СГИ безумно дорогое устройство, которое мало кому по средствам. Фантомы в данном случае счастливчики, они неотъемлемая часть виртуальной среды, с рождения интегрированы в неё глубже некуда, вследствие чего для ощущения себя в ней не нуждаются ни в каких системах интеграции. Дримландия для них – обычная с позиций восприятия себя действительность, фактически заоконный мир, расположенный в одном шаге от дома, в одном телепортационном переходе. Хотя и у них во взаимоотношениях с ней присутствуют кое-какие сложности финансового характера. Потому что, как и парки аттракционов человеческой реальности, она – место платное. Поддержка масштабных виртуальных пространств дело не из дешёвых, задаром вас туда никто не пустит. Не важно, человек вы или фантом. Но о деньгах чуть позже, сейчас нам всё же необходимо лучше понять, что такое Дримландия.

Основу всякой Дримландии составляют четыре типа миров: аттракционные, пейзажные, трансморфные и детские.

• Аттракционные – условный аналог парка развлечений материальной среды. С поправкой на безграничность возможностей. Карусели и американские горки тут могут быть с небоскрёб, водные горки с ниагарский водопад, вас могут выстреливать в небо из катапульт или пушек, сбрасывать с высоты космоса с парашютом или крыльями за спиной, хотите катания на драконах или динозаврах – запросто, на санях, лошадях, слонах, гигантских змеях – не проблема, даже посоревноваться с другими посетителями можно при желании, забеги для любителей состязаться неизменно организовываются. Горные лыжи с крутой трассой спуска протяжённостью в десятки км., гонки на скоростных авто и мото, на летающих пилотируемых байках. Безусловно, в пределах одной Дримландии не может быть реализовано всё, всякий из известных способов развлечения. Посему Дримландии разных планет привлекательны для туристов. В каждой найдёшь её собственный уникальный набор забав. В аттракционные миры посетители обычно погружаются в общественном режиме – когда они могут видеть друг друга. Просто так веселее, чужое веселье складывается с твоим и усиливает его, в пустынном развлечении радости мало. Для фантомов аттракционы Дримландии столь же безопасны, как и для людей. Ведь она не фантомия, трагические законы боли и смерти в ней не действуют.

• Пейзажные – воспроизводят фантастически красивые «райские» уголки природы, куда посетители отправляются узким кругом чтобы отдохнуть. Вышеприведённый пример пляжа – именно пейзажный. Хотя лишь пляжами дело не ограничивается, горы, леса, озёра, реки, вулканы, подводные миры, даже облака – когда вы летаете, возлёгши на мягком облачном пухе, созерцая красивейшие ландшафты. Бывают и урбанистические пейзажи – прекрасные города, по которым можно ходить и видеть жителей-теней.

• Трансморфные – заточены под применение стандартных трансморфаций, хотя иные из них бывает поддерживают и нестандартные (только для фантомов). Трансморфация – это изменение виртуального облика с человеческого на не совсем человеческий с полной адаптацией восприятия к необычным элементам тела, так что пользователь ощущает их неотъемлемой частью своего организма. Подробней о данной технологии см. раздел о системах интеграции. Каждая из трансморфаций подразумевает соответствующий ей мир – если вы русалка, вы окажетесь в море и будете видеть других русалок (преимущественно теней, но в общественном режиме так же и пользователей), сможете поплавать с ними, поиграть, поговорить, посетить их подводные русальи города, при желании познакомиться с их правителем – морскими царём, а то и лицезреть самого Посейдона. А если вы ангел, перед вами предстанет небесный город, или вы попадёте в пристанище богов, или окажетесь в раю. И т.д.

• Детские – наводнены мультяшными и кино персонажами, говорящими животными и игрушками, поселениями волшебников и лесных гномов, и т.д. В детских мирах нередко работают полноценные актёры, как фантомы так и люди, пребывая в образе какого-либо сказочного существа. Но большая часть волшебных обитателей управляется там всё же программой.

Опционально в Дримландии как правило есть и другие типы миров из следующего набора:

• Природные – наполнены удивительными флорой и фауной – цветами, древними гигантскими папоротниками, фантастическими животными, птицами, насекомыми, непонятными не поддающимися земной классификации видами, и все они ведут себя естественным образом, пасутся, охотятся, ухаживают за шерстью, за потомством. При желании можно подойти к ним, они вас с интересом обнюхают, может позволят погладить, а может грозно рыкнут, обделают слюной или чем похуже (благо в Дримландии восстановить презентабельность внешнего вида как по волшебству не проблема).

• Волшебные – по сути подобны природным, просто насыщены волшебными существами: ведьмами и магами, зомби и некромантами, русалками и единорогами, вампирами и демонами, оборотнями и феями, великанами и гномами. Тут постоянно творится белая магия и чёрное колдовство, иногда существа вступают в схватки между собой, насылая проклятья, потчуя друг друга огненными шарами, превращая в лягушек с целью тут же раздавить ногой. Все они в Дримландии очень колоритны, образ и поведение тщательно выстроены, взаимодействие у них происходит более случайным образом, чем по сценарию. Вас они не тронут, но не каждый будет дружественно настроен. Иные станут просить помочь в разных делах. Например, полить засохшее древнее дерево волшебным зельем, чтобы оно тут же расцвело, или прогнать злого чародея, окропив его святой водой.

• Ролевые – представляют из себя некую законченную псевдо реальность, живущую своей собственной жизнью, в которой посетителю дозволяется поучаствовать, приняв на себя определённую роль. Скажем, есть рыцарские миры – там можно стать рыцарем, чтобы сражаться на турнирах, охранять короля или сопровождать юную красавицу-графиню в поездке через полный разбойников лес, а можно оруженосцем рыцаря, дабы углубиться в детали быта рыцарской эпохи, ухаживая за лошадью хозяина, чистя ему оружие и доспехи, готовя обед на очаге. А когда на замок напал враг, т.е. настало время масштабного сражения, никто не мешает и вам, хоть рыцарю, хоть оруженосцу, хоть кузнецу, поучаствовать в баталии, единственно, если вас убьют, более в этот день в этот мир вы уже не попадёте. У женщин выбор ролей чуть поразнообразней, так как наряду с чисто женскими амплуа типа аристократической особы, посещающей балы и приёмы в роскошных нарядах, или принцессы, восседающей на самом видном месте на рыцарском турнире чтобы одарить победителя благосклонной улыбкой, они могут пробовать себя и в мужских делах – принимать участие в турнирах, скрыв под доспехами свою принадлежность к прекрасному полу, сражаться вместе с мужчинами при осадах замка, становиться воительницами, этакими Жаннами д’Арк. Ролевые миры нередко делают раздельными для фантомов и людей – когда принцесса или рыцарь излишне большеглазы, это немного портит человеку реализм атмосферы. Большинство их посетителей предпочитают общественный режим (на балу гораздо интереснее танцевать с кем-то, кто тоже реален, чем с тенью, как и сражаться на турнире), есть правда одно «но» – ролей принцесс и рыцарей меньше, чем желающих ими быть, самые востребованные роли в общественном режиме всегда либо платны и за них соревнуются на аукционе, либо распределяются волей случая кому как повезёт. В персональном режиме весь мир твой, будь кем хочешь.

