Лилианна. Судьбе вопреки

– Мы?

– Я и Жак Пьер Тробриан.

– Кто? Этот-то щеголь что тут забыл?

– Он направляется со своими людьми к границе.

– Понятно. Ты встретила его в таверне?

– Нет. Я сопровождала их из форт-Филиппа.

– От куда?

– Это форт на берегу…

– Я знаю где это! Ты-то что там делала?

– Жила там. А потом что бы не оставаться одной, стала сопровождать их обоз.

– В таком случае я боюсь даже спросить что вы, благородная донна Сальваро делали в солдатском обозе!

– Это не то, что вы подумали, вернее не совсем. Я готовила еду, мыла посуду.

– Что!? – воскликнул дон Айседор.

Его тонкие брови взлетели вверх. Высокородный дон Карлеонэ барон фон Штамберг и помыслить не мог, что знатная дама может опуститься так низко. Для него с детства окруженного слугами, любая грязная работа казалась чем-то низким, недостойным. Скажи Лилианна что она обслуживала французских офицеров, даже это не произвело бы на испанца такого впечатления, как то что жена дона Родригеса де Сальваро маркиза де Бранчифорте, принца Пьетраперция могла опуститься до того, что бы мыть солдатам посуду и готовить еду на костре.

– Как…как смогли вы до такого докатиться!? – воскликнул он. – Вы же были не плохо устроены. Могли вернуться в Англию. Вы что все эти два года таскались за французскими обозами? Может Бонапарт отдал вас как ненужный трофей одному из офицеров?

– Нет, конечно нет! Все было не так. Жозеф помог мне перебраться через пролив, после голодного бунта. Я жила в Лондоне, потом в имении.

– Так какого черта вас принесло во Францию? Соскучились по бывшим любовникам?

– Не смейте так говорить! Вы ничего, ничего не знаете! – закричала на него Лилианна.

Его обидные слова, сказанные таким спокойным, презрительным тоном, больно полоснули в сердце. Девушка столько раз за последние дни репетировала этот разговор. Она так хотела спокойно объясниться, попросить о помощи. Небольшая сумма необходимая для возвращения не стала бы для состоятельного испанца проблемой, тем более что Лилианна обязательно бы ее вернула. Но все пошло не так. Разговор вышел странным, нелепым, обидным. Девушка столько надежд возлагала на этого человека, но видимо зря. Пусть думает что хочет. Ей придется уйти. Нет, унижаться больше девушка не хотела. Не могла. Бросив последний взгляд на высокое кресло и сидящего в нем человека, Лилианна медленно направилась к двери, стараясь держать спину прямо, а голову высоко. На пороге она все-таки обернулась.

– Вам легко осуждать. Вы такой непримиримый, строгий, честный. А вы хоть раз знали нужду? Хоть раз, вы правильный гордый шли сквозь толпу вчерашних знакомых, которые обливают вам призрением и проклятием, шли не смея опустить глаз? А какого быть мелкой пешкой в чужой игре, сломанной игрушкой в мужских руках, знаете? Нет? А я знаю! Не было у меня в Испании любовников и во Францию я вернулась совсем за другим!

Больше Лилианна ему ничего не сказала, с силой закрыв за собой дверь. Лишь в коридоре она в изнеможении прислонилась к холодной стене и медленно сползла на пол.

Лилианна дернулась и отвернула голову. Едкий неприятный запах бил в нос. Открыв глаза, девушка обнаружила что лежит на кушетке в кабинете, а дон Айседор держит около ее носа какую-то вонючую тряпку.

– Очухалась? Вот и ладненько! Ну, садись, рассказывай.

– Что? – осипшим голосом спросила девушка.

– Все! И лучше с начала. Расскажи-ка мне лучше о своих родителях, о маме.

– Вы знаете о маме и доне Диего? – испугалась Лилианна.

– Знаю что? – поднял брови дон Айседор.

