Амир Икам. Третья книга романа «Икам – легенда легиона»

Последнее слово осталось за Абу Убайда.

– Если Уважаемый Халид хочет оказать честь Ромеям, такой представительной делегацией, то находящихся здесь Шурахбиля ибн Хасана, Язида ибн Аби Суфьяна, Амира ибн Аль-Аса, более чем, достаточно для подписания Договора с ними. Ответственность за безопасность делегации полностью лежит на Халиде ибн аль-Валиде. Если Ромеи просят сократить делегацию до десяти человек – хорошо. Не будем обижать их недоверием и давать им повод подумать, что воинам Аллаха, идущим по пути Джихада, ведом страх. Возьмите с собой в свиту самых знатных воинов для своих дружин. Я буду находиться в Ставке. Прикажите своим воинам собраться в Отряды и быть готовыми ко всему. После Вашего возвращения, Уважаемый Халид, пришлёте ко мне вашего любимчика Даррара ибн аль-Азвара с объяснениями, почему он и воины его отряда отсутствовали сегодня на общей молитве салат-фаджр. И пусть придумает убедительную причину, ибо его Асхабы уже приготовили донесение в Ясриб о падении религиозного рвения, среди его мубаризунов. Готовность стать шахидом не освобождает от ежедневного салата. Смерть в бою, еще надо заслужить. А недостойных, случайная смерть поджидает на каждом шагу. Сегодня в лагере от болезней скончалось двенадцать человек. И их судьба теперь в руках Аллаха.

Я отправляюсь в Ставку и жду донесений. Мир Вам и благословение Аллаха!

* * *

С убытием Абу Убайда, вокруг навеса возникла небольшая суета. Командиры отдавали указания, посылали гонцов в воинские станы и уточняли состав Посольства.

Когда все успокоилось, и члены посольства собрались под навесом, городские ворота приоткрылись, и на небольшом ладном коне к навесу подъехал Ромей в белом полотняном одеянии, похожем на длинную рубаху ниже колен. Просторный плащ из тонкой шерсти с красной оторочкой, был наброшен на плечи, явно, лишь для красоты. Красный головной платок, красный пояс и красные сапожки дополняли его наряд.

Приветливо улыбаясь, Мансур поклонился, прижав ладонь к сердцу.

– Мир Вам и Благословение Аллаха!

Мансур невольно допустил ошибку. Приметив красную шапочку арабского Генерала, с которой тот не расставался, он решил, выбрать себе наряд, ему под стать. Но, красный головной убор арабского воина говорит о том, что его хозяин готов, биться насмерть и стать шахидом. Сейчас Мансур был одет как шахид. И это вселило в души арабов некоторую Тревогу.

– И вам Мир, Уважаемый Мансур ибн Сарьян! Я рад видеть Вас в добром здравии!

– Я прошу прощения, что заставил Вас ждать. Но, если Вы желаете, то мы можем, сразу проследовать со мной в город ваших друзей!

Арабы, попрыгав на привязанных у навеса коней, в колонну по два, направились за Халидом, ведущим своего коня рядом с Мансуром. Из вежливости, Мансур придерживал свою лошадку, и конь Халида шел рядом на голову впереди. Получилось, что Халид первым вошел в город. Ни вооружением, ни одеждой, арабские полководцы не выделялись среди остальных воинов. Только опытный взгляд мог отметить их дорогое оружие, хороших коней и отменные кольчуги под потрепанными плащами. Но, оказавшись вместе, военачальники смотрелись, одинаково, как стрелы в одном колчане. Поэтому Ромейский Посол даже не поинтересовался у Халида именами сопровождающих его воинов, решив, что это просто бойцы его личной дружины.

Как только Посольство скрылось за воротами, торговля сразу зачахла. Приказчики, побросав товар, поспешили скрыться. Ворота захлопнулись и мост медленно поднялся, прерывая связь между берегами. Между ромейским и арабским берегами, снова, пролег глубокий ров с холодной водой. На башне и стенах показались круглые блестящие шлемы дворцовой стражи скаутатов с красными кистями на шлемах. Выглядывая в бойницы и между зубцов крепостных стен, они радостно переговаривались, все еще не веря, что им удалось занять башню и закрыть ворота без боя.