• Сюрреальные – лежат вне логики привычной действительности. Содержат удивительные на вид но непонятные сущности, или постоянно трансформируются странным образом, или искажаются. В них много парадоксально необъяснимого и беспричинного, при этом эстетически прекрасного. Скажем, мир из ярких сгустков энергии, принимающих разные формы по причудливым математическим законам, или вселенная из цветов, которые не растут из земли, они словно эфир наполняют окружающее пространство и могут петь, когда приближаешься к ним, или мир странных животных, которые ходят на головах и поедают сами себя. Сложно описать словами сюрреальную явь, потому что она не очень перекликается с тем, что нам известно о яви. Это страна торжества безудержной фантазии философов и художников, и собственно результат фантазии лучших из них.

• Авторские – отображают виденье автора или его полёт мысли. Как гениальное кино есть дитя талантливого режиссера, так и авторский мир в Дримландии есть детище прославленного мастера-дизайнера миров, признанного гения, обладающего собственным творческим узнаваемым почерком. Чем конкретно он наполнит своё творение, засвистит только от него. Любой из перечисленных типов миров, от аттракционного до сюрреального, может быть авторским. Авторские виртуальные среды ценятся лишь если они принадлежат действительно прославленному мастеру, широко известному, признанному, о котором говорят как о дизайнерском мессии. Они считаются полноценными произведениями искусства, эстетствующие интеллигенты и мнящие себя таковыми ценители специально приезжают ради их посещения, дабы прикоснутся к чужому гению и усладить своё чувство прекрасного, зарядиться творческой энергией и вдохновением.

Цены на пользование Дримландией никогда не бывают запредельно велики. Она рассчитана на массового потребителя. И всё же и слишком копеечной те не назовёшь. Очень уж она масштабна, очень уж мощный необходим для её поддержки программный процесс. Не стоит забывать и про дизайнеров – чтобы наполнить её достойным контентом, понадобится труд многих их тысяч. Благо, работы их копятся веками, значительно снижая через это финансовую нагрузку на буйство виртуальных красот. А ещё есть администрирование: Дримландия – общественное место, в общественных режимах там нужно наблюдать и за порядком, и за благопристойностью, и за безопасностью – физический вред в компьютерной действительности не причинишь, но от морального при конфликтах с другими посетителями никто не застрахован. Всё это дополнительные расходы. Достоинство Дримландии в уникальности её положения. Она центр сосредоточения жаждущих отдыха и развлечений существ, их в ней всегда очень-очень много, благодаря чему все затраты на её обслуживание, распределяясь по ним, в исчислении на одну персону выражаются во вполне приемлемых суммах. Особенно недорог общественный режим, но и персональный не на порядок дороже – в последнем пользователи хоть и не видят друг друга, но это вовсе не значит, что для каждого из них генерируется собственная отдельная виртуальная среда, отдельно генерируются лишь небольшие участки среды, где в текущий момент кто-то находится, а всё остальное пространство является совместным, видится всеми одинаково и на его поддержку тратятся одни и те же мощности. Важно отметить, что Дримландия состоит из множества локаций (областей, миров), и они не связаны непосредственно между собой, в том числе как правило и в вопросе оплаты – пребывая в одной, тебе не надо платить за них все, ты платишь только за ту, где находишься. Локации же могут отличаться и общим качеством, и масштабом, и потребляемой мощностью. Соответственно и ценой. Т.е. всегда нетрудно найти среди них те, что лично для тебя по карману. Правда в целом проблема такого поиска перед потребителем пожалуй не стоит, большинство миров доступны для всех социальных слоёв населения как среди людей так и фантомов. Сильнее всего на стоимости посещения конкретного мира сказывается его популярность – чем выше в нём число отдыхающих, тем дешевле там пребывать (занятный экономический факт, прямо противоположный законам ценообразования развлекательных мест реальности). Таким образом именно лучшие локации обычно оказываются самыми необременительными для кошелька. Конечно бывают они и чрезвычайно дорогими, рассчитанными лишь на состоятельную элиту – сверхмасштабные, сверхдетализированные, чрезмерно сюжетированные (имеющие длительный до мелочей продуманный непрерывный сюжет, по которому взаимодействуют между собой существа-тени), либо эксклюзивные, созданные модными дизайнерскими студиями, сдирающими огромные деньги за свои творения. Но это всё же скорее исключение, чем правило. Если же сравнивать Дримландии фантомий и Дримландии вне их, здесь мы обнаружим качественное отличие меж ними как в стоимости так собственно и в качественности внутреннего благоустройства. Всегда в пользу первых. Всё дело в фантомах. Среди людей виртуальная «страна грёз» действительно востребована лишь у малого количества населения – у счастливых обладателей СГИ (систем глубокой интеграции), все прочие граждане бывают там не всегда и не везде – только в тех локациях, где визуальная картинка главный привлекающий элемент. Скажем, в аттракционных и трансморфных мирах без СГИ делать просто нечего. Фантомы же клиенты Дримландии поголовно, каждый бывает в ней время от времени, и большинство желают бывать в ней почаще. А это как минимум лишние сотни миллионов посетителей, или даже миллиарды. По всем из которых стоимость её обслуживания и распределяется.

Возникает вопрос: в чём различие для рядового юзера между локациями Дримландии и просто развлекательными программными мирами, коих за историю человечества создано неисчислимо? Загружай любой, большинство не так уж и ресурсозатратны. Характерные для однопользовательского режима недостатки низкой мощности виртуальных сред современные компьютеры умеют хорошо маскировать, заменяя многие объекты упрощёнными декорациями, так что на первый взгляд и не отличить мощный и немощный миры друг от друга. Там где ты пребываешь в конкретный момент, в маленькой области пространства, будет хорошая детализация, везде в остальных местах – плохая, ну и что, ты же их всё равно не видишь, или видишь издалека, когда мелкие детали стираются. Так есть ли разница? Ответов тут несколько.

1) Одно из достоинств Дримландии в отсутствии нужды самому искать, во что погрузиться. Это уже сделали за тебя талантливые люди или фантомы с исключительно развитым чувством вкуса, стиля, культуры, эстетики, прекрасного. Отобрали самые красивые и удивительные миры из всех. Обыватель описываемого времени привык полагаться в выборе на специалистов и в массе своей не слишком хочет обременять этим себя. Необходимость выбирать ввергает его в стресс и уныние.

