Наш неоконченный роман. Молчун ты мой любимый

Олег очнулся от тяжёлого сна с чугунной головой (ещё бы! Ромка не пожалел для него фенобарбитала

!) и никак не мог сообразить, где находится. Вместо широкой двуспальной кровати люксового номера отеля он лежал на грубо сколоченной деревянной кровати, накрытый медвежьей шкурой. У изголовья на табурете стояла простая алюминиевая кружка с ледяной водой. Олег жадно выпил холодную воду, от которой сводило зубы, и ему немного полегчало.

Мозг отказывался воспринимать окружающую действительность и, когда Олег заметил огонёк включенного ноутбука, лежащего на столе, он опрометью кинулся к нему, надеясь услышать информацию о розыгрыше.

Экран ноутбука радостно засветился, как будто с нетерпением ждал, когда его створки кто-нибудь откроет. Красивая разноцветная картинка заставки резко сменилась не очень чёткими видеокадрами, на которых двое: мужчина и женщина занимались сексом. Никакого сопровождающего текста не было. Только их обнажённые тела, только их хриплые стоны. И справа внизу экрана дата. Одна, вторая, третья… Сколь ни была некачественна запись, на ней всё равно были узнаваемы он, Олег, и Инга…

Потом видеокадры сменились… мультиком. Мультиком про Кота Леопольда и двух мышек – серой и белой. Под кадры происков мышей был ловко вмонтирован (это Колян постарался) разговор его, Олега, и Инги, где они рассуждали, как жалко, что не удалось одной аварией одновременно убрать и Ромку, и его наследницу…

Следующее видео было сначала без звука: кто-то в накинутом на голову капюшоне залезает в джип Романа. Потом крупным планом на экране появлялся тормозной шланг в чьих-то натруженных руках, и голос за кадром объяснял, как и почему могли появиться два разных вида его разрыва: один гладкий, второй – неровный. Шланг сменила выписка с банковского счёта Олега Николаевича Нахабина с подчёркнутой суммой перевода, а затем карточка с именем получателя этого перевода. И, наконец, сам получатель, который прямо глядя в камеру, а Олегу казалось, что прямо ему в глаза, рассказывал когда, как и для чего его наняли.

Последним на экране ноутбука появилось лицо Романа, который сказал буквально следующее: «Мне кажется, что я так тебе подробно всё разжевал, что больше и говорить не о чем. Но всё же кое-что скажу. Согласно тридцатой и сто пятой статьям Уголовного Кодекса РФ за покушение на убийство положен срок от шести до пятнадцати лет. Я решил быть милосердным судьёй и назначил минимальный срок. Мало того! Разделил его пополам. Вы же с Ингой вдвоём это всё задумали! Так что вот тебе мой приговор – три года. Срок окончательный и обжалованию не подлежит. Выживешь в тайге – твоё счастье. Ровно через три года я тебя отсюда заберу и разрешу жить в Якутске. Решишь бежать – флаг тебе в руки! Но не советую. Так тебе, для справки: до ближайшего населённого пункта сто восемьдесят километров по непроходимой чаще, а в ней и волки, и медведи, и лисы, и рысь водятся. И ещё учти: если тебе крупно повезёт, и тебя по дороге никто не загрызёт, то на тебя по всему краю ориентировка дана. Так что сам выбирай: три года в избушке или от шести лет в камере. Ну, а чтобы тебе не скучно было, оставляю библиотеку из двух книг: Уголовный Кодекс и Библия. Проведи своё время с пользой!»

На этих словах ноутбук погас, задымился и самоуничтожился (это Тарас постарался). А Олег завыл. Долго. Протяжно. По-звериному. От безысходности.

Ромка не случайно потащил Олега в Якутск. Здесь жил и успешно вёл свой лесозаготовительный бизнес его друг по колледжу Лёшка Кошевой. Лёшка был одержим путешествиями автостопом, в которых с удовольствием принимал участие и Ромка (что он видел в своём детдоме? А тут поля, леса, новые города, реки, да мало ли что ещё!). Однажды летом на товарняках они доехали аж до Сибири! Лёшка бесповоротно влюбился в эти бескрайние просторы, чистые ледяные реки, белоснежно-зелёную тайгу. После окончания колледжа попросил распределение в Якутск и с тех пор виделись они только один раз: Ромка приехал к другу в гости, и они две недели жили в старой охотничьей избушке где-то в глубине тайги. Воду набирали в ведро из студёного ручья. Чай заваривали из листьев растений, которые сами собирали. А питались только той дичью, которую сами смогли подстрелить, благо, что тайга была богата непуганым зверьем: белками, зайцами, куропатками. То, каким отдохнувшим, полным энергии, очистившимся после этого отпуска Ромка не чувствовал себя больше никогда, на каких бы морях и в каких бы пятизвёздочных отелях не отдыхал.

