Амир Икам. Третья книга романа «Икам – легенда легиона»

– Спасибо за подарок! Что ты хочешь, этим сказать?

Икам, очень довольный произведенным эффектом, даже не задумался, что же значит произнесённая им фраза.

– Когда-нибудь, поймешь!

* * *

Утром следующего дня, Икам в сопровождении Анвара проводил Фемела к Восточным Воротам Димашка. Подъемный мост оказался гостеприимно опущенным. Но, как только Фемел подошел к калитке у ворот, подъемный мост медленно поднялся. Вскоре калитка ворот приоткрылась, и ромей гордо шагнул в входной проём. Перед этим он, вежливо кивком головы, поблагодарил Икама за предоставленную свободу.

За калиткой, его встретила группа военных в блестящих доспехах, присланная Комендантом Димашка.

Вскоре Фемел предстал перед Военным Советом, собранным по поводу прибытия в город посланника Императора. Председательствовал Патрикиос Анастас сын Нестора, комендант города и Командующий гарнизоном. Вторым по влиянию, среди присутствующих здесь Главных должностных лиц, был Мансур сын Сарьяна, городской казначей, ответственный чиновник и один из богатейших людей города. Смена власти в городе, когда иранская администрация покинула город, и в Дамаск вступили солдаты Великого Рома, не поколебала его положения в городе. Несмотря на то, что Мансур открыто исповедовал зороастризм, Император оставил его на должности городского казначея. Может быть, ему в заслугу поставили то, что, хотя персы, уходя, вывезли всю городскую казну с налогами, собранными за год, Мансур нашел достаточно средств, для содержания гарнизона. Воины императора, получив годовое жалование, стойко несли службу на стенах осаждённого города и терпеливо ждали прибытия, обещанной им помощи.

Военный Совет собрался в одной из башен Городского Замка. В полукруглой комнате на невысоких креслах, в просторных, шитых золотом шелковых одеяниях, чиновники, со встревоженным интересом, разглядывали прибывшего из плена кавалерийского офицера. Оглядев присутствующих холодным взглядом наследственного военного, Фемел заговорил по-гречески, официальном языке Империи. Этот язык, несмотря на африканский акцент, был понятен всем присутствующим. Чтобы быть чиновником Империи, в то время, нужно было знать многое. Законы Империи писались на латыни. Правящая знать говорила по-гречески. Все народы вокруг говорили на арамейском или пехлеви, древнем диалекте иранского языка. Для документов в переписке использовали несколько алфавитов: греческий, латынь, пехлеви, сирийский и коптский. Но, в этом, не было ничего необычного. В течение тысячелетия народы пограничья двух великих империй – Романской и Иранской, научились жить и уживаться, не смешиваясь и сохраняя свою культурную идентичность и самобытность.

– Господа! Я – экатонтарх Фемел Катакалон. По приказу моего Полководца, я доставил Вам письмо моего Императора.

С первого взгляда определив Коменданта, Фемел, с поклоном передал правителю города свой пехотный меч. Бегло осмотрев ножны и прочитав надпись на клинке, тот отвинтил навершие полой рукояти и достал свернутый лист пергамента. Развернув его Анастас негромко, но достаточно для того, чтобы слышали все присутствующие, прочитал

– «Мой приказ Вам доставит тот, чье имя носит этот клинок. Ваш Император». Мы внимательно слушаем тебя, Экатонтарх.

– Мне было приказано передать Вам следующее: «Помощь близка. Вся армия Империи собрана для вашего освобождения и уничтожения вторгшихся варваров. Вам разрешается, вступить в переговоры с арабами и требуется, затягивать переговоры и удерживать их отряды возле города. Вам разрешается, предложить Халиду ибн аль-Валиду выкуп, за его отказ от ввода войск в город, в размере годового городского взноса в императорскую Казну. Обещайте всё, что угодно, но удержите арабов в пригородах Дамаска». Это все, что должен Вам передать. Прошу располагать мною. Моя рука оправилась от раны, и я готов выполнить любой приказ Командования.