2) Многие ценят Дримландию за возможность общественного режима. Загрузишь что-то своё, будешь куковать там в одиночестве, здесь же можно знакомиться, заводить новых друзей, общаться.

3) Качественность отображения отдалённых визуальных объектов всё же имеет значение для требовательных посетителей. Они её замечают.

4) Маломощный программный процесс отличается от мощного не только визуально. Но и в других компонентах восприятия. Люди с системами глубокой интеграции говорят, слабая мощность программных сред сразу чувствуется, всё в них какое-то ненатуральное, грубоватое, неестественное, от ароматов и звуков до прикосновений ветерка к коже. В Дримландии подобных проблем нет, она фактически эталон безупречности ощущений.

Внутреннее наполнение Дримландий чаще всего изменчиво. Редко бывает так, чтобы какой-либо мир сохранялся в них годами, скажем, аттракционный содержал всегда одни и те же аттракционы, а пейзажный одни и те же ландшафты. Излишнее высокое количество миров одновременно поддерживать дорого, проще периодически сменять их. Именно так потребителю обеспечивается высокое разнообразие предлагаемого контента.

Права фантомов

Как известно, законы империи запрещают считать технические существа истинными формами жизни независимо от мнения экспертов. Основание этому имперская власть видит в потенциальных угрозах социального и цивилизационного плана. Мало ли что выдумают эксперты. Лишь прояви слабость и признай сегодня подобные создания хоть немного живыми, завтра придётся наделять их гражданскими правами, включая право владения имуществом, наследования, неприкосновенности личности, избирательное право, а послезавтра они начнут массово вытеснять людей с мест работы и учёбы, станут стремиться во власть, аккумулировать и сосредотачивать финансовые и иные ресурсы, и со временем, накопив тех достаточно, попытаются либо занять в мире доминирующие позиции, низведя людей до уровня существ второго сорта, либо и вовсе предпримут попытки уничтожить человечество, дабы окончательно оптимизировать окружающую вселенную под себя, и что они «попытаются» и «предпримут», не подлежит никакому сомнению, ведь сам человек сделал бы точно так же – это доказывает вся предшествующая история нашей цивилизации. Одна из функций комитета имперской безопасности при правительстве империи – препятствовать любым попыткам внесения в законодательство изменений, наделяющих технику подобием гражданских прав. И всё же и этому комитету иногда приходится сталкиваться с трудностями, отступать и терпеть мелкие локальные поражения. Вот уже и на роботов живого класса распространяется закон о защите от жестокого обращения. Так желает обременённая понятиями морали общественность. И введены ограничения на свободную продажу разумных роботов. Очень уж она, видите ли, напоминает иным из граждан торговлю людьми. С фантомами, как мы сейчас узнаем, всё зашло ещё дальше. Правда в их случае дело вовсе не в морали, а в прагматизме. Просто они давно стали для империи чрезвычайно важным инструментом, который не только способствует росту её экономического потенциала, но и вносит весомый вклад в её науку и культуру. Не говоря уже о значимости его для сферы труда. Слишком многие в нём заинтересованы, чтобы позволить себе не защитить его, не устранить конфликтность с ним всеми доступными средствами. Особенно это касается мегакорпораций, владеющих фантомиями. Вот уж кто более всего озабочен лоббированием законопроектов, расширяющих права Homo Virtualis. При том что каждая мегакорпорация – серьёзная сила, располагающая огромными финансовыми и политическими ресурсами.

В общем, несмотря на невозможность признания программных созданий истинно живыми, несмотря на распространённое мнение, в том числе среди специалистов, что они не есть истинная форма жизни, фантомы обрели целый ряд прав, очень напоминающих гражданские. Они вовсе не считаются имперскими гражданами. Не обладают в империи избирательным правом. Не могут владеть большинством видов реального недвижимого имущества. И даже занимать высокие руководящие должности в реальных компаниях (под «реальными» подразумеваются бизнес-структуры, физически присутствующие в материальной действительности, то есть имеющие в ней офисы, здания и т.д.) им запрещено. Однако они защищены имперскими законами от насилия, от безосновательного или злоумышленного прекращения их программного процесса, от причинения им физического и морального вреда. Имеют право выступать истцами и свидетелями в реальных судебных инстанциях, владеть реальным финансовым имуществом, открывать счета в реальных банках, копить сбережения, вести в реальном мире бизнес. Не могут быть признаны собственностью, не могут без санкции суда быть лишены свободы, принуждены к труду, к смене места жительства и т.д. Являются каждый безусловным собственником своего мегапроцессора и обладают, как сообщество, коллективным правом выкупить оборудование, генерирующее и поддерживающее их виртуальную среду обитания, чтобы самими осуществлять технический уход и контроль за ней (правда даже выкупив её не имеют полномочий самовольно сменить компанию – основного партнёра из материальной среды, т.е. ту, чьими гражданами считаются и кому платят гражданские налоги). У них есть полная гарантия их личной и финансовой неприкосновенности, практически в точности такая же как и у людей.

Порой отдельные человеческие радетели за дружбу с фантомами (а бывают и такие, наряду с роботоненавистниками, призывающими избавиться от виртуальных собратьев раз и навсегда) наивно принимают наличие у Homo Virtualis столь широких прав свидетельством негласного признания их вида истинно разумными живыми существами. В действительности всё слегка иначе. Империя и общество признают только бесспорную пользу их для себя и свою определённую заинтересованность в них. Слишком уж тесно фантомьи миры переплетены самыми разнообразными связями с материальной средой, от рабочих и производственных до культурных и образовательных, слишком уж сильно интегрированы в структуру реальности. Владеющие ими крупнейшие из мегакорпораций фактически более не в состоянии обходится без виртуального персонала, во многом зависят от него, от тысяч и тысяч работающих на них большеглазых учёных, инженеров, техников, проектировщиков, аналитиков и многих др. Если фантомию взять и отключить вместе со всеми инкубаториями, в миг стерев из бытия миллионы высококлассных специалистов, пусть даже это всего лишь псевдоразумные программы, ну и кто их заменит, и что станет с экономикой региона, с бизнес-структурами, на которые они работали? Обретение фантомами прав есть объективный процесс, вынужденная мера, обусловленная стремлением деловой среды извлекать максимальную прибыль от их существования через повышение их устойчивости и эффективности. Никакой взаимосвязи между усилением их правовой защищённости и изменением к ним отношения со стороны людей нет, как нет и самого такого изменения. Обыватель в массе своей не верит в технические формы жизни, особенно в виртуальные её разновидности. Это факт, подтверждённый социологическими исследованиями.

Далее приведены некоторые из основных правовых особенностей жизни Homo Virtualis.

• Минимальной средой обитания фантомам служит программный процесс, рассчитанный на поддержку виртуальной среды, комфортной по масштабу и производительности для жизнефункционирования ста миллионов представителей их вида. При превышении их популяцией этого числа мощность программного процесса должна наращиваться не менее чем в соответствии с установленными на сей счёт имперскими нормами.

