Во!

– Можно я ещё посплю, – совсем по-ребячески попросился Акулов, снова прячась под одеяло.

Сане нестерпимо захотелось одеться. Хоть человек и голозадая обезьяна по своей сути, но одежда всё-таки придаёт кое-какое чувство уверенности. Напарник вон уже поспешил стать одетым субъектом. Ещё, чего доброго, и трюки помчится в одиночку исполнять. Совсем уж будет плохо, если умудрится погибнуть первым. Саня вскочил на ноги, чтобы действовать. Смерть в его молодой и крепкий организм не придёт по собственному желанию. Нужно поспешить ей навстречу.

Выйти через дверь не представлялось возможным. Разборка баррикады вызвала бы неизбежный шум помеху для спящего актёра, и Коньков, недолго думая, выпрыгнул в окно. Ведь он каскадёр всё-таки, хоть и сраный!

Дождь уже не накрапывал, а может наоборот: ещё не накрапывал. Не смотря на сырость, воздух был тёплый, и окна большинства комнат в доме были открыты. Но удивительно было не это, а то, что из многих окон уже разносились голоса. Не иначе в вечном споре с совами этот дом всецело оказался в руках у жаворонков. Хотя местные вставали по зорьке в силу привычных забот. Именно голос хозяина этого дома Саня и услышал первым:

– Да, я бы приехал к вам, дорогой мой, хоть сегодня, хоть завтра, да у нас тут такое творится! Что? С уборкой! Да, с какой к чёрту уборкой! С уборкой всё, как всегда! Дождь идёт, а мы скирдуем! Тут другая беда! Кино у нас тут снимают! Вчера прицеп с соломой пропал! И из части воинской звонят: где танк, где танк? Причём здесь кино? Да, вот и притом, что скоро наше хозяйство по ветру пустят! И бочонок квашеной капусты пропал! И Слон где-то запропастился! Зоопарк? Да какой зоопарк! Нету у меня зоопарка! Слон ? это водитель мой Слонёв Анатолий! У меня тут прямо голова колесом! Так что скоро меня не ждите!

Конькову стало стыдно за капусту, будь она неладна, и он поспешил перебежать вдоль стены к другому окну. Он не хотел и не любил подслушивать, но тут это получалось само собой, хоть красней, хоть плачь.

– И как это он так быстро приехал. Вчера я ещё не успел задуматься об этом, – доносился из другого окна голос Сергей Сергеича. – Может, это задумано было так? Может, против меня интриги плетутся? Негодяев, у вас нет случайно брата в ФСБ или милиции?

– Кх-х, – поперхнулся его собеседник. – Не выдумывайте, Сергей Сергеевич, какие интриги! Паша вас ни в чём не подозревает.

– Да, я лихо выкрутился! Но вот каскадёр подвёл: и ручки, и ножки целы. А ели бы что – мне бы тогда спокойней было!

– Если бы вы не поступили так опрометчиво и глупо, вызвав мужа любовницы к себе поближе, вовсе проблем бы не было. А так пожинайте посеянное.

– Разве я мог представить, что она его действительно вызовет. Дура!

? Вот я и говорю, Сергей Сергеевич, трюки эти надо отснять в сжатые сроки. А дома вас уже никакой Паша не достанет.

? Значит, вчерашний дубль переснимать не будем? Оператор говорит: первый прыжок неплохой. Сняли нормально. Вы, наверное, не туда машину передвинули.

– Ну, я же не Паша, – съязвил Негодяев. – Не рассчитал.

– А что там Илья Степанович с утра мне голову проел: солома у него какая-то пропала?

– Не берите в голову ? это дела колхозные, а у нас кино. Сегодня мотоциклетные трюки, а завтра и вертолёт мне обещали. Брат в авиационном полку, сами понимаете…

Саня не стал слушать, про остальных братьев Негодяева и двинулся дальше. Ему всё-таки было обидно от непонимания, а прыгнул-то кто? Кто прыгнул? Парадокс!!!

В следующем окне упражняла голосовые связки звезда экрана Галя Черняева:

– Представляешь гад, какой! – кричала она видимо в телефонную трубку. – Ушёл от меня ночевать в другую комнату. Там забаррикадировался! Демонстрант несчастный! А сам в окно шасть! В одних трусах! Представляешь! Но я не лохушка подстерегла его там! И граблями его по спине подонка! Что? Грабли откуда? Дорогая, тут же не Москва! Тут село! Тут этих граблей!

«Бедный Сашок, – Коньков сразу понял, кому вместо Миши Акулова достался удар возмездия. – Так он, точно вперёд меня к праотцам отправится. И какая нелёгкая его по ночам носит? Тоже ловелас что ли?»

От угла дома Сане предстояло сделать последнюю самую длинную перебежку до сеновала, в котором они вчера с Сашей развесили свою одежду на просушку. Но с ходу это сделать не удалось. Сразу за углом под раскидистой яблоней на корточках сидела Оля. Видимо, от мамки тут спряталась. Она тоже беседовала по телефону. Скорее всего со своей закадычной подружкой.