Поняв, что проговорилась, девушка прикусила губу, а потом вдруг решилась и все ему рассказала. О родителях, о родстве со знатным испанцем, об их встрече, о Себастьяне, о свадьбе, о сделке с Жозефом, об Испании, об Англии, о Франции. Впервые в жизни девушка раскрыла перед другим человеком душу. Рассказала всю свою жизнь, открыла свои помыслы, чаяния, надежды. Слова лились легко, подобно тонкому ручейку, пробирающемуся сквозь талый снег. Закончив рассказ, девушка почувствовала как ее душа очистилась, успокоилась. Стало так легко, как будто груз забот и воспоминаний вдруг упал с ее плеч. Дон Карлеоне сидел молча. Он ни разу ее не прервал, лишь изредка качая седой головой.

– Ммм, да. Такого я не ожидал. Раньше я все гадал, на кого вы похожи. Теперь понял.

– Вы знали мою мать?

– Не то что бы знал. И Карлеонэ и Бранчифорте родом из Сицилии. Круг знатных фамилий очень узок. Пусть моя семья и богата, но она не может сравниться по знатности с Сальваро-Бранчифорте, нам не посчастливилось быть кузенами короля, однако мы конечно же были знакомы. Я на пять лет старше дона Диего и лет на пятнадцать старше вашей матери. Она была очень юна и лишь промелькнула в свете. Возможно, мы встречались на каких-нибудь мероприятиях или вечерах, но я запомнил ее только по большому парадному портрету, который много раз видел в доме Диего.

– Вы слышали об их истории?

– Кто же не слышал? Та дуэль наделала много шума. Общество раскололось на тех, кто осуждал Идальго и тех, кто считал его поступок справедливым. Хотя смерть его почти все признавали случайностью, слишком уж тяжело был ранен Диего, что бы четко сбалансировать удар.

– Понятно.

– Ладно, не будем ворошить прошлое. Диего заплатил дорогую цену за любовь, я рад что хотя бы ее плоды принесли ему долгожданное счастье.

– Вы говорите о маме? – не поняла девушка.

– Нет, дитя мое. Я говорю о тебе. Диего страшился показывать свои чувства, но он любил тебя. Ты не могла сделать лучшего подарка, чем назвать его отцом. Жаль, что все так вышло. Он хотел защитить тебя, а получилось совсем наоборот.

– Я ни о чем не жалею!

– Ты храбрая девочка, сильная. Я во многом был не прав, прости уж старика. Скажи лучше, что ты собираешься делать?

– Вернуться в Англию, если вы мне поможете конечно. Теперь я знаю, что Себастьян не бросал меня. Что он меня любит. Скорее всего, я не смогу скрыть то, что происходило со мной за эти четыре месяца. Но, если он любит, то поймет, что я вынуждена была жить с Тробрианом. Если он найдет в себе силы меня простить, то у нас еще будет шанс на счастье.

– Увы, я не имел чести быть знакомым с Шуази, но мне хочется надеяться что он человек честный и порядочный. Возможно, он любит тебя и захочет вернуть, но сможет ли он принять малыша?

– Какого малыша?

– Которого ты носишь.

– Я!? – изумленно выдохнула Лилианна. – Нет, это не правда!

Девушка немедленно вскочила с кушетки и бросилась вниз в холл, к большому зеркалу. Она провела рукой по животу, разглаживая складки платья. Свободный греческий покрой, придуманный Жозефиной, юбка собранная под грудью. Все это не облегало женскую фигуру как прежде. Пригладив юбку, Лилианна ахнула.

– Неужели ты об этом не знала?

– Нет.

– Но разве женщины это не чувствуют? – удивился дон Айседор.

– Она так молода и неопытна, что ничего могла не заметить, – вмешалась в разговор, вышедшая в холл донна Канчита.

– Но ее живот заметен даже в платье! – покачал головой Карлеоне.