Чтобы не подставлять Лёшку, Ромка уговорил его сдать ему охотничью избушку в аренду на три года. И как друг не сопротивлялся, пытаясь откреститься от денег, Ромка настоял на официальном договоре и приличной оплате. Погостил Ромка в Якутске не долго – всего-то три дня. Ему не терпелось «воздать по заслугам» Инге.

– одно из сильнейших снотворных средств. Не имеет запаха, вкус слабо выражен. Отличается длительностью действия – в зависимости от дозы больной может проспать 8 часов и больше. Минус наблюдается после пробуждения: снижение активности, проявление апатии, сонливость, низкая сосредоточенность, недомогание.

15

По-хорошему, любовников надо было оставить в тайге вместе, но Ромке необходимо было получить согласие Инги на развод, а потому пришлось для неё придумывать другой план.

В середине августа Ромка с женой вылетел на Гоа, забронировав пятикомнатный люкс для молодожёнов в самом дорогом и фешенебельном отеле Leela Goa. Он знал, что ни ласковое море, ни эксклюзивные экскурсии по стране, Ингу не заинтересуют. Своё время она будет делить между СПА-салонами и ювелирными магазинами. Так и произошло. Уже на третий день отдыха Инга отправилась на шопинг в Din Brothers Jewellers and Gold Smiths.

Как всегда, при виде чистейших бриллиантов, сапфиров и аквамаринов (и заметьте: не искусственно выращенных, а исключительно настоящих, природных), глаза у Инги загорелись, а аппетиты взлетели до небес. Она долго выбирала, что ей взять, гладила пальчиками искристую поверхность камней, любовалась на себя в зеркало, примеряя, насколько тот или иной камень подходит к её глазам. И в итоге остановилась на бриллиантовом гарнитуре за баснословные деньги.

Каково же было её удивление, когда кассир вернул ей её карточку, с извиняющейся улыбкой сообщив, что на ней недостаточно средств для совершения покупки. Инга заменила свою обычную карточку на платиновую с неограниченным кредитом, и с возрастающей тревогой услышала, что данная карточка заблокирована. Что за дела?!? Продавец любезно предложил ей отложить выбранный ею гарнитур до вечера, посоветовав проверить карточки в банке, находящемся по соседству.

В банке любезные улыбки менеджеров заметно похолодели, когда у всех трёх карточек клиентки высветился нулевой баланс. Инга испугалась и начала названивать Олегу по их секретному телефону. Равнодушный металлический голос автоответчика предложил ей пополнить баланс телефона, чтобы вернулась возможность совершать звонки. Точно такой же текст она услышала и по другому телефону, когда решила позвонить мужу.

Инга в панике порылась в сумочке и, найдя несколько мелких банкнот долларов США, поймала такси, чтобы доехать до отеля. У неё ещё была слабая надежда, что всё это какое-то недоразумение, глюк из-за роуминга, но, когда она вошла в номер и увидела ледяное лицо Романа, развалившегося в кресле с рюмкой коньяка в руках, стало понятно, что ни о каком недоразумении не может быть и речи.

Роман молча указал ей на стул перед журнальным столиком, на котором нетерпеливо мигала лампочка ноутбука. Записей на ноутбуке было всего две. Первая – видео их с Олегом кувырканием в постели. Вторая – аудио их разговора о подстроенной аварии.

– Что…Что…

Инга пыталась спросить «Что ты от меня хочешь?», но слова застревали в горле от страха, и кроме первого слова дальше не выговаривались. Но Ромка её понял:

– Я хочу, чтобы ты подписала бумаги о разводе.

И положил перед её носом документы, подготовленные Димкой. Инга долго вчитывалась в пляшущие перед глазами строчки. Ромка её не торопил, хотя ничего особенного вычитывать там было нечего. Инга должна была добровольно подписать согласие на развод и отказ от претензий на Ромкино состояние и любое движимое и недвижимое имущество. Инга это уже предполагала и просто тянула время, чтобы немного прийти в себя и собраться с мыслями.

– А если я это не подпишу? – хрипло спросила она.

Ромка пожал плечами:

– Позволь ввести тебя в курс дела. Я сегодня улетаю. Бронь отеля я уже ликвидировал. Через… (Ромка посмотрел на часы), уже через два с половиной часа мы обязаны освободить номер. Твой обратный билет я аннулировал. То, что ты осталась без денег и без связи, ты уже знаешь…

– Я обращусь в наше посольство! Я всем расскажу, как ты со мной поступил!

– Ну, – усмехнулся Ромка, – до посольства ещё надо добраться! И я бы тебе это настоятельно не советовал делать. Там уже находится информация, что в России на тебя и твоего сообщника Олега Николаевича Нахабина заведено уголовное дело по тридцать пятой статье «Сговор группой лиц с целью совершения убийства». Так что тебя с удовольствием препроводят в Россию за казённый счёт прямиком в камеру предварительного заключения. Надеяться, поверь, тебе не на кого. Твой Олежек сейчас находится в таком месте, которое он бы с бо-о-ольшим удовольствием поменял на место у параши в тюрьме. Все твои так называемые подруги будут шарахаться от тебя, как от прокажённой. Кому ты нужна без моих денег и связей?

Ромка сделал внушительную паузу, чтобы Инга поглубже осознала, что ждёт её в будущем, и продолжил:

– А вот если ты подпишешь, тогда совсем другое дело. Хочешь услышать, что тебя ждёт в этом случае?

Инга нашла в себе силы только утвердительно кивнуть головой.

– Итак, если ты будешь умницей, то, во-первых, я тебе отдам все твои тряпки. Во-вторых, перечислю на карточку пятьсот долларов. Это примерно тридцать тысяч рублей. Даже чуть больше. Ты же сама говорила, что это вполне «приличные деньги», не так ли? Так вот, такие переводы я буду делать ежемесячно в течение трёх лет, то есть до окончания визы. Leela Goa тебе, конечно, уже не по карману, так что придётся где-то пристраиваться, чтобы моего содержания хватило на ночлег, еду и всё остальное на месяц. И да! Вот ещё что: ежемесячное довольствие прекратится в двух случаях – если ты покинешь Индию до истечения срока действия визы или если найдёшь под кого тебе «стелиться». Что ты будешь делать потом, мне всё равно. А что будет, если попытаешься вернуться в Россию, я тебе уже рассказал.

– В гробу я видала тебя и твою грёбаную Россию! – вскричала Инга.

– Ну, я вижу, что мы договорились! – хохотнул Роман.

Инга размашисто подписала все бумаги, безропотно отдала карточки и телефоны, и поволокла два своих тяжеленных чемодана к выходу с территории пятизвездочного отеля, где ещё недавно была полна надежд шикарно провести отпуск с мужем. Напоследок.

А Роман сел в приехавшее за ним такси, и отправился в аэропорт. Домой! В Москву! А потом в Пензу. За женой и дочкой! За своей настоящей семьёй!

16

Ромка вихрем ворвался в квартиру Тони и закружил её по комнате:

– Нам больше ничего не угрожает! Мы свободны! Быстро собирайся! Мы возвращаемся в Москву! А где Полинка?

– Погоди! – остановила его поток Тоня, – А можно поспокойнее и всё по порядку?

– Ты, мой любитель порядка! – ласково произнёс Ромка, вспомнив, что она и в прошлый раз, когда он её по-быстрому пытался отправить из Москвы, заставила сначала всё объяснить, и, потёршись носом об её волосы, сказал:

– Покушение устроили Олег Нахабин, мой юрист фирмы, бывший уже, конечно, и Инга. Они были любовниками, как выяснилось. Олег уже в местах си-и-и-льно отдалённых и очень суровых. Инга тоже далеко, но у неё потеплее, – хохотнул Ромка, – Они оба нас больше никогда не побеспокоят. С Ингой я уже оформил развод, так что мы возвращаемся в Москву и можем сразу пожениться. А где, всё-таки, Полинка?

– Полинка на дне рождения подружки в соседнем подъезде, – задумчиво произнесла Тоня.

Высвободилась из объятий Романа и отошла к окну. Ромка, в эйфории произошедших и предстоящих перемен, устремился за ней.

– Ну, ты чего загрустила? Всё же прекрасно!

– Как у тебя всё просто! – с горечью отозвалась Тоня, – Хочу – развожусь, хочу – женюсь!

– А чего усложнять? Да, признаю, накосячил в своё время. Ну, что об этом вспоминать?

– Десять лет прошло, Рома! Лет, а не месяцев!

– Да какая разница, сколько прошло времени! Главное, что теперь мы вместе! Я люблю вас с Полинкой! Я тебя люблю!

– А я – нет! – сказала, как отрезала Тоня, – Спасибо тебе за заботу, но ничего, кроме обычной благодарности я к тебе не испытываю. Всё кончено! Было, не отрицаю! Но всё ушло, отгорело…