– Света, а куда они вчера прыгали, что такие грязные? Ну, чего ты злишься! Тебе не интересно, а мне очень даже. В прицепе сено было, а они в навозе. Не надо говорить, что свинья всегда найдёт болото. Это твой Акулов свинья, что тебя не замечает. Да, не верещи так!

По телефону Оля разговаривала с подругой смелее, чем в жизни, но всё равно недостаточно, чтобы переплюнуть лидерские амбиции Светочки. А тут ещё обозвалось давление и с другой стороны, взяв девчонку в безжалостные клещи жизни:

– Олька, где ты есть! – искала её мамаша.

Олечка, к радости Конькова, метнулась на зов предков.

Это оказался последний бесстыдно подслушанный им разговор на пути к желанному сеновалу.

После облачения в одежды уверенности ему не прибавилось, потому как просохла она плохо. Был бы здесь Михалыч, он бы организовал хорошую сушку, а так и помирать во влаге придётся, как мокрице какой-то или жабе. Противное сравнение с земноводным предстало в мозгу почему-то не в виде зелёной гадкой обитательницы болот, а подопытным экземпляром в биологической лаборатории. Саня аж передёрнуло. Он сплюнул с досады намереваясь двинуться к выходу, но внезапно услышал за стеной какое-то движение и шорох. Одновременно с улицы раздались чьи-то приближающиеся шаги. Реагировать надо было мгновенно, и он метнулся за копну сена, наваленную в центре сарая.

На сеновал влетел Сергей Сергеевич и тут же ему навстречу, откуда-то из угла выпорхнула Люся. Она, вероятно, рассчитывала сразу же попасть в объятья своего хахаля, согласно нынешнему положению, его можно было бы назвать именно так по-деревенски, но кавалер решительно отстранил свою зазнобу.

– Люся, сколько можно! Ведь, твой муж здесь!

– Что с того! Что мы не можем хоть на полчасика встретиться?

– Люся, ты не понимаешь. Твой Паша совсем не ангел. Он, я тебе должен честно заявить, плохое задумал.

– Что? Что он мог задумать! – всплеснула руками Люся, смеясь. – Да, он у меня святой человек.

– Этот твой святоша мстить за тебя хочет.

– Кому? Тебе?

– Не мне, конечно, – тут Сергей Сергеевич замялся в своих объяснениях. – Люся, я был вынужден, чтобы отвести беду, указать на каскадёров. Якобы ты с ними шашни водишь. Люся, я вынужден был. Ведь он меня напрямую спросил: так, мол, и так: докатились поганые слухи, что жена, то есть ты, изменяешь.

– Ну, указал, так и указал, – Люся отнеслась к такому заявлению преспокойненько. – А теперь мы можем с тобой пообщаться, как прежде? – игриво повела она глазами.

– Люся! – ухажёру было не до любви. – Он хочет убить их!

– Чем? – снисходительно повела Люся плечами. – Топором? Или вот этими граблями, – небрежно пнула она, стоявшие в углу сеновала грабли и вилы.

– Он хочет так спланировать трюк, чтобы они погибли.

– Оба! – совсем не к месту наконец-то ужаснулась его собеседница.

– Да, какая разница один, оба, – поморщился женской глупости режиссёр человеческих душ. – Ты же сама вчера убедилась: трюки не удались, каскадёры пострадали.

– Подумаешь, девушке плохо стало! Пусть бы не шла в такую профессию.

– А может, это он ей что-то подсыпал, чтобы она уснула за рулём!

«Чай! – вдруг выстрелило в мозгу, сидящего в укрытии, Конькова. – Она пила вчера чай! А чай она взяла в кабине Слона. Всё сходится – в чай что-то и было подсыпано: снотворное или ещё пуще яд! – тут же экспромтом у Сани созрело и осознание подноготной всего этого дела. – Что там Илья Степанович по телефону говорил? Слон у него, куда-то запропастился, и из части звонили, что танк пропал. Вот оно! Охотились за Слоном, а Бэби оказалась случайной жертвой. Вернее, жертвой стал он, что не стал жертвой».

Сумбур в мыслях всё-таки не мог заглушить главный вывод. Если бы напарница не отрубилась, он был бы избавлен от всех проблем!

В расстроенных чувствах, Саня не сразу заметил, что в сарае наступила тишина.

«Ушли что ли?» – прикинул он, тихонько выглянув из укрытия.

У входных дверей, почему-то осторожно выглядывая на улицу, стояла одна Люся.

«Расходятся по одному, чтобы не вызывать подозрения, – догадался Саня. – Конспираторы! Растуды их мать!»

Через время Люся выпорхнула, и Саня, посчитав, что она уже далеко, тоже решил шагнуть за дверь. Расчёты его не оправдались. Люся стояла буквально в пяти шагах от сеновала спиной к нему, а лицом к нему стоял Паша, столкнувшийся со своей женой на встречном курсе, и, завидев, за её спиной выходящего из сарая Конькова вперился в него пристальным стеклянным взглядом своих очков.