Они заметили, что в арабском лагере, происходит что-то необычное. Но, как хорошие солдаты, они решили, что их это не касается. Они выполнили приказ и остались живы. И, значит, «С ними Бог и Пресвятая Дева!»

* * *

Даррар извелся. Уже третий гонец, посланный в Ставку вернулся с ответом, что Командующий утром покинул Ставку и еще не вернулся. Проход в башне уже был расчищен, воины его отряда, присев на землю у своих оседланных коней, терпеливо ждали сигнала приступить к выполнению задачи. Напряжение нарастало.

Наконец к Даррару, в нерешительности сидящего на коне перед мостом, на гарцующем коне подъехал воин, наверное, очередной гонец, вернувшийся из Ставки. Почтительно склонившись к Даррару, свирепо сверкая глазами, он заговорил, с трудом сдерживая звонкий голос

– Даррар, где твоя смелость! Чего ты боишься? Ты предупредил Халида, что откроешь ворота? Да! Он запретил тебе делать это? Нет! Он сказал, что нужно делать? Да! Так иди и делай это, пока воины Абу Убайда не сделали это за тебя! Они уже облизываются, глядя на открытые ворота Димашка! Аллаху Акбар, и я рядом! Вперед, братец! Ты Курайшит! Вперед!

В ответ Даррар широко улыбнулся. В нем Кхаула опять увидела сорванца-забияку, приходившего с улицы с разбитым в кровь, но улыбающимся лицом.

Подняв вверх руку, он взмахнул в сторону города. Тысяча воинов с радостным вздохом запрыгнули на застоявшихся коней. Операция началась.

Внутренние ворота башни распахнулись, изрядно напугав отряд имперской пехоты, расположившейся для отдыха в её тени. Изумленные скаутаты, молча наблюдали как в город в колонне по четыре в ряд, входит арабская кавалерия, не обращая внимания на ромейских воинов и ополченцев.

Безостановочно двигаясь по Прямой улице, Отряд оставлял у каждого перекрестка полусотню-заслон. Воины спешивались и привязав лошадей, построившись в боевой порядок, готовились к отражению возможных атак горожан.

Икам, двигался во главе своего отряда, неподалеку от Даррара. Он с любопытством вертел головой во все стороны. Он с изумлением, глядел на прямые пустые улицы мощеные камнем. Кварталы сплошной застройки двух-трехэтажных каменных домов были, словно перенесены сюда из будущего. Расстояние до Рыночной площади они преодолели слишком быстро, чтобы понять, что они уже пересекли весь город, не встретив никакого сопротивления ромеев.

На рыночной площади царила обычная базарная суета. Ни торговцы, ни горожане-покупатели, поначалу, не обратили внимание на отряд кавалерии, мерно двигающейся по улице. Они приняли их за имперскую конницу курсоров или дефенсоров. Оценив обстановку, Даррар усилил отряд, назначенный для блокирования рыночной площади, оставив для усиления и Икама, с его мукатилами. Конные воины, не сходя с коней, построились в шеренгу, отгородив выход с площади на дорогу. Эти маневры кавалерии, наконец, привлекли к себе внимание горожан, которые только теперь поняли, что в городе находится конница врага. Это вызвало шумный переполох в торговых рядах. Переворачивая лавки, люди бросились в рассыпную. Самые находчивые, не забывали прихватить с собой, всё ценное, оставленное на прилавках. Кто тут, то там вспыхивали торопливые потасовки и драки.

В скором времени, на площади остались только перевернутые торговые навесы с брошенным добром. Но, некоторые продавцы не смогли сразу расстаться со своими товарами, в которых было заключено все их богатство. Они, присев у лавок, дрожащими руками собирали и увязывали в мешки свое нехитрое имущество, и только потом, пугливо оглядываясь, взвалив мешки на плечи, шепча молитвы, покидали рыночную площадь. Такое поведение вызвало у арабов взрыв насмешек и улюлюканий.