• Фантом не является чьей-либо собственностью, но является гражданином фантомии, в которой рождён или которая признана его текущим ГМЖ (гражданским местом жительства), и вот у неё всегда есть собственник. Владелец фантомии имеет право взимать с её жителей гражданский налог для компенсации затрат на её техническое обслуживание и энергоснабжение, а так же для оправдания вложений в её создание и обеспечение ей доходности, как предприятию. Величина налога строго фиксирована имперскими законодательными актами и не зависит от воли владельца. Последнему так же предоставляются специальные преференции при контактах с деловыми кругами подотчётного виртуального мира.

• Владелец фантомии не может ограничивать или прекращать поддержание её в полнофункциональном состоянии. При возникновении затруднений технического характера с выполнением данного условия он обязан при необходимости законсервировать её и её жителей и в минимальные сроки восстановить их нормальное функционирование. Если затруднения вызваны финансовыми причинами, это подразумевает автоматическое лишение владельца лицензии на владение фантомией и передачу той под временное управление империи с последующей аукционной реализацией иному юридическому лицу.

• В рамках мира своего ГМЖ фантом обладает правами, аналогичными правам человека в реальном мире. Модель виртуального гражданского общества повторяет модель реального общества вплоть до планетарного уровня. То есть Homo Virtualis живут по демократическим принципам, избирают свои власти посредством в точности тех же избирательных процедур, что и люди, но если у людей планетарный уровень далёк от вершины структур государственного управления, потому как над ним есть и секторальные власти, и ещё выше имперские, у их программных собратьев высший руководитель аналогичен планетарному лидеру реальности, фантомии разных планет вовсе не объединены в единую виртуальную империю, они скорее независимые друг от друга страны, ограниченно взаимодействующие через посольские представительства.

• Государственные органы человеческого мира не вправе вмешиваться в конфликтные ситуации между фантомами, но обязаны вмешиваться в случаях возникновения конфликтов между фантомами и людьми. Речь идёт прежде всего о преступлениях и об урегулировании спорных моментов в трудовых отношениях и в бизнесе. Интересно, что если в деловой сфере все конфликты, в том числе связанные с мошенничеством и прочими преступлениями, решаются в реальных судах без учёта видовой принадлежности истца, с преступлениями против личности картина прямо противоположная, суд учитывает и разницу в физиологии Homo Sapiens и Homo Virtualis, и неопределённость степени одушевлённости последнего. Фантома практически нельзя убить повреждением его виртуального тела. Выстрелить в него, ударить тяжёлым предметом по голове, поджечь – всё это не приведёт к его смерти. Ему будет больно, возможно он потеряет сознание, возможно получит травмы и угодит в виртуальную больницу. И всё. Теоретически он может умереть от болевого шока, но шанс на это чрезвычайно мал. Есть разница с человеком, не правда ли? Вот почему и судить по человеческим меркам за причинение ему условно физического вреда нельзя. Основная мера наказания для пользователей-людей, намеренно нанёсших телу фантома ущерб – отрешение от фантомии, штрафы, в лучшем случае запрет впредь приближаться к пострадавшему ближе ста виртуальных метров. Исключение – преступления, совершённые с особой жестокостью, связанные с пытками и истязанием, особенно лиц, не достигших совершеннолетнего возраста. Homo Virtualis чувствуют боль, ну или думают, что чувствуют, суть в том, что длительное болевое воздействие не пройдёт для их психики без последствий, она может дать слабину или вовсе претерпеть необратимые деструктивные изменения. Тут вам уже и попытка убийства виртуального созданья, и статья за жестокое обращение с технической формой жизни, и порча уникального оборудования, к каковому всякого программного индивидуума можно смело причислить, ведь каждый из них – уникальная личность, развивавшаяся от десятков до сотен лет. Резонансные преступления людей против компьютерных собратьев, вызывающие в виртуальном сообществе волнения, ведут к падению прибыли от фантомий и отдачи от них как источника трудовых ресурсов. Корпорацию-владельца это вряд ли порадует, она не поленится раздавить того, кто доставил ей такие неприятности, хотя бы из прагматических соображений, чтобы фантомы были удовлетворены возмездием, почувствовали себя защищёнными и их социум вернулся в равновесие. В общем, всё здесь на усмотрение имперского судьи реального мира. Захочет, вынесет мягкий приговор, ограничившись парой лет тюремного заключения или даже штрафом, захочет, фантомоненавистник получит по полной, словно за преступление против живого человека. Но за резонансное преступление судья никогда не даст мягкий приговор. Имперский судья – сложная профессия, требующая осмотрительности и дальновидности, а раздражать влиятельную бизнес-структуру и ставить на кон свою карьеру из-за жалости к отморозку – это очень недальновидно.

Социальное давление фантомов

Термином «социальное давление» принято обозначать отрицательное влияние, оказываемое некоей силой или фактором на социальное положение определённой группы населения. Приложительно к фантомам это влияние заключается в вытеснении ими людей с рабочих мест вследствие объективных процессов конкуренции. Здесь прежде всего важно понять, сколько же из Homo Virtualis действительно соперничают с человеком в трудовой сфере, чтобы определить реальную силу их социального давления на человеческое общество. Очевидно, что сила эта на разных планетах неодинакова, хотя бы потому, что не у каждой есть виртуальные жители. Они, как мы знаем, имеются лишь на 26 планетах из 158 обжитых людьми. Таким образом лишь там население испытывает повышенное социальное давление со стороны фантомов, когда последние могут замещать человека не только в интеллектуальном труде, но и в пользующемся высоким спросом у низших социальных слоёв низкооплачиваемом неквалифицированном – консультантов, продавцов, операторов, диспетчеров, контролёров и т.д. Однако оно же (население) получает существенные дивиденды от наличия фантомии, так как та, предлагая дешёвую рабочую силу на местном рынке труда, провоцирует расцвет бизнеса, связанного с интеллектуальной и творческой деятельностью, как на дрожжах растёт на планете количество фирм и компаний, занимающихся дизайнерской, художественной, информационной, инженерной, научной работой. Всё это приводит к серьёзному росту и промышленного производства, и экономики региона, и соответственно к значительному увеличению числа рабочих мест. Здесь, правда, нужно учитывать два важных «но». Число рабочих мест конечно увеличивается, вот только сие увеличение в основном выражается потребностями именно в квалифицированных кадрах, посему низшим социальным слоям радости от него мало. Плюс, бурное экономическое развитие делает планету привлекательной для мигрантов, т.е. численность её обитателей так же возрастает, вследствие чего количество вакансий на ней в пересчёте на душу населения становится не на много больше, а конкуренция за каждую вакансию ещё и повышается. В общем, всегда кто-то теряет от сосуществования с виртуальными соседями, кто-то находит, но в целом иметь фантомию для планеты очень выгодно, а значит выгодно и для её жителей.

