А пески все поют

– Кордия?.. Он хочет захватить Кордию?! С нашей помощью? И ты… Неужели ты ему в этом станешь помогать?

– Не совсем так, Тир. Шафар хочет не войны, а влияния. Хочет изменить отношение к своему султанату в мире. Хочет играть ключевую роль в большой политике. Чтобы остальные правители смотрели на него, как на равного, а не как на дикаря с мешком золота. Понимаешь? Поэтому он решил выдать сестру замуж за короля Кордии.

Услышав это, Рэй вскрикнул, только усилием воли оставшись сидеть в кресле:

– За Мадино?! А нас – опять в клетку и подарить ему на свадьбу?!

Норрьего громко, но как-то неестественно рассмеялся.

– Да, это было бы забавно! Но нет. Шафар очень опытный политик. Он прекрасно понимает, что такой бездарь, как Мадино, не усидит на троне долго. А после его свержения и очередной войны Кордию придется восстанавливать из руин. Или отбивать ее осколки у сопредельных держав. Это султану не нужно. Кроме того, он никогда не будет подвергать сестру опасности. План Шафара гораздо проще. Он решил выдать Гюзель за меня. А предварительно вручить мне корону Кордии. Ты ведь знаешь, что именно я первый в очереди наследник трона, если никого из Дома Кестеров больше нет. А их нет… Вот такой план. Я на его месте, скорее всего, точно также распорядился бы имеющимися в моих руках ресурсами.

Норрьего снова замолчал. Рэй почувствовал, что тот что-то недоговаривает, и, все больше волнуясь, спросил:

– Но?.. Что не так, Шерик? Если все сложится, ты станешь королем. Будешь свободен.

Послышались мягкие шаги. Видимо, патрон встал и прошелся по комнате.

– Все так, Тир… Все так. Кроме того, что никого совершенно не волнует мое мнение на этот счет.

– Но, Шерик… Ты же согласился на это?

– Согласился. Конечно, согласился. Разве я мог отказаться? От подобной милости не отказываются. – Сделав еще несколько шагов по комнате, Норрьего снова сел напротив Рэя. – Если бы я не согласился, то сейчас мы с тобой были бы не здесь. И разговаривали бы не друг с другом, а с топором палача. Как беглые рабы. Вот такой вот был выбор.

Патрон снова замолчал. А Рэя пронзила страшная догадка:

– Подожди. Так эту историю с побегом устроил сам султан? А ты все знал заранее? Знал, что это – просто спектакль, и никакой казни не будет?! Да?

Быстрым движением Норрьего наклонился к Рэю, взял его за руки и перешел на корди:

– Да, Рэнсор. Я знал. Но султан запретил мне говорить об этом с тобой до того, как все пройдет. Он не доверяет никому. Мне в том числе. Так что все было почти по-настоящему. Любое неверное слово, взгляд или жест могли стоить нам жизни, если бы выдали правду и нарушили его игру. Однако записку подбросил не Шафар. Помнишь, я говорил тебе, что во дворце всегда живут заговоры? Мы с тобой очень сильно мешали местным придворным плести их интриги. А еще зашевелился шпион Мадино, которому наши жизни тоже – как кость в горле. Султан просто дождался момента, когда они снюхались, и заговор созрел окончательно. Тебе подбросили записку, чтобы выманить вечером из комнат наружу. Усыпили, выкрали из сада, вывезли из столицы, накачали какой-то брагой и бросили в караван-сарае. Но только с тем, чтобы тут же сообщить страже, где тебя найти. Мне о твоем побеге объявили уже утром. Так я тоже оказался в яме. А рассказал Шафар мне обо всем заранее только потому, что ему нужно было точно знать, какое из имитирующих смерть средств на меня подействует. Он перепробовал четыре зелья, пока не нашел то, что искал. Только когда султан лично удостоверился, что меня будет не отличить от мертвеца при любой проверке, он дал ход своему плану. А до того я лежал вот в этой самой комнате, а он собственноручно давал мне яд за ядом и наблюдал за результатом их воздействия. Все было строго секретно. Я не удивлюсь, если человека, подмешавшего зелье в нашу воду, а потом кинувшего в ямы змей, уже нет в живых. Вот такая история. Ты мне веришь?

Рэй молчал и не убирал руки. Потом поднял невидящий взгляд и посмотрел туда, где должен был быть собеседник.

– Верю, патрон. Вы ведь никогда не обманывали меня. Верно?

Теперь замолчал Норрьего. Он, не размыкая рук, нагнул голову ниже и коснулся лбом лба Рэя.

Голос его стал совсем необычным. Такого Рэй не слышал ни разу за все время их знакомства.

– Не совсем так, Рэнсор. Я очень сильно хотел бы ответить тебе утвердительно. Но это будет не совсем честно. Я никогда не врал тебе. Но и не говорил всей правды. Это сложная жизнь. Это политика. Что-то тебя не касалось. Что-то было еще рано знать. А что-то было слишком опасно. Я всегда старался действовать в твоих интересах. Но я не знаю, получалось это у меня или нет. Сейчас я с тобой предельно честен. Поэтому я не могу пообещать ответить на любой вопрос. Это может стоить жизни. Тебе или кому-то другому. Понимаешь меня?