Не сходя с коней и не пересекая границ площади, они с детской непосредственностью веселились, показывая немытыми пальцами на самых забавных персонажей этой грустной комедии, разыгрывающейся у них на глазах.

Внимание Икама привлёк оборванец, застывший в растерянном оцепенении, возле крайней лавки. Его лицо, показалось нашему герою, странно знакомым. Горожанин изумленно смотрел на появившийся отряд кавалерии и встревоженно оглядывался вокруг, словно ища поддержки.

Встретившись взглядом с Икамом, оборванец вдруг встрепенулся и развернувшись, бросился наутёк. Вскоре он скрылся среди построек и сарайчиков, находящихся на краю любого рынка.

* * *

Халид ибн аль-Валид, сдержанно улыбаясь, кивал Мансуру, который, с видом гостеприимного хозяина, показывал ему город. Несмотря на все старание Казначея казаться беззаботным, в его глазах проскальзывали, плохо скрываемые, беспокойство и тревога. У арабов, следовавших за Командующим, появилось чувство возрастающей опасности. Стараясь не выдать своей тревоги, они незаметно подготовили оружие к бою, передвинули щиты, надетые на предплечья и, готовясь отразить внезапное нападение, колчаны со стрелами переместили вперёд, под колено левой ноги.

Делая вид, что беззаботно осматривают высокие, городские здания, они заметили появление отряда тяжелой ромейской пехоты – скаутаторов у ворот, которые поспешили закрыться за ними. Они отметили присутствие воинов на стенах, втрое больше обычного.

Впереди по улице, справа от дороги находился полукруг театра-цирка. Полукруги каменных скамеек, амфитеатром поднимались над сценой, отделенной от дороги двухэтажным зданием. Последний ряд сидений для зрителей находился на высоте более десяти метров. С дороги было заметно, что на скамьях сидели зрители в форме городского ополчения, возможно, просто из любопытства, занявшие места для того, чтобы поглазеть на арабскую делегацию. Но, эти скамьи были слишком удобной позицией для лучников, чтобы это обстоятельство ускользнуло, от опытных взглядов арабских военных вождей. Но, вскоре, их внимание отвлекло более интересное зрелище. Им навстречу, на расстоянии полета стрелы, мерным шагом, перегородив улицу, двигался отряд тяжелой кавалерии. Лучи солнца, почти поднявшегося к зениту, ярко отражались в блестящей броне воинов и их коней.

Мансур и Халид одновременно вопросительно посмотрели друг на друга. Лицо Мансура побледнело, и он дрожащими губами прошептал:

– Халид, ради Бога, объясните, кто это?

Халид с окаменевшим лицом, отправил своего коня с места в карьер, навстречу приближающимся конникам. Весь отряд, следующий за ним, с криком «Аллах Акбар!» присоединился к нему. Лошадка Мансура, инстинктивно, помчалась вместе со всеми.

Было видно, что, заметив отряд Халида, несущийся навстречу, встречный отряд тоже ускорил движение, выравнивая ряды и готовясь к схватке. Но когда, между всадниками расстояние сократилось до пятидесяти метров, в лицо Халида ударил громкий боевой клич из сотен глоток: «Аллах Акбар!» Этот клич был многократно усилен и повторён эхом пустынных городских улиц. Халид был опытным воином и привык всегда сохранять способность правильно оценивать ситуацию. Поэтому он, бросив свой меч в ножны, замедлил бег своего коня и высоко поднял правую руку. Отряд движущийся за ним, сломав строй, тоже замедлил свой бег, переходя на шаг. Узнав Командующего, воин, ведущий своего коня во главе встречной колонны, сорвал со своей головы шлем и широко улыбаясь, поклонился Халиду

– Мой Повелитель! Восточные ворота открыты и мои воины здесь, чтобы повиноваться твоим приказам!

По его горящим глазам, было видно, что он ждет приказа предать город Огню, Мечу и Разграблению.