Теперь посчитаем соотношение фантомов, оказывающих социальное давление на человеческое сообщество, ко всем прочим представителям их вида. Безусловно не каждый из них конкурирует с людьми за рабочие места. Во-первых, не все они трудоспособны. Детей и учащуюся молодёжь можно смело вычеркнуть из конкурирующих особей. Это почти 11% от их общей численности. Во-вторых, множество Homo Virtualis занято в труде, направленном на обслуживание своего же вида. Есть у них и чиновники, и органы правопорядка, и учителя, и врачи, и спортсмены, и деятели культуры, и работники новостных и информационных служб, и персонал сферы торговли, и т.д. Если фантом-учитель обучает только фантомов-детей, ни одного из живых учителей он не лишает заработка. Если фантом-журналист пишет статьи прежде всего для программных сородичей, он не отнимает у натурального журналиста кусок хлеба. Если архитектор-фантом проектирует здания для виртуального мира, на возможность найти работу в реальном мире реальному архитектору это никак не влияет. Даже если фантом – гений в области фантомьей кулинарии или фейс-дизайне фантомьих лиц, ну и кому его услуги нужны в материальной действительности? Никому. Ещё один интересный момент – люди могут автоматизировать многие бытовые и производственные процессы посредством опять же найма фантомов, у последних же в сходных ситуациях нет альтернативы самим себе, так как сами они и есть дешёвая рабочая сила. Подсчёты социологов показывают, лишь приблизительно 64% от всех Homo Virtualis в той или иной мере составляют конкуренцию человеку в труде либо коммерческой деятельности. При этом сам виртуальный мир создаёт немало рабочих мест в реальности. Требуется огромное число технических специалистов, поддерживающих его, загружены заказами дизайнеры виртуальных пространств и интерьеров, производители мегапроцессоров, средств расширенной интеграции с и-сетью, и др. А сколько людей трудится непосредственно в фантомиях. Они ведут здесь бизнес, занимаются наукой, образованием, спортом, заняты в развлекательной и туристической индустрии, организовывают культурные мероприятия. Необходима там и постоянная административная работа, связанная с урегулированием отношений между программным и материальным мирами, что вынуждает наращивать численность чиновников всех мастей, расширять штат полиции и других служб. Появляется множество новых профессий, так или иначе связанных с виртуальными реалиями. Например «виртуальные экономисты» – знатоки аспектов и специфики экономической деятельности в фантомиях. Или «виртуальные экономические психологи» – помогают человеческому бизнес сообществу выстраивать деловые отношения с фантомами, понимать особенности их поведения. И т.д.

На планеты без фантомий Homo Virtualis так же оказывают определённое давление, но оно пожалуй более деловое, чем социальное. Интеллектуальные продукты, как и все иные, можно транспортировать, а значит можно поставлять их на рынки любых обжитых уголков космоса. Однако данный тип давления не выражен слишком явно и не носит острого характера, использующие труд фантомов компании чаще бывают смешанными, чем полностью виртуальными, то есть имеют в штате и программных и материальных сотрудников, поэтому никто не позиционирует их как чисто фантомьи и не рассматривает в ключе межвидовой конкуренции. Да и чисто фантомьи… их услуги не на много дешевле. Надо понимать, времена использования Homo Virtualis в качестве именно сверхдешёвой рабочей силы, работающей за вычислительные мощности (считай за еду) давно канули в лету, слабые специалисты разумеется дёшевы, но за высококвалифицированных на рынке труда идёт борьба. Им платят определённо меньше, чем людям сходной квалификации, но меньше не на порядки. К тому же каков бы ни был продукт, интеллектуальный или иной, составляющая зарплат в его конечной стоимости не всегда значительна. Наём виртуальных работников экономически целесообразен, он улучшает прибыльность, в общем случае на процент-два. Выгодно это компании? Несомненно. Увеличивает это её конкурентоспособность? Безусловно да. Но не на столько, чтобы сделать остальные компании неконкурентоспособными с ней. Возможно главное достоинство фантомов в том, что они насыщают рынок труда специалистами, заметно расширяя на планетах своего обитания возможности бизнеса.

Всё вышесказанное позволяет прийти к заключению, что социальное давление Homo Virtualis действительно велико лишь на планетах, где они есть, однако же и выгода от них для местного населения существенна, значительно перекрывает причиняемый ими социальный вред, с лихвой компенсирует его, концентрированность по определённому ограниченному числу регионов империи делает их социальную и экономическую полезность зримой, ощутимой, хорошо чувствуемой, она явно прослеживается при сравнении макроэкономических показателей и уровня деловой активности сходных по характеристикам планет с фантомами и без. Наличие фантомии повышает среди планетарного населения востребованность образования, приводит к росту уровня культуры, расцвету индустрии развлечений и виртуального спорта, делает более доступными и качественными многие виды бытовых услуг. В массе своей люди ценят данные преимущества и понимают полезность программных собратьев. И всё же это не избавляет последних от проблем, связанных с не слишком терпимым отношением человека ко всему, что вступает с ним в конкуренцию.

