Лилианна. Судьбе вопреки

– Ну конечно. И сказал он это тебе до или после того как отымел подобно шлюхе на грязной койке каземата?

– От куда ты знаешь!?

– Что тут знать-то, если я видел все своими глазами!

– Ты смел подглядывать за нами!?

– Да я бы предпочел лишиться правого глаза, лишь бы никогда не видеть как ты отдаешься этому ублюдку. Я лишь хотел убедиться, что с тобой все нормально. Что ни один из этих мерзавцев не обидел тебя, не напугал. Да где там! Вы даже не стали ждать освобождения. Моя гордая нежная донна Сальвара, потеряв всякий стыд отдавалась этому англичанину посреди грязной вонючей камеры на глазах ошалевших мужчин. Вы спаривались как подзаборные дворняги во время течки, позабыв все вокруг!

– Тебе не понять! – устало произнесла Лилианна.

Девушка сидела на кровати, закрыв пылающее лицо ладонями. Как смел этот человек опошлять, обливать грязью то прекрасное, нежное что произошло в тот день? Ведь было все не так, было совсем по-другому! Лилианна не жалела ни об одном мгновении проведенном с любимым, ни об одной ласке, подаренной Себастьяном. Разве мог Жак Пьер все это понять?

– Уходите, милорд, у меня нет ни какого желания вас видеть.

– Боюсь, мадам, вы не понимаете все тонкости своего положения. Отныне вы моя пленница и условия буду диктовать я!

– Пленница!? Что за чушь вы говорите? Мы не в средневековье, когда благородных дам брали в плен!

– Вы правы, вы совсем не благородная дама. А просто маленькая шлюшка и английская шпионка. Я комендант военной крепости и в военное время могу не только арестовать вас, но и расстрелять, обвинив в шпионаже.

– Вы что, рехнулись? Я знатная англичанка, вдова испанского гранда. Король не позволит!

– Жозеф драпает из Испании не видя собственных ног! Ему нет дела до бывших любовниц. А факт вашего шпионажа доказать будет не сложно. Вы прибыли в форт, вынюхивали, соблазнили коменданта. Ваши слуги агенты короля, хорошо знакомые нашим службам. Их документы фальшивы, так же как и некоторые ваши. К тому же с маяка было замечено английское судно, находившееся в непосредственной близости от французских берегов. И половина из этого хватает для вашего ареста.

– Что вы хотите? – спросила Лилианна. – Если бы вы были намерены посадить меня, то я была бы уже в тюрьме.

– Вы очень догадливы.

– Если вы думаете получить за меня хороший выкуп…

– Не будьте дурой. История с выкупом обычно слишком затягивается, что бы хорошо кончиться, к тому же у меня достаточно собственных средств.

– Но деньги нужны всем! Обновить поместье, раздать долги, ну я не знаю… война ведь кончиться когда-нибудь и вы захотите…

– Не надо попусту сотрясать воздух. Век солдата слишком короток, что бы заглядывать так далеко вперед. Я хочу жить сегодняшнем днем, и получать удовольствия от жизни сегодня.

– Так что же вам надо?

– Именно это и надо! Я хочу не ваши деньги, а вас!

– Вы предлагаете мне выйти за вас замуж?

– Не будьте дурой! Два дня назад я бы мог, да и хотел это предложить. Но после всего увиденного, ммм, – скривил губы Жак Пьер, – я лишь хочу что бы вы согревали мою постель. Не больше и не меньше.

– Что!? – не поверила своим ушам Лилианна. – Но я не люблю вас! Я вас ненавижу!

– Вся это чушь не относящаяся к делу.

– Вы что возьмете меня силой?

– Нет. Это слишком утомительно. Я предпочитаю, что бы женщины ублажали меня сами.

– Этому не бывать, мерзавец! – топнула ногой Лилианна.

– Хорошо мадам, у вас будет время подумать! – кивнул Тробриан. – Капрал, увезти.