Перед тем, как ответить, Халид обернулся и поискал глазами Мансура. Только сейчас, он забеспокоился, чтобы кто-нибудь из его спутников, сгоряча, не рубанул ромея мечом. Увидев Мансура живым и невредимым, он, примиряюще, улыбнулся городскому Казначею.

– Мансур, друг мой. Я так долго держал в тайне наши переговоры, что эта горячая молодежь решила не дожидаться, пока о мире договорятся старики. Они сегодня сами взяли и открыли восточные ворота Димашка. Разумеется, пока я здесь, городу и его жителям, не грозит никакая опасность. А как только Вы получите на руки подписанный экземпляр договора, они тут же покинут город. Чтобы не томить Вас ожиданием, мы сразу направимся к Вам во дворец и заключим договор. Даррар, Вы со своими людьми пойдете со мной, для придания солидности нашей делегации. Пошлите надежного человека, пусть передаст приказ вашим воинам: Всем оставаться на своих местах. С дороги этой улицы никому не сходить, в город больше никого не впускать и из города никого не выпускать. Быть в готовности, сразу покинуть город по моему приказу.

Даррар с двумя сотнями воинов направился сопровождать Делегацию, а на по улице помчались конные воины передавать командирам отрядов приказ Командующего.

Согласно полученному приказу, Икам со своим отрядом провел весь день вблизи рыночной площади. Получив приказ Халида и зная его крутой нрав, арабы, даже не посмели собрать брошенные на рынке товары, чем несказанно удивили горожан. К сожалению нашего героя, ему не удалось лично присутствовать на заключении Договора, о переходе города под защиту Калифа. Поэтому мы передадим рассказ об этом событии, только со слов его знакомых, бывших там.

Но, особым доверием пользуется тот малопонятный факт, что Командующий армейской группой Шурахбиль, поворачивая своего коня к Цитадели, громко произнес:

– Вот уж, никогда не думал, что сегодня, увидев лицо шалопая Даррара, испытаю такую искреннюю радость!

Эта фраза в различных вариантах, долго передавалась потом среди воинов. Сам Даррар, гордо вспоминал о ней с огромным удовольствием, чем немало позабавил Икама.

* * *

Патрикиос Анастас в прескверном настроении, поднялся на южную башню цитадели. Его люди не смогли обнаружить в помещениях городского Совета денег, которые Казначей Мансур должен был приготовить для выплаты Арабам. Скорое возвращение Мансура делало невозможным перенос золота в цитадель для обеспечения его лучшей сохранности. А в случае его несвоевременной гибели от рук патриотов, оскорблённых видом врага, разгуливающего по улицам их родного города, это прискорбное событие, могло привести к безвозвратной потери этих денег, которые Комендант в душе уже считал своими. С башни открывался превосходный обзор на южную, торговую часть города. По расчетам Анастаса, сейчас уже должны были прийти вести от его гвардейцев о занятии Западной башни Марса. Но, Комендант предпочитал наблюдать все своими глазами.

При первом взгляде на крышу западной башни настроение коменданта улучшилось – на башне был поднят личный штандарт одной из тагм его гвардии. Это означало, что ворота башни закрыты и башня находится под охраной его гвардейцев. Но, не успел Патрикиос порадоваться успешному выполнению его плана, как его взгляд приковало непонятное оживление на Прямой улице. На ней было заметно движение небольших групп кавалерии. Но, этих групп было слишком много. Столько всадников не было во всем гарнизоне. Самый большой отряд находился у рыночной площади. Строй конников не давал разглядеть, что там происходит.

По спине Анастаса пробежал холодок плохого предчувствия. Он бросил взгляд на своего адъютанта. Как и следовало образцовому офицеру, тот всегда был рядом, в готовности ответить на вопросы своего начальника. На вопросительный вопрос, читаемый в глазах Коменданта, он ответил ясным взглядом стальных глаз.

– Осмелюсь напомнить, утром я докладывал Вам, что у Восточных ворот была отмечена подозрительная активность арабов. Я доложил Вам, что они готовятся открыть их для прохода арабской делегации к вам. Вы ответили, что знаете об этом и приказали сосредоточиться на поиски денег.