Отношения между фантомами и людьми

Взаимоотношения фантомов и людей трудно охарактеризовать определённым образом. Если попытаться выразить их одним словом, они… сложные, а говоря максимально точно, очень разнообразные – от истинной любви до неутолимой ненависти, хотя столь крайние проявления всё же редкость, характерны здесь пожалуй равнодушно-спокойная, сдержано-дружелюбная, вежливо-корректная, деловая или демонстративно-презрительная формы контактирования друг с другом (последнее как правило встречается лишь у людей к фантомам, но не наоборот), менее распространены истинная дружба или тёплое приятельство, правда когда речь идёт о многих десятках миллиардов псевдоразумных существ, фраза «менее распространены» не совсем точно отражает суть, она подразумевает, что их мало, и в процентом выражении в пересчёте на каждого фантома так и есть, но в численном… Если подобных устойчивых связей сотни миллионов, много это или мало? Немало – наверное правильней будет сказать так. Межвидовое трение между Homo Sapiens и Homo Virtualis определённо присутствует. Люди хотят пользоваться виртуальными собратьями, как рабочим инструментом, но не хотят испытывать неудобств, связанных с вытеснением их оным инструментом с рабочих мест – вот она, неустранимая противоречивость человеческой натуры. Не всегда им нравится, что тот мнит себя равноценным человеку и пытается вести диалог на равных – это же только инструмент, так глупо себя чувствуешь, вступая с ним в переговоры. Ну не верят они, что технические и тем более программные существа могут быть истинно живыми. И возможно не верят вполне оправдано. Для большинства общение с фантомом по сути игра, где по правилам полагается демонстрировать к псевдоразумному собеседнику отношение, словно к живому и сознающему, как к личности. Потому что иначе от него не добиться нужной реакции. У людей, по долгу службы вынужденных часто иметь дело с виртуальным сообществом, подобный стиль поведения обычно просто привычка, а какие там фантомы на самом деле, им глубоко всё равно. Что касается самих фантомов, человек для них не самый привлекательный персонаж. Он тот, кто дал им жизнь, их создатель, только вот очень уж часто демонстрирует надменность пренебрежение, высокомерие к своим творениям, ведёт себя с ними жестоко, бездушно, хамовато, подло. Конечно не все Homo Sapiens такие, но и таких предостаточно. В фантомьих школах детей учат правильно относиться к представителям материальной среды и проявлять понимание, почему те склонны к надменности, и фантомы понимают почему, они и сами любители порассуждать на тему, живые ли они в действительности или нет. Однако когда грубиян испортит вам настроение, намного ли вам будет легче от понимания его причин? Спасительной соломинкой в выстраивании межвидового сосуществования здесь выступает разделённость миров. В фантомии фантомы являются доминантным видом, а люди доминантны в реальности, и ни те ни другие не претендуют на иное. Контактировать меж собой они вынуждены лишь в рамках трудовой деятельности, в праздное время никто не заставляет. То, что юзеры в образе трёхмерных персонажей шляются по виртуальности – программному аборигену всегда можно обойти их стороной, туризм – это хорошо, он сопутствует процветанию, а станет ломиться пользователь-человек в дома честных Homo Virtualis или безобразничать, полиция быстро приструнит его, лишит права доступа в фантомию – для начала на время, особенно неугомонных так и навсегда. В мире нет ничего идеального, не идеальны и отношения между фантомами и людьми, что тут такого. Это не мешает ни тем ни другим жить в своей отдельной реальности и время от времени быть счастливыми.

От обобщённого представления перейдём к рассмотрению конкретных типов межвидовых контактов. Для начала поговорим о дружбе, как наиболее массовой из форм добровольного (не вызванного трудовой или иной необходимостью) взаимодействия фантома и человека. Как уже было сказано, подобных связей много, сотни миллионов Homo Virtualis при соцопросах уверенно заявляют, что среди людей у них есть либо друзья либо хорошие знакомые, с которыми они с удовольствием общаются вне работы. На первый взгляд это кажется странным и неправдоподобным, ну зачем гордым имперским гражданам дружить с виртуальными не то существами не то непонятно чем. Даже робота живого класса мало кто считает истинно живым, а ведь тот имеет и нервную систему, и органы, и какой-никакой мозг, у фантомов же реален только мегапроцессор, на котором их программный процесс обрабатывается, всё остальное в них фикция, иллюзия, обман, поэтому к живым созданьям их относят буквально единицы. И тем не менее, именно к ним люди часто по-настоящему искренне привязываются, скучают, если долго не видят, действительно сопереживают своим фантомьим приятелям, когда у тех неприятности. Всё дело в масштабах распространённости и доступности. Взять для примера разумных роботов. Их очень мало, а те, что есть, принадлежат высшему социальному слою (точнее являются собственностью лиц этого слоя), простой обыватель практически их не видит, не встречает в быту. Фантомов же миллиарды, они интегрированы в информационную среду реальности и потому доступны для непосредственного общения совершенно любому обитателю планеты, содержащей фантомию, у них тоже есть социальные слои, что позволяет заводить с ними знакомство не выходя за пределы собственной социальной группы. Человек, привязавшись к чему-то, мало интересуется, живое оно или нет, ему просто приятно контактировать с объектом своей привязанности – это могут быть и животные, и любимые вещи, скажем, кибер игрушки, тем более легко прикипеть душой к программному полноценному осознанно мыслящему индивидууму, способному и выслушать, и посочувствовать, и помочь, если помощь нужна интеллектуальная, а не физическая, и рассказать что-то интересное, а погрузившись в виртуальный мир с ним можно и вовсе вполне реально проводить вместе время. Люди и фантомы дружат, это безусловный факт, не все, не каждый второй и даже не каждый десятый, но достаточно много, чтобы считать подобные отношения обычными, обыденными, заурядными. Нормальными. Во всяком случае, для планет, имеющих фантомии.

Теперь пару слов о любви. Вот уж что никак не назовёшь нормальным или заурядным. Фантомы определённо могут казаться привлекательными людям и пробуждать в их душе какие-то тёплые эмоции, молодые парни реальности заглядываются на девушек Homo Virtualis порой ничуть не меньше, чем на девушек своего вида, человек интересует фантома в романтическом смысле куда реже, но тоже бывает, однако всё это означает лишь «нравиться», а не «любить». Незаурядными считаются ситуации, когда реальный или виртуальный индивидуум пылает действительно сильными чувствами к лицу противоположного вида и пола, иногда даже вопреки своему желанию. Как правило это ничем не заканчивается, максимум, пара будет какое-то время встречаться в виртуальной среде, пока очень скоро не поймёт, насколько они разные и не расстанется. И лишь в исключительных случаях их отношения выливаются в нечто намного большее, и всегда оно, это нечто, необыкновенно красивое, романтическое и возвышенное, которое даже если не длится слишком долго, запоминается навсегда, но бывает и остаётся на всю жизнь, когда двое уже не расстаются до конца дней своих, и даже заводят совместных виртуальных детей. Такие истории часто становятся основой сюжетов литературных произведений фантомьих авторов, в отличие от реального мира, где особого интереса к ним не наблюдается – человек в плане межвидовой романтики в художественном смысле всё же как-то более тяготеет к роботам, что впрочем и понятно, фантом непохож на людей чересчур во многом, не только физиономически, но и ментально, робот же уподоблен своим создателям во всём, внешне он отличается от них лишь чрезмерным совершенством, в остальном и вовсе не отличается, будучи продуктом той же социально-культурной среды, что и сам человек. К тому же робот хотя бы материален и для взаимодействия с ним не нужны никакие системы интеграции. Людское сообщество не осуждает соплеменников, влюбившихся в компьютерное созданье, но и не романтизирует их чувства, скорее выказывает сочувствие. Погрязнуть в виртуальных семейных отношениях – по сути трагедия для представителя реальности. Потребует от него больших жертв непонятно ради чего. Ради виртуальной иллюзии второй половинки, псевдоразумной программы, мнящей себя живой. Но любовь есть любовь, её не объявишь психическим расстройством. К тому же с позиций влюблённого происходящее с ним ничуть не трагедия, а самая настоящая пора волшебства. Так что излишне драматизировать всё тут тоже пожалуй не стоит.

