Стимул

– Сухие пайки точно будут, – ответил Павел с уверенностью, которой на самом деле не испытывал.

– Ну, это не вкусно, – протянул коллега. – Вот если бы мясо…

Он задел ногой за корень и упал. Но Павел не оглянулся и всё так же продолжил идти вперёд. Его раздражал неуклюжий и медлительный Борис, который, кажется, не понимал до конца всей опасности их путешествия и вёл себя так, как будто они вышли на послеобеденную прогулку. Из-за него они шли медленнее, чем следовало, и тёплый безопасный охотничий домик всё дальше отодвигался во времени.

– Подожди! – Борис возился в снегу.

– Шевелись! – злобно ответил Павел и скрипнул зубами.

– У тебя что, поезд уходит, что ли?

– Мы замёрзнем здесь! – Павел не выдержал. Он вернулся назад, схватил коллегу за ворот куртки и как следует встряхнул, испытывая жгучее желание снова ударить его по лицу. – Снег засыплет путь, и идти будет всё труднее! А ещё мороз к ночи станет ещё сильнее, и мы сдохнем здесь нахрен! Нужно двигаться как можно быстрее, а ты ведёшь себя как детсадовский идиот!

Он с наслаждением плевался в лицо коллеги, который сжался от страха, выпучив глаза.

– Вставай и иди! – приказал Павел, рывком отрывая Бориса от земли и ставя на ноги. – Я не хочу, чтобы из-за тебя мои дети остались без отца!

Ему стало немного стыдно за своё поведение, поэтому он развернулся и пошёл дальше, интуитивно выбирая нужное направление. Если бы лес находился на ровном месте, то они уже сто раз заблудились бы, а так нужно было просто спускаться с горы, забирая немного влево, в надежде, что рано или поздно они упрутся в скалистый берег реки.

Коллега послушно семенил сзади, больше не пытался разговаривать и старался не отставать. Павел иногда прислушивался к звукам из-за спины, но принципиально больше не оборачивался и не замедлял ход, предоставляя Борису самому решать, остаться ли в лесу или вернуться к цивилизации.

Снега вроде пока особо и не нападало, а вот идти стало как будто сложнее. Каждый шаг требовал усилий и отнимал больше сил. К тому же, Павел позавтракал аж в семь утра и как раз собирался поесть после опытов. Теперь пустой желудок то и дело напоминал о себе болезненными спазмами и урчанием. Чтобы заглушить голод, Павел слепил снежок и принялся посасывать его, нагревая талую воду во рту и глотая малюсенькими порциями. Но довольно скоро он пожалел об этой глупости, потому что хотеть есть меньше не стал, а только переохладил руки, которые без перчаток и так страдали от холода.

Один раз они остановились, когда перед ними внезапно возникли острые скалы, торчащие из земли. Павел нахмурился, отодвинул рукав и посмотрел на браслет, который считал шаги. От станции они прошли чуть больше километра. Всего-то километр! А он уже начал ощущать небольшую усталость.

Насколько он помнил, расстояние от станции до реки составляло примерно шесть километров, которые позарез нужно было пройти засветло. Осенью они ходили по еле заметной тропе, проложенной лесником и теми работниками станции, которые любили посещать охотничий домик. И местами эта тропа представляла опасность, проходя по краю обрыва или ведя по слишком крутому склону, где каждый шаг нужно было делать с крайней осторожностью. Сейчас же Павел вообще понятия не имел, насколько они отклонились от неё, и с какими непредвиденными опасностями может быть сопряжён их путь.

Шагая между деревьями, он тревожно смотрел вперёд, стараясь вовремя заметить обрыв или резкий поворот.

Один раз он чуть не угодил в узкую каменную расселину, прикрытую сухими ветками и снегом. Правая нога вдруг провалилась и ушла в пустоту, Павел пошатнулся и повалился набок. Сработала подготовка, когда их по много раз заставляли делать одни и те же упражнения, призванные улучшить реакцию. И хотя тогда Павел ругался и злился, потому что видел в этом только пустую трату времени, сейчас он порадовался тому, что тело среагировало быстрее него самого.

Не позволяя центру тяжести сместиться вниз и утянуть его в пропасть неизвестной глубины, он быстро-быстро заработал руками, стараясь ухватиться за что-нибудь и подтянуться. Борис стоял в нескольких шагах от него и смотрел с тупым видом, словно не понимая, что происходит.

– Дай руку, – прохрипел Павел.

Только тогда коллега опомнился и кинулся к нему, наступил на левую кисть, упал на колени и схватился за правую руку.

