Кавалергардский вальс. Книга четвёртая

Чернышёв задумался; не промахнуться бы и сказать что-то правильное:

– Помнишь, ты говорила о том, что жутко ненавидишь одного человека, из-за которого разрушено всё в твоей жизни?

– Мало ли что я говорила?

– Так вот, у меня тоже есть ни мало причин его ненавидеть! – сообщил Сашка, – И я думаю, что огромное желание отомстить, могло бы нас сблизить. Я хочу его наказать.

Жеребцова долго раздумывала. Наконец, тихо произнесла:

– Ты это точно для себя решил?

– Да. Окончательно.

– Хорошо. Приходи ко мне завтра к обеду. А сейчас ступай домой. И никому ни слова о том, что видел.

– Давай, я провожу тебя, – вызвался Сашка, – Всё-таки на улице ночь и не безопасно.

Она улыбнулась:

– Самой опасной, пожалуй, была встреча с тобой! Нет уж! Дальше я пойду одна.

доходный дом купца Гейдемана

– Лёшка! Лёшка, у меня получилось! – кричал Сашка, вернувшись домой за полночь и, весело хлопая по плечу сонного Охотникова, – Ольга позвала меня завтра к себе!

– Сумасшедший, – буркнул сквозь сон Лёшка, – Не понимаю, чему ты радуешься?

– Скоро я всё узнаю!

– Поверь мне, не всякое знание – благо; на свете есть вещи, о которых было бы лучше никогда не знать, – нравоучительно проворчал Алексей, отворачиваясь к стене.

дом О. А. Жеребцовой

Ольга встретила Чернышёва сдержанно. Без лишних слов она официальным жестом пригласила его пройти в гостиную. Там в кресле сидел вице-канцлер Панин и за чашечкой кофе просматривал «Петербургские Ведомости».

Ольга пропустила вперёд Сашку и рекомендовала:

– Капитан-поручик Александр Иванович Чернышёв, – и на этом удалилась, прикрыв за собою плотно двери и оставив мужчин наедине.

– Здравствуйте, Александр Иванович, – доброжелательно поприветствовал его Панин и снова уткнулся в газету.

– Здравствуйте, Никита Петрович, – ответил Сашка и опустился в кресло напротив, принялся ждать дальнейшего разворота событий.

Вице-канцлер, однако, никуда не спешил. Тщательно пролистав газету, он не торопливо отхлебнул кофе и вдруг осведомился:

– Может, кофейку?

– Благодарю, – кивнул Чернышёв, – Не утруждайтесь, я сам.

И он налил себе из кофейника в чашку ароматный горячий кофе. Панин тем временем свернул газету и поинтересовался:

– Читали?

– Нет ещё.

– На первой полосе главная новость: «Рокировка послов. Взамен высланного из России английского посла Витворта до сих пор государи обеих стран не пришли к согласованию новой кандидатуры. Более того, Семён Воронцов, находящийся послом при Сент-Джеймском кабинете, был отозван государем назад в Россию. Все переговоры Англии с Россией теперь осуществляются через поверенных в делах», – Панин с любопытством взглянул на Чернышёва, – Что Вы думаете по этому поводу?

Сашка, озадачившись, напряг лоб. Прежде, чем ответить, он сперва отпил кофе и затем настороженно предположил:

– По-моему, это намёк на нежелание России более видеть Англию в союзниках.

– По-моему, тоже, – согласился Никита Петрович со скептической улыбкой и выжидающе уставился на Сашку, наблюдая его мучительный мыслительный процесс.

Чернышёву стало немного не по себе; Панин, вероятно, ждёт от него каких-то рассуждений. Но в делах внешней политики он совершенно не силён, чтобы обсуждать их, да ещё с самим вице-канцлером. Чтобы уйти от неясного разговора, Сашка вновь уткнулся носом в чашку с кофе.

Видя, что собеседник не собирается продолжать обсуждение затронутой темы, Панин развернул газету и продолжил просвещение:

– А вот ещё новость: «Второго мая за резкие слова в адрес ордена Святой Анны штабс-капитан Кирпичников по приказу императора получил одну тысячу палок», – прочитал он и заинтересованно прищурил глаз, – А что Вы на это скажете?

Сашка поднял на него тяжёлый взгляд и выдал что думал:

– Скажу, что это самодурство и произвол, переходящий всякие границы.

Панин деловито скрестил руки на груди и хитро полюбопытствовал:

– Не боитесь говорить при мне подобные вещи?

– Нет, – спокойно ответил Чернышёв.

– Напрасно, – лицо его тронула надменная усмешка, – Что, если нынче же вечером на докладе у государя я сообщу о Вашем мнении по поводу Его высочайших приказов?

Сашка, не зная как себя вести в ответ на такое заявление, поставил чашку на стол. И вдруг разозлился:

– Ваше право, – поднялся он из кресла, – Да, я считаю, что тысяча палок в ответ на пренебрежительное отношение к металлической бляшке только потому, что это бляшка ассоциируется с именем фаворитки, это выходка не достойная человека, управляющего великой державой! Впрочем, если Вы думаете иначе, я Вас не осуждаю. Просто, когда я шёл сюда, я рассчитывал, что иду на встречу с единомышленником. Но теперь вижу, что ошибся! Прощайте!

Чернышёв щёлкнул каблуками и двинулся в направлении двери.

– Стойте, – прозвучал уверенный голос Никиты Петровича ему в спину.

доходный дом купца Гейдемана

Вернувшись со службы, Алексей застал Сашку удручённо сидящим за столом.

– Ты чего? – удивился Охотников, – Встреча опять не состоялась?

– Состоялась.

– А чего ж тогда кислый?