Норрьего отстранился и сел прямо. Рэй высвободил руки и тут же сам зажал кисти собеседника в ладонях.

– Понимаю. Я верю вам, патрон. И доверяю. Отныне и впредь.

Норрьего повернул руки так, чтобы, оставив их в ладонях Рэя, самому крепко сжать его запястья. Но не сказал ни слова. Пауза затянулась.

– Патрон… Почему вы молчите? Что не так? Все ведь будет хорошо, правда? Мы вернемся, вы станете королем, женитесь на принцессе и, как пишут в сказках, будете жить долго и счастливо… Ведь так? – Норрьего продолжал молчать, и Рэй почувствовал всем телом холод посреди жаркого дня.

Наконец патрон произнес странным надтреснутым голосом:

– Нет, Рэнсор. Не так. Я уже говорил тебе, что султан никому не доверяет. Мне в том числе. И что его совсем не волнует мое мнение. Шафар хочет сохранить надо мной власть даже после того, как я стану королем. Чтобы влиять на политику Кордии и обезопасить сестру. Поэтому… Поэтому ты останешься здесь.

1.3

В тот раз им не удалось продолжить разговор. К Рэю вернулась его детская болезнь. Он опять начал задыхаться и потерял сознание от внезапного приступа.

Когда Рэнсор очнулся, вокруг была тишина. Дышалось свободно. Он прислушался. Тихо. Сел. На всякий случай позвал:

– Сари? Ты здесь?

Послышался скрип кресла и голос, но совсем не тот, который Рэй хотел бы сейчас услышать:

– Тир! Слава духам, ты очнулся! Я отправил Сари отдохнуть. Сейчас уже утро. Как ты себя чувствуешь? Хочешь есть или пить?

Рэй молчал. Он вспомнил все, о чем они говорили накануне вечером. И почувствовал себя двумя разными людьми одновременно.

Одному из них безумно хотелось кинуться в объятия патрона, ощутить на плечах его сильные руки, понять, что он всегда защитит, выручит, поможет… Услышать, как он скажет, что все будет хорошо. А другому так же безудержно хотелось изо всех сил крикнуть Норрьего, чтобы тот убирался вон и никогда в жизни больше здесь не появлялся!

Рэй молчал и не двигался. Ему показалось, что время удивительным образом изменилось. Что за эти несколько минут тишины прошли годы. Что он тоже необратимо изменился: повзрослел, постарел, умер…

Голос продолжал звать:

– Тир? Ты меня слышишь? Тир? Рэнсор?..

Молчание.

– Рэнсор?.. Мне уйти?..

Рэй встал, переместился в кресло. Вскинул голову и произнес без какой-либо краски в голосе:

– Отчего же, князь. Останьтесь. Вы ведь наверняка еще не все мне сказали. Я слушаю вас. Не знаю, есть ли здесь неотравленный чай. Но вы можете налить себе чего-нибудь. Итак. Что еще я должен знать? Я останусь здесь навсегда? И никогда не прозрею? Верно? Никогда не выйду из этой комнаты? Говорите же!

– Рэнсор!

– Оставьте эти нежности, князь, – отрезал Рэй. – Я не ребенок. Я знаю, что вы хотите мне сказать. Что вы этого не планировали. Что так получилось, и от вас ничего не зависит. Что все может измениться. Что нужно подчиниться, терпеть и надеяться на лучшее… Угадал? Вот видите! Я прилежный ученик. Я все правильно понял. Вам есть что добавить?

Норрьего встал и отошел немного в сторону. Заговорил холоднее и официальнее:

– Вы все правильно понимаете, князь. Действительно, обстоятельства могут измениться к лучшему. А сейчас у нас нет другого выхода, кроме как подчиниться под угрозой немедленной казни. В ближайшие месяцы, до моего отъезда в Кордию, вы будете находиться в этой комнате. Это нужно не только султану. Это нужно и для вашей безопасности. О том, что мы выжили, знают только Шафар и Абак. Если эти сведения дойдут до наших врагов в здешнем дворце и в Мадиноре, на нас откроют охоту. Поэтому вам лучше всего оставаться здесь. Абак спит за стеной. Он тоже считается погибшим и не покидает этих комнат. За входом круглосуточно следит охрана. Двое лучших мечников из Гуйлан. Выход отсюда только один – в опочивальню султана. За ее дверями всегда находится десяток стражников. Это самое безопасное место во всем дворце.

Рэй сдержано кивнул и ответил таким же тоном:

– Я понял вас, князь. Благодарю за разъяснения. А еще, я хотел бы спросить вас о моем зрении. Как вышло так, что я ослеп сразу после того, как выпил лекарство из ваших рук? Или об этом мне тоже еще рано или опасно знать? Вы соврали, когда сказали мне, что зрение вернется?

– Нет, князь, – произнес Норрьего каким-то чужим голосом. – Не соврал. Зрение может вернуться. Для этого нужно всего лишь принять противоядие. Только…

– Только мне его никто не даст! Я вас правильно понял? Чудно. Что же. Я услышал все, что хотел. Не смею вас больше задерживать. Прощайте, ваше сиятельство. У вас наверняка много дел.