Не прошло и нескольких минут, как упирающуюся Лилианну отволокли в камеру. Сначала девушка злорадствовала, представляя как будет спать на узкой койке Себастьяна, вдыхая его запах, представляя его руки. Но все оказалось куда неприятней. Девушку поволокли совсем в другое место и чем ниже спускалась Лилианна тем страшнее ей становилось. На камеру в которой держали маркиза эта комната похожа не была, да и комнатой назвать ее было сложно. Это был длинный узкий извилистый каземат, находящейся в подвале форта. Пока была открыта дверь, девушка со страхом оглядывалась вокруг. Дальний угол камеры виднелся где-то вдали. Не было ни койки, ни окна, лишь несколько кучек истлевшей соломы валялись у стены. Дверь с грохотом закрылась. Лилианна очутилась в кромешной тьме. Девушка в страхе прижалась спиной к стене, но тут же отпрыгнула. Неровные камни были скользкими от сырости и холодными. По ним кое-где струйками стекала вода. Лилианна застыла, боясь пошевелиться. Прижатые к груди руки тряслись, сердце казалось вот-вот выпрыгнет из груди. Вдруг, до девушки донесся тихий тонкий писк. Потом еще. Без сомнения это были мыши, которые медленно приближались к пленнице. А может крысы? Вспомнив об этих мерзких кровожадных грызунах, Лилианна громко завизжала. Бросившись к двери, она стала колотить по ней кулаками, ногами, царапать когтями. Когда дверь открылась Лилианна пулей вылетела в коридор, едва не сбив с ног охранника. Ослепленная ярким светом она как безумная таращилась вокруг, а потом упала в глубокий обморок к ногам Тробриана.

Уже несколько месяцев Лилианна жила в небольшой квартирке Жак Пьера. Он снимал часть второго этажа в двухэтажном доме, находящимся на бульваре Релюблик. Этот бульвар тянулся вдоль набережной и был самой восточной улицей города, на этом берегу, конечно. Окна всех трех комнат выходили на реку. Сначала Лилианна обрадовалась этому факту, ведь смотреть на воду куда интересней, чем на соседний дом, но девушка очень быстро поняла насколько коварно это соседство. В конце лета вода в реке зацвела, превратив ее в мерзкую зеленую жижу. Раньше этого не случалось, объяснил как то Жак Пьер, но в последние годы Аа сильно заилила. Он говорил еще что то про трудности судоходства, но девушке не было до этого ни какого дела. Все дни на пролет она боролась с тошнотворным запахом застоявшейся воды. Лишь в редкие вечера, когда поворачивался ветер, вонь уходила, оставляя легкий солоноватый привкус на губах. Девушка тяжело переносила свое заключение, ведь не смотря на то, что Тробриан поселил ее в своем доме, она все время была под замком. Лишь несколько раз, в самые жаркие дни Жак Пьер вывозил ее на берег, позволив вдоволь накупаться в прохладной ночной воде. Не привыкшая к долгому безделью, Лилианна постепенно взяла на себя часть обязанностей служанки, приведя в порядок эту заброшенную холостяцкую берлогу. Умирая от скуки, девушка даже научилась штопать рубашки и начищать сапоги. Проводя целый день в одиночестве, она готова была на все, лишь бы хоть чем-то занять руки и голову. Впрочем, приход Тробриана не сулил ей ничего хорошего. Его отношение к пленнице было далеко не галантным. Ему доставляло какое-то странное извращенное удовольствие унижать ее. Нет, он не бил, не издевался, не причинял физическую боль. Все было куда изощреннее. Каждым словом, каждым жестом он показывал Лилианне свою власть, заставлял расплачиваться за всю глубину его разочарования в ней, в своих чувствах к ней. Если он просто брал ее тело, к этому бы не сложно было привыкнуть, однако он заставлял саму девушку ублажать его. В конце концов, Лилианна освоилась и с этой ролью, привыкнув к странным прихотям своего хозяина. Тяжела была первая неделя, когда Тробриан в отместку за измену или из-за опасения побега, забрал у девушки все личные вещи. Как же она ненавидела этого человека, вынужденная каждый бесконечно долгий вечер бороться с его похотью и своим стыдом не только во время частых, благо что коротких любовных схваток, но и прислуживать ему, прикрывшись лишь своими длинными черными волосами. Слава богу, со временем его неуемный аппетит поубавился. Теперь он не будил девушку посреди ночи, возбужденный ее податливым телом, не мучил странными фантазиями, не заставлял обнаженной танцевать на ковре. За эти два месяца Лилианна хорошо выучила повадки француза и то, как можно несколькими откровенными, чувственными ласками быстро закончить дело. По-прежнему печалили девушку и мысли о доме, школе и тете. Лилианна понимала что сильно подвела леди Флору. Срок возврата денег по долговым распискам медленно, но верно подходил к концу. То, что усадьбу придется продать с молотка уже не вызывало сомнений. На помощь Себастьяна после его постылого бегства надеяться не приходилось, впрочем он мог даже никогда и не узнать о том, чем пришлось пожертвовать Лилианне ради его освобождения. Несколько раз девушка просила Тробриана отправить в Англию письмо к тете, но молодой человек не хотел с этим связываться. В конце концов Лилианна решила оставить все как есть и медленно плыть по течению. Она даже начала привыкать к этой квартире, к однообразному виду из окна, к неприятному запаху тины, однако все изменилось. Неделю назад в форте узнали о крупном сражении под Дрезденом, в котором войска Наполеона одержали победу над Союзной армией Шварценберга. И пусть это была серьезная победа, но все понимали, что после поражения в России, Бонапарт утратил ореол непобедимого героя. Война медленно, но уверенно возвращалась на территорию самой Франции. Со всех сторон приходили вести о том, что император подтягивает войска к границе. Жак Пьер уверял, что их это не коснется, не мог же Наполеон оголить побережье, но вчера Тробриан получил приказ вместе со своими людьми направиться к Саксонии.