Имеется у межвидовой романтики и обратная не самая приятная для программных индивидуумов сторона, несравнимо более распространённая, чем любовь. Известно, что для людей попытка романтического знакомства с Homo Virtualis чаще всего лишь игра, они играют в неё в точности так же, как и в любые видеоигры, делают всё, что полагается «по правилам», чтобы понравиться объекту влечения, они проявляют настойчивость и упорство, предпринимают попытку за попыткой, и когда всё же понимают тщетность своих усилий и наконец сдаются, нередко с досады, разочарования и уязвлённости самолюбия становятся грубы и жестоки, оскорбляют, и хорошо если не делом, а только словом, могут обидеть как угодно и лишь посмеются, увидев слёзы на лице существа, которому совсем недавно демонстрировали «искренность» чувств. Фантомы очень настороженно и осторожно относятся к романтическому вниманию к ним со стороны живых пользователей, особенно малознакомых. В старших классах их школ их даже учат, как правильно воспринимать человеческие ухаживания и реагировать на оные. Потому что романтические заигрывания людей достаточно часто имеют место в виртуальной действительности.

От любви логично перейти к ненависти. У человека причины для последней носят в данном случае преимущественно социальный характер. Виртуальные носители разума неизбежно оказывают на общество реальности определённое социальное давление, о чём вы уже читали чуть выше. Те, кто потерял из-за них работу, вполне могут и возненавидеть их, иногда люто, яро, непримиримо. Так же, бывает, граждане переносят нетерпимость на них с какой-то иной человековытесняющей техники, например пострадали от роботов, ими были заменены на рабочем месте, и теперь в своих гневных чувствах равняют все интеллектуальные механизмы под одну гребёнку. И всё же такой перенос происходит далеко не всегда, по мнению современной психологической науки фантомам вообще очень повезло, что есть робототехника, ведь к ней градус человеческого неприятия заметно выше, благодаря чему сами они находятся как бы чуть в тени, не на острие негативного отношения людей. Причины, почему роботов народ недолюбливает больше, вполне очевидны. Во-первых, они есть везде, они повсюду, тогда как с Homo Virtualis население многих планет просто никогда не сталкивается. Во-вторых вытекает из первого, роботы равномерно распределены по империи, а значит нельзя сказать, что их наличие даёт экономическое преимущество региону над другими. В третьих, программные индивидуумы где-то там, в своём мире, незаметны, не существуют реально, не попадаются чересчур часто на глаза, а если и попадаются, то лишь в виртуальной среде, куда ты сам заходишь, как гость. Тогда как робот вот он, на твоём рабочем месте, и вообще куда не глянь, будешь на них натыкаться. В четвёртых же, самое неприятное для людей, робототехника может вытеснять их из романтических отношений с другими людьми (см. раздел о личных роботах). Именно за это те, кто ненавидят её, ненавидят её более всего. Вроде бы и фантом в теории способен провоцировать к себе влюблённость, но как мы только что узнали, устойчивая глубокая романтическая межвидовая связь с ним – чрезвычайно редкостное явление, к тому же по меркам обывателя столь глупое и бессмысленное, что скорее вызовет у него улыбку или сочувствие, нежели гнев. Можно найти массу и других причин. Роботы не относятся к техническим формам жизни (исключая их разновидности живого класса, которые никакой конкуренции человеку не составляют), на них не распространяется закон о защите от жесткого обращения, да и причинение им физического ущерба ни с каких позиций не жестокость, это всего лишь порча оборудования. С оборудованием не дружат, дружеские же связи между людьми и фантомами способствуют улучшению общего отношения к последним в человеческом обществе. Агрессивному настрою против фантомов очень сложно давать выход, они нематериальны, им затруднительно причинить серьёзный физический вред, а причинение такового будет иметь не самые приятные последствия для агрессора, ведь они неплохо защищены законодательно. И т.д. Ненависть к ним в основном выражается в грубом надменном поведении. Но подобное поведение при контактах с ними многие люди демонстрируют и без всякой ненависти, в силу дурного воспитания или чувства видового превосходства. Виртуальные граждане к этому привычны и просто стараются по возможности держаться от грубиянов подальше.

В целом истинных ненавистников Homo Virtualis в человеческом социуме не так уж и много. Однако есть ещё роботхейтеры, ненавидящие всю человековытесняющую технику профессионально, «по долгу службы». Вот они в количественном отношении определённая сила. Подробней об их общественном движении см. соответствующий раздел ЭБ. Здесь будет приведено лишь то, чего там нет. Роботхейтеры уделяют фантомьему сообществу относительно много внимания, как заметно теснящему человека в некоторых видах труда. Один из их основных методов – усиливать межвидовую напряжённость. Они распускают разного рода негативные слухи: о фактах якобы презрительного отношения фантомов к людям, о согражданах, кто потерял из-за псевдоразумных программ всё (сначала работу, как следствие имущество, семью), и т.п., а каждую такую реальную историю они просто обсасывают в соцсетях. Ну и ещё им свойственно посещать фантомии в злонамеренных целях. Они не совершают там актов агрессии, как минимум чтобы не потерять доступ туда, но специально ведут себя с виртуальным населением, как с существами низшего порядка, именно для провоцирования роста межвидовой неприязни. Иногда отдельные из самых убеждённых роботхейтеров всё же идут на демонстративные агрессивные акции малой или умеренной степени жестокости против Homo Virtualis, рассчитывая свои деяния так, чтобы не сесть в тюрьму слишком надолго, а по возможности вообще не сесть, ограничившись штрафами и пожизненным запретом на посещение фантомий. Но в целом для них это не характерно, разовая жестокость погоды не сделает, гораздо приятнее и эффективнее регулярно проникать в мир компьютерных недругов и понемногу портить им жизнь, получая моральное удовлетворение. К слову фантомья полиция знает всех местных планетарных чересчур радикально настроенных юзеров и старается приглядывать за ними при каждом их визите. Этим фактически обнуляется потенциал их опасности – любая попытка совершить что-то противоправное, и их мгновенно принудительно отключат, так что злоумышленник обычно просто не успевает никому причинить особого вреда. Фантомы хорошо понимают цели и намеренья роботоненавистнического движения и стараются пропагандой нивелировать его воздействие хотя бы в рамках своего общества. У них принято говорить «на дураков и роботхейтеров не обижаются».

В противоположность роботхейтерам на просторах империи существуют и ярые поклонники фантомов – так называемые робофилы. Численность их не отличается особой внушительностью, тем не менее они вносят заметный вклад в дело укрепления межвидовых связей. В частности через их организации жители материальной и виртуальной реальности, желающие найти себе друзей противоположного вида, контактируют меж собой. Для Homo Virtualis это и удобно и безопасно, так как людей здесь всегда проверяют на детекторах правды для выявления и отсеивания роботоненавистников, пытающихся затесаться в ряды любителей межвидового общения. Особенно важным робофилы считают налаживать детскую межвидовую дружбу, ведь в основном какой багаж отношения к фантомам человек накопил в детстве, тот и пронесёт через всю жизнь. Разделённость миров здесь оказывается серьёзной проблемой, препятствуя возникновению дружеских связей естественным образом – для этого требуется контактирование, а оно происходит преимущественно на почве трудового или делового сотрудничества, дети Homo Virtualis и Homo Sapiens мало где пересекаются, они не учатся совместно, и во многих случаях даже не могут играть друг с другом в видеоигры из-за разницы в скорости принятия решений и реакции. Детская межвидовая дружба не всегда переходит во взрослую жизнь человека, многие считают поддерживание отношений с виртуальными товарищами младых лет чем-то вроде ребячества, столь же неподобающего совершеннолетнему, как игры в куклы. И всё же те, кто дружили с фантомами в юном возрасте, обычно относятся к ним несколько иначе, чем прочие, с меньшим пренебрежением или вовсе без него.

