Кавалергардский вальс. Книга четвёртая

– Платон Александрович в письме сообщил мне, что прискучило ему житьё за границей, – поведал Витворт, – С таким невероятным желанием бы вернулся на родину, женился на какой-нибудь девице с достойными родителями и жил бы, радея за Отечество.

– Да уж наслышаны все, как ему там за границей-то «прискучило»! – фыркнул в ответ на это Кутайсов, – Сначала Платон всюду возил за собою какую-то девицу, переодетую камердинером; потом в Теплице назойливо ухаживал за красавицей эмигранткой Ларош-Эймон; наконец приволокнулся за молоденькими принцессами Курляндскими, сразу за обеими! Потом якобы влюбился в старшую из них, Вильгельмину, а когда отец не согласился на брак, решил похитить её. То-то был скандал!

– Иван Павлович, – укоризненно заметил ему Панин, – Русский человек – широкая душа. Скучно на чужбине, вот и дурачится. А женился бы на хорошей девушке, пусть не молодой, и остепенился бы.

Кутайсов осёкся и призадумался. Кажется, зерно, зароненное собеседниками, упало—таки на благодатную почву. Спустя несколько минут глубокого размышления, бывший цирюльник растерянно проронил:

– Вы полагаете, господа, что моя Машенька могла бы составить партию такому человеку, как Платон Зубов?!

– А Вы спросите об этом Машеньку, – улыбнулся хитро Панин.

– Да, нешто Платон Александрович захочет? – забормотал Кутайсов в недоумении, – Ведь он же такой, с претензиями.

– Люди меняются, Иван Павлович, – намекнул Витворт.