– Что ты будешь со мной делать? Оставишь здесь? – спросила Лилианна Жак Пьера, во время вчерашнего ужина.

– Оставить-то было бы проще всего. Да только ты здесь с голоду помрешь, если не найдешь нового покровителя, – усмехнулся француз.

Девушка опустила голову. Как это не было обидно, но он был прав. Местные-то не знали чем прокормиться, а уж ей и подавно не найти работы. Уж лучше быть любовницей Жак Пьера, чем чьей-то еще.

– Позволь мне вернуться в Англию.

– Вплавь? Или может свиснешь, что бы за тобой пришел корабль? – усмехнулся француз. – Может у тебя во Франции есть родственники? – уже другим тоном спросил Тробриан, но девушка лишь покачала головой.

– Возьми меня с собой.

– И что ты в походе будешь делать?

– Разве я плохо тебе ммм служила?

– Военный переход это не прогулка в карете. Провианта и так в обрез.

– Я знаю что значит сопровождать армию. Я не буду обузой. Я умею готовить.

– Ты!? – рассмеялся Жак Пьер.

– Я в самом деле могу! На костре. И посуду умею мыть без мыла в холодной воде.

Через неделю Лилианна сильно пожалела о своем бахвальстве. Тробриан взял ее с собой, при условии что она не будет «мертвым грузом». Вот так донья Родригес де Сальваро маркиза де Бранчифорте, принцесса Пьетраперция научилась готовить похлебку, овощи и чай в огромном котелке, подвешенном на костре и быстро, ловко мыть грязную посуду. Слава богу, солдаты и большинство офицеров мыли свою сами, однако были и такие, которые с удовольствием подкладывали свои грязные миски к внушительной куче Лилианны. Нельзя конечно сказать что у девушке получалось все, ведь первую похлебку, как впрочем и заваренный из травы чай, пришлось вылить. Зато под руководством бывалых солдат Лилианна быстро выучила эту нехитрую науку. Девушка не раз вспоминала добрым словом мсье Пьера, а так же ту неделю когда сопровождала французский корпус генерала Викле в Испании. Дорога к Саксонии показалась ей намного трудней. Тяжелые обязанности кухарки, ревнивый глаз Тробриан и прилипчивые неприятные взгляды мужчин. Если раньше под строгим взором Фрабетты и маленькой Мег на знатную даму и взглянуть никто не смел, то сейчас к шлюхе коменданта его подчиненные относились куда вольнее. Уже не раз девушка слышала сальные шутки в свой адрес от солдат и прозрачные намеки офицеров «немного заработать». Сидя у костра Лилианна часто вспоминала двух своих грубоватых, но добрых подруг. «Стоит один раз оступиться, как тут же полетишь в пропасть кувырком», – не раз повторяла Фрабетта и была права. Вот теперь Лилианна из-за одного необдуманного поступка оказалась на самом дне этой глубокой пропасти, но самое страшное было другое: абсолютная неопределенность будущего. Девушка чувствовала, что уже давно приелась Тробриану, однако страшнее всего на свете было остаться одной. Все таки как переменчива фортуна. Лишь пару месяцев назад леди Стосбери, рассказывая своим ученикам о Франции, ее истории и географии и представить не могла что сама будет проезжать все эти города и поселки: Ворму, Стенворд, Байоль. Проезжать в обозе некогда непобедимых французских солдат. Конечно, не все подчиненные Тробриан относились к его любовнице предвзято. Были и те, кто искренне жалел девушку и старался помочь. Вот, например одноглазый Шульц, невысокий, но жилистый и сильный пожилой моряк частенько помогал Лилианне относить к ручью тяжелую посуду.

– Скажите, мсье Шульц, а вы слышали об английских пленных, которых выкупили летом? – однажды спросила у него девушка.

– Конечно. Я хоть и не участвовал в захвате судна, но комендант и меня не обделил.

– А не могли бы вы узнать кто из матросов перевозил их ночью на английский корабль?

– Так че узнавать то, и я там был!

– Вы были на берегу той ночью? – ахнула Лилианна.

– Почему на берегу? Я в лодке был, веслами работал. Часа три их до корабля туда, сюда возили. Я вон руки в кровь стер.