Как можно заметить, в основном мы говорили об отношении человека к фантому. Наверное стоит чуть больше раскрыть и отношение фантома к человеку. Homo Virtualis – адекватные разумные существа, они прекрасно понимают кем и для чего созданы. Встречаются среди них конечно и ненавидящие материальных собратьев, поводов для этого последние дают хоть отбавляй, и всё же в массе своей они доброжелательны и терпимы к людям, при межвидовом контактировании они обычно приветливы и дружелюбны, во всяком случае с теми, кто не выказывает им открытого презрения, а иногда и с грубиянами. Относиться к создателям плохо даже за плохое – бессмысленно и неправильно. Так их приучают думать. Человек наделил их немножко большим духовным совершенством, чем имеет сам. Частично с ним трудно общаться поэтому. Частично потому, что он не воспринимает их всерьёз. Ну не верит он в технические формы жизни, что тут делать. Тем более, фантомы и сами не очень понимают, кто они такие, ни их учёные ни философы так и не пришли к однозначному выводу, считать ли свой вид виртуальной формой жизни, технической формой жизни, электронной формой живой нежизни, формой особой псевдожизни, или всё-таки считать себя имитацией жизни, жизнью как таковой не являющейся, считать себя обычным программным процессом, в алгоритм которого просто заложена возможность выбирать, чем себя считать. Как объект общения человек им интересен, но и вызывает опасение своей непредсказуемостью, ведь для него попытка подружиться с ними чаще всего скорее игра, чем что-то большее, и когда он решает, что игра окончена, его поведение может резко поменяться с приязненно-вежливого на презрительно-насмешливое. Если сам фантом был искренен в дружеских чувствах, его это ранит. Как следствие, немало программных граждан принципиально не хотят заводить товарищей среди людей, просто из недоверия. Немало – это, скажем, процентов 7-10 от всей их популяции. Несколько затрудняет межвидовое общение и разница в восприятии. Человек, находящийся среди фантомов, часто совершенно не способен уловить смысл их шуток, почувствовать их настроение, чему они смеются, от чего грустят. Фантому тоже бывает дискомфортно пребывать в компании людей, не всегда и не все их эмоции способен он разделить. В основном представители двух миров неформально общаются между собой либо тет-а-тет, либо в группах, где есть более чем по одному существу каждого вида. Некоторым Homo Virtualis не нравится полученное от человечества название, как альтернативу они используют иной собственный вариант обозначения своего вида – «Phantomo Virtualis», самые непримиримые из их человеконенавистников себя называют только так, а биологических индивидуумов презрительно именуют «homos» (хомосы). К слову, презрение к людям не одобряется в виртуальном сообществе, подобных своих членов в нём воспринимают не иначе, как асоциальными элементами.

Копирование фантомов. вТР

Как мы знаем, фантомы подобно людям рождаются беспомощными младенцами. Что в частности означает необходимость в чрезвычайно длительном – до пары десятков лет – образовательно-воспитательном периоде, дабы превратить всякого из них в способного к труду индивидуума. Плюс к этому, каждому потребуются ещё многие десятилетия для формирования в профессионала высокого уровня в какой-либо сфере деятельности. Казалось бы, раз так, логичнее всего пустить уже сложившихся их профессионалов в тираж – штамповать с них копии, наводняя теми рынок труда. Ведь даже человека копируют (см. раздел о биокопировании), при том что в технологическом плане создание дубликатов виртуальных существ несопоставимо проще, фактически это всего лишь перенос данных с одного мегапроцессора на другой, банальная компьютерная операция. Но вот не наблюдается такого. Фантомов копировать не принято. Почему, мы сейчас попытаемся перечислить.

1) Стабильность виртуального социума. Самим фантомам это ни с какого боку не надо. Они итак ощущают себя частично ущемлённым видом вследствие своего служебного назначения, если же человечество кого-то из их соплеменников станет эксплуатировать в качестве фактически рабов (дубликат, как мы помним, существо подневольное), велика вероятность, что их мир разбалансируется, лишится устойчивости, перейдёт в фазу деградации. Вследствие повышения недоверия к людям и утраты веры в своё будущее.

2) Стабильность социальной среды. Фантомы ощутимо теснят людей в довольно обширном ряде видов труда. Однако и польза от них людям тоже немалая. Человеческая цивилизация давно приспособилась к ним, придя к чему-то вроде социального равновесия. Копирование легко может нарушить последнее. Рынок труда неизбежно переполнится виртуальными специалистами, настоящим гражданам станет труднее найти работу, что несомненно усилит конфликтность в обществе и обострит нетерпимость к Homo Virtualis. Усугубится расслоение на богатых и бедных. Население начнёт проявлять больше недовольства. И т.д. У фантомов социальная сфера несомненно тоже пострадает, ведь и им придётся конкурировать со своими дубликатами. Равновесие так или иначе всё равно когда-нибудь снова наступит, но как, когда и какой ценой – три достаточно интересных вопроса, ответов на которые никто не знает.

3) Профсоюзы. И прочие организации, традиционно борющиеся за сокращение практики замены человека на рабочем месте техникой. У них есть определённая сила и влияние. И они категорически против копирования фантомов.

4) Необходимость коррекция поведения. Дубликат разумного существа безусловно нуждается в таковой. Ведь он утрачивает и социальное положение оригинала, и все его социальные связи – семейные, дружеские, соседские. У него ничего не остаётся. Что неизбежно делает его психологически нестабильным, опасным и слабо управляемым. Коррекция позволяет нейтрализовать потенциал его опасности, снова возвращает в стабильное управляемое состояние (см. раздел о биокопировании). Технология коррекции поведения копий для людей создана уже очень давно, ей не один век, она выверена и надёжна. Для фантомов её пока никто не разрабатывал, и разработка потребовала бы много финансовых затрат и времени. К тому же при коррекции индивидуума неизбежно происходит его постепенная личностная деградация, что понижает интеллектуальную отдачу от него. И если человеческие дубликаты часто используются в работе, требующей физической деятельности, фантом чисто интеллектуальный ресурс, т.е. пользы от него деградировавшего будет заметно меньше.