– Тяни, – приказал Павел, ненавидя неуклюжего спасителя.

Борис вытянул его до пояса, потом Павел сам отполз от края и сел.

– Что случилось?

– Искупаться захотел, – съязвил Павел, поднимаясь на ноги.

– Сейчас? Холодно же, – Борис часто-часто моргал удивлёнными глазами.

Павел лишь скрипнул зубами и пошёл дальше, гадая, как Бориса вообще допустили к исследованиям с такими однобокими интеллектуальными способностями. Нет, в их рабочих вопросах он разбирался хорошо, тут вопросов не было. Но как можно при этом быть таким неприспособленным к жизни?

Первый снежный шквал прошёл, и пелена чуть поредела. Стало немного светлее, и видимость увеличилась до десяти-двенадцати шагов. Павел растирал озябшие руки и жалел, что не захватил перчатки. Можно было бы убрать руки в карманы куртки, но в этом случае он рисковал сделаться неуклюжим. Опасно держать руки в карманах, когда в любой момент может понадобиться удержать равновесие или схватиться за что-нибудь.

Его бесило, что их скорость стала ещё ниже, потому что местность пошла неровная и непредсказуемая, а снежный покров скрывал опасности, поджидающие впереди. Радовало только, что Борис больше не пытался разговаривать и послушно шёл по пятам.

Они прошли две трети спуска, когда оказались на краю каменного карниза. Павел осторожно глянул вниз и поёжился – лететь метров двадцать, не меньше. И внизу вряд ли пуховые перинки постелены.

Пришлось тратить время и силы, возвращаясь назад в поисках обходного пути.

И снова.

И опять.

Они то и дело утыкались в скалы или обрыв и вынуждены были идти назад. Павел ругался и психовал, Борис же покорно ставил ноги в его следы и упорно молчал, больше всего мечтая о еде.

К шести часам вечера они наконец-то спустились с горы и упёрлись в скалистый берег. Павел слушал журчание потока и понимал, что лёгкой переправы не будет. Сгущающаяся темнота наваливалась на них и сужала границы мира до нескольких шагов. Снег упорно продолжал идти, оправдывая неутешительный прогноз.

Павел посмотрел на показания шагомера – шесть с половиной километров. Всего лишь. А впереди гораздо более трудный участок.

Он уже чувствовал усталость в ногах, хотелось присесть, чтобы отдохнуть. Но он решительно отбросил предательскую мысль, потому что знал, что потом будет труднее вставать и идти. Нет, нужно продолжать путь.

Они пошли по берегу вдоль реки, иногда перелезая через крупные валуны и перепрыгивая через углубления, покрытые предательским ледком. Борис пыхтел и стонал, но пока воздерживался от жалоб.

Павел тревожно поглядывал в сторону реки и силился припомнить то место, в котором им следовало переправиться. Река огибала гряду из нескольких гор средней высоты, между крутыми склонами которых существовал только один проход. Перейдёшь не там – и будешь блуждать в темноте, пока не замёрзнешь насмерть.

– А сколько нам ещё идти? – Борис наконец-то осмелился подать голос.

Он заметно устал. К тому же, его ботинки почему-то перестали греть и пальцы ног сделались ледяными.

– Скоро река сделает поворот направо. После третьего порога будем переправляться… – Павел задумался. – Нет, после четвёртого… Кажется.

– Кажется? – в голосе коллеги послышался страх. – Так ты не знаешь точно?

– Я тебе проводник, что ли? – огрызнулся Павел, повышая голос. – Меня, как и тебя, к этому не готовили! Скажи спасибо, что я вообще хотя бы представляю, что делать.

Борис благодарить его не стал, а глубоко вздохнул и замолчал.

На дне ущелья ветер стал сильнее. Его порывы заворачивали снег в неприятные вихри и набрасывались на путников с разных сторон. Из-за ветра стало холоднее, постепенно Павел перестал чувствовать приятное тепло. Несмотря на то, что они активно двигались, толстая куртка и двуслойные штаны всё больше промерзали.

Фосфоресцирующий циферблат термометра показывал минус тридцать один. Павел покачал головой и постарался прибавить шаг, хотя они и так шли на пределе возможности.

Из-за скал послышался гул первого порога, и оба обрадовались.

– Половина пути, – сообщил Павел с облегчением.

– Только лишь половина, – слабо откликнулся Борис. – Отдохнуть бы.

– Нет, нужно идти, – непреклонно сказал Павел, качая головой. – Мороз станет ещё сильнее. И снега навалит по колено, не пройдём. Нужно идти.

– Я устал.