– Спасибо, Фемел. О твоей преданной службе, будет доложено Императору. Пока можешь отдыхать и набираться сил. Тебя позовут.

Фемел, в сопровождении неприметного слуги, вышел из комнаты. Анастас передал пергамент секретарю. Тот поднёс письмо стал держать его над огоньком свечи. Когда на оборотной стороне проступили буквы, секретарь, почтительно передал его Коменданту. Прочитав содержимое записки, тот молча передал его Мансуру. Казначей, прочитав и не говоря ни слова, передал его очередному члену совета. Когда пергамент совершив круг, вернулся к секретарю, тот снова поднёс его к огню свечу. Дождавшись, когда сморщенный пепел рассыпался в чаше подсвечника, Анастас встретился взглядом с казначеем.

– Я думаю, что полученный Приказ не допускает обсуждения. Не стану напоминать о необходимости строжайшего сохранения в тайне, всего, что вы узнали. Прошу всех отправиться к себе. Встретимся вечером и обсудим, что сможем сделать немедленно.

Члены Совета поднялись и, с поклоном, вышли из комнаты.

* * *

– Даррар, ты глупец! Как ты можешь не видеть того, что у тебя перед глазами! Халид отстранил тебя от командования кавалерией, потому что ты, чуть было не впустил в город ромеев. Теперь, чтобы достичь положения, которое тебе положено по праву рождения, тебе нужно сделать нечто большее, чем сломя голову, бросаться в любую потасовку. Неужели ты думаешь, что твои враги забыли, как ты бежал в Ясриб, после смерти Пророка, во времена Ридда, когда племя Гатафан с асадитами и племенем Тай и отказались платить налог курайшитам? А ведь именно ты, должен был удержать их в покорности. А все потому, что ты всегда был одиночкой. Можешь продолжать так и дальше, если хочешь, чтобы тебя запомнили только, как знаменитого поединщика и шахида. Но, чтобы стать вождем и шейхом, и прославить свой род, тебе нужен свой клан. Тебе нужны люди, которые не предадут тебя, при первой неудаче.

Разговор проходил в скромном шатре, установленном для сестры Дарраром, и в котором он проводил не меньше времени, чем его непоседа-сестра. Шатер был обычным походным жилищем для кочевников пустыни. На деревянные шесты связанные в форме буквы «П» было натянуто шерстяное полотнище из овечьей шерсти. Растянутое с помощью веревок, полотнище создавало продуваемый ветром навес от палящего солнца. Ткань из некрашеной овечьей шерсти имело замечательное свойство – во время дождя она, намокая, уплотнялась и не пропускала воду. В холодное время края полотнища опускались до земли, сохраняя тепло. В самые холодные и ветреные месяцы, бывало, что кочевники заводили в шатры своих верблюдов и спали, прижимаясь к их теплым бокам. На горизонтальном шесте каркаса шатра висела занавеска, разделяющая шатер на две половины, на переднюю мужскую и заднюю женскую. Ковер, циновки, мешки с вещами и подушки составляли всё убранство этого символа вольной жизни бедуина. Оружие, седла и кухонная утварь составляли его украшение. Сейчас полог был поднят и Кхаула, усевшись на мешок с вещами, заменяющий в походной жизни и кресло, и подушку, высказывала своему брату свое недовольство его поведением.

– Что ты сделал для того, чтобы привязать к себе Икама? Чем ты отблагодарил его за свое спасение из плена? Что ты предпринял для того, чтобы при его встрече с Халидом, он не развеял заблуждение, что, это ты сразил трех ромеев и пленил четвертого? Ты привез его в лагерь, держишь его здесь под предлогом, что его судьбу должен решить Командующий. Неужели ты и, вправду, думаешь, что Халиду больше нечего делать, как разбираться с каждым безродным бродягой, который встал под знамена Ислама? Ты сам должен брать на себя ответственность за людей, которые живут в твоём стане. И, кстати, Икам – не бродяга. Ты говоришь, что он тайный воин ислама, и у него есть тайное поручение? Ты слышал, как он произносит слова молитвы? Он говорит, как говорят Курайшиты-мекканцы. А ты видел, как он сражается на коне? Он воин-профессионал. А это значит, что он может стать или очень полезным, или очень опасным для нас.

