А пески все поют

Рэй еще раз коротко кивнул, закрыл глаза, откинулся в кресле и замолчал.

Через несколько минут князь Ньетто вышел.

После того, как стихли удаляющиеся шаги и легкий стук закрываемой за Норрьего двери, Рэй еще какое-то время сидел неподвижно. Возведенный им вокруг души бастион рухнул, из глаз потекли неконтролируемые слезы. Он рвано выдохнул, как во сне добрался до постели, упал на нее лицом вниз и дал волю сотрясшим все тело рыданиям.

Сколько это продолжалось, Рэй не знал. Время в темноте практически перестало существовать. Когда слезы закончились, он просто лежал ничком и ничего не чувствовал. Несколько раз Рэй слышал, как приходил Абак и звал его поесть, но даже не пошевелился в ответ.

1.5

– Сагиб, это я. Я принес чорбу и фрукты. А еще отвар из трав. Чувствуешь, какой запах? Как в детстве. Мне мама такой готовила. Я маму не помню, а запах этот помню. Он сладкий, а отвар на самом деле слегка горчит.

– Так бывает… – Рэй поднялся с кровати и сел в кресло. – Дай мне свой отвар.

Обрадованный Абак быстро поставил поднос на стол, взял с него чашку с дымящейся темной жидкостью и аккуратно протянул ее.

– Вот, сагиб, возьми. Я так рад слышать твой голос! Ты молчал почти два дня! Слава духам!

Рэй принял из рук в руки большую горячую чашку и отпил несколько глотков.

– Ты прав. Пахнет домом. Сладко и горчит… Скажи, ты можешь позвать Шерика? Он приходил сюда?

– С тех пор, как ты не мог свободно дышать всю ночь, он больше не приходил. Сказал только, чтобы я всегда был с тобой рядом. И чтобы разговаривал. А чтобы позвать его, можно сказать об этом охране. Они передадут. Шерик может быть где угодно во дворце.

Рэй кивнул, допил отвар и протянул чашку обратно.

– Хорошо. Тогда прямо сейчас передай, что я хочу говорить с ним. И давай ужинать. Сейчас ведь вечер?

***

Услышав шаги, Рэй открыл глаза и повернул голову на звук.

– Ты хотел поговорить со мной, Тир? – Голос вошедшего в комнату Норрьего был совсем ровным.

– Да, Шерик. – Лицо Рэя было спокойно, речь тоже не выдавала никаких чувств. – Я хотел вызвать тебя на поединок. Жаль на языке нузар нет слова «дуэль». Примешь мой вызов?

– Вот как. И на каких условиях? Каким оружием? – Норрьего сел в кресло напротив, поджав под себя ноги.

– До того момента, как кто-то из нас признает поражение. А оружие… Стихи Зоргулиса в подлиннике. Тебя устроит такой выбор?

– Вполне. Я так понимаю, мы обойдемся без того, что у вас в Кордии называют «секундантом». Можно, конечно, позвать Сари, но, боюсь, он не оценит красоты момента.

– Справедливо. Итак, за тобой право первого удара. Начинай. – Рэй повел рукой в приглашающем жесте.

Норрьего слегка кивнул и процитировал первое пришедшее ему в голову стихотворение.

Рэй выслушал, слегка склонив голову на бок.

– Банально, Шерик. Банально. Но для разминки подойдет. Теперь моя очередь.

Он, взмахнув рукой так, будто наносил удар шпагой, немного нараспев, громко и с выражением продекламировал четыре строфы из пролога известной трагедии.

Хавьер сдержанно улыбнулся.

– А ты, Тир, опасный противник! Не скрою, я сам намеревался нанести именно этот удар. Что же… Попробую теперь и я лишить тебя оружия.

В неторопливом исполнении Норрьего прозвучал еще один широкоизвестный стих. Так они обменялись десятком «ударов». Хавьер дождался своей очереди, а затем, так же нараспев и с выражением, достойным актера древнейших времен, спросил Рэя на все том же, звучащем в этой комнате уже больше двух часов, мертвом древнекестерском языке:

– Быть может скажете,

Зачем устроили все это представленье?

Я жду ответа, князь.

К чему сии великие стихотворенья?

Могу предположить,

Что побудило ныне вас начать сей славный

Стихами бой, как в день,

Когда держали в Ньетто вы экзамен главный.

И если прав я, вы,

Мой друг, как враг – решительно опасны.

Я не шучу, мысль бить

Тюремщиков неслыханным стихом – прекрасна!

Когда вы поняли,

Что здесь всегда подслушивают нас?

И взяли почему

Вы вирши Грогора Зоргулиса сейчас?

Я полагаю тут

Все просто. Ньеттский стих вам чужд.

Тарди не знаю я. А

Древнекестерский – как раз для ваших нужд.

Киваете мне вы.