– Кхаула, сестрёнка, что ты хочешь от меня? Ты говоришь, так много непонятных и неприятных слов. Скажи прямо, что я должен, по-твоему, сделать?

– Ты должен предложить свою помощь Икаму в выполнении его задания. А для того, чтобы навсегда привязать его к нашей семье, ты должен или стать его побратимом, или женить его на мне.

– О, Аллах! Моя сестренка нашла мужчину своей мечты! Она нашла воина, который лучше неё держится в седле и этим завоевал её сердце! Неужели, ты готова доить для него верблюдицу и ставить для него шатер?

– Даррар, ты и вправду, глуп. Икам нужен тебе, а не мне. У него в отряде уже сейчас шесть конных воинов. Через полгода их станет сорок. Он станет шейхом военного клана и у него будет достаточно рабов, чтобы его женщине никогда не пришлось бы самой ставить ему шатер и доить верблюдиц. А у меня будет белый персидский аргамак и серебряная кольчуга. Но, если ты не станешь ему другом и братом, то обещаю тебе, что, когда, какой-нибудь ромей или перс снесет твою глупую голову, то я стану шахидом в первом же бою. И тогда я найду тебя в раю, и ты будешь вечно оправдываться передо мною, почему, среди новых шахидов, прибывающих в рай, нет и никогда не будет воинов из нашего рода!

– Прекрати, сестренка! Я найду для тебя самого лучшего мужа из самого достойного рода нашего народа. Конечно же, твой муж, будет только из Курайшитов и, возможно даже, из числа родственников Пророка. Но, ты права, нужно будет предложить Икаму своё покровительство и, даже, принять его в свой отряд. Я подумаю об этом. Завтра.

Икаму, ставшему невольным свидетелем этого разговора, пришлось тихо ретироваться от шатра Даррара, где он, случайно оказался и обдумать услышанное. Глядя на Восточные Ворота Димешка, он понял, о чем будет сейчас говорить с Дарраром. Усмехнувшись, он направился в шатер Даррара.

– Даррар. Как твое здоровье? Как твоя рука? Как здоровье твоей уважаемой сестры?

Хотя они уже встречались утром и Кхаула находилась рядом, Икам еще некоторое время задавал вопросы, ответы на которые его не интересовали, по причине своей очевидности. А задавать вопросы женщине, не являющейся родственницей, ему не позволял местный этикет.

Наконец, посчитав, что все условности соблюдены, Икам приступил к главному.

– Даррар. Надеюсь, что твое здоровье позволит тебе, совершить очередной подвиг во имя Ислама? Я так многим тебе обязан, что не могу уехать по своим делам, не сделав тебе подарок. Я подумал, что если ты захочешь, то уже завтра, мы можем открыть Восточные Ворота Димашка для наших воинов. Как ты считаешь, одобрит ли этот подвиг Халил, или нужно предварительно поставить его в известность?

– Подожди, Икам. Куда это ты собрался ехать, и о каких воротах идет речь?

– Я говорю о Восточных Воротах города Димашка, перед которыми наши воины сидят уже не один месяц. А еще эти ворота называют воротами Шарки или воротами Солнца. Выбирай любое название, которое тебе нравится. Я уверен, что могу открыть их уже завтра, или через день. Для этого достаточно, просто ночью переплыть через ров, перелезть через стену, разогнать стражу и открыть ворота. Я уже принимал участие в подобных делах. А после взятия города и после того, как я получу свою долю добычи на себя и своих воинов, я собираюсь отправиться для выполнения своей задачи – поеду искать свою Женщину, изображенную на портрете.

Даррар, несколько растерянно посмотрел на сестру. Её многозначительный и выразительный взгляд не улучшил его настроение.

– Погоди, Икам. Я давно собирался с тобой поговорить, об одном деле. Присаживайся.

Когда мужчины чинно уселись на ковре, Кхаула, с безразличным видом, пересела на подушку в дальнем углу шатра.

– Икам. Я не хочу, чтобы ты, посчитал меня неблагодарным. Я помню, что именно тебе я обязан своей свободой.

Бросив взгляд на сестру, он продолжил.

– Я благодарен тебе за то, что ты освободил меня от Слова, опрометчиво данного ромею. Я не знаю, почему Халид ибн аль-Валид, отнес мне в заслугу твою победу в поединке с ромеями. Но, я благодарен тебе за твою скромность. У меня было достаточно времени, чтобы убедиться в твоём благородстве и преданности делу Ислама. Я предлагаю тебе стать моим другом и названным братом-побратимом. И ты можешь войти в мой отряд поединщиков. Это облегчит тебе выполнение своего задания. Моё имя известно во всей Аравии. А в составе моего отряда разведчиков, ты сможешь продолжать поиски своей женщины. Что ты скажешь на мои слова?

– Стать названным братом знаменитого воина Даррара ибн аль-Азвара, большая честь для безродного бродяги, каковым меня считают большинство воинов нашей армии. Не пожалеешь ли ты, брат, о своём великодушии?

– Икам. Каждый мекканец, после первых твоих слов, понимает, что ты говоришь на благородном языке истинных арабов, а не на простонародном говоре йеменцев-хадара. Да и твое воинское мастерство выдает твое знатное происхождение из жителей пустыни – подлинной аристократии Аравии. И пусть Ансары, сколько угодно, твердят о своих заслугах перед Пророком, им никогда не сравняться в доблести и благородстве с Мухаджирами – истинными рыцарями Ислама. Икам, вот тебе моя рука, стань мне братом!

– «Ничего нет дороже, чем друг на Войне.

С ним беда вполовину, а радость – вдвойне!»

Я принимаю твоё предложение, брат. И давай обсудим, как мы преподнесем завтра к вечеру Халиду ибн аль-Валиду Восточные Ворота Димашка!

Хлопок по ладони скрепил этот братский союз. На правах брата, Икам полу обнял Даррара и продолжил разговор.

– Перед тем, как начать захват Ворот, нужно поставить в известность Халида. Его Ставка находится в соседнем христианском монастыре. Сейчас мы поедем туда и расскажем о своем предложении Командующему.

Поклонившись Кхауле, Икам вышел из шатра. Перед отъездом, Даррар собрав отряд, торжественно объявил о своем побратимстве с Икамом. Вскоре, в сопровождении нескольких воинов, они поскакали к христианскому монастырю, видневшемуся вдали. Икам взял с собой только трёх воинов, он никак не мог отучиться от привычки, оставлять охрану в лагере для присмотра за своим добром, хотя воровство среди своих, в лагере мусульман было делом неслыханным.

* * *

В это время у ворот Жаби или ворот Марса, в западной части города, царило непривычное оживление. Отряд арабской конницы вернулся из набега с хорошей добычей. Целый караван верблюдов, нагруженный трофеями, столпился на площадке перед воротами. Удачливые воины шумно торговались с приказчиками купцов, продолжающих свой бизнес в условиях военного лихолетья. Шум у ворот не беспокоил ни пеший отряд арабских лучников, ни когорту скаутатов тяжелой ромейской пехоты, назначенных на случай, какой-либо неожиданности со стороны торговцев. Но, порядок не нарушался ни той, ни другой стороной.

Неудивительно, что галантный командир арабского отряда пригласил командира ромеев, томящихся на солнцепеке, под свой навес, разбитый его воинами, у подъемного моста через ров, наполненный водой. По молчаливой договоренности, вооруженные арабские воины не заходили на мост.

Приняв приглашение, командир когорты, удобно расположился в тени навеса и, после традиционных приветствий, вступил в неторопливый разговор с арабским военачальником. По внешнему виду ромей был больше похож на иранца или сирийца, но это не мешало ему, радушно общаться с арабом. У профессионалов всегда найдутся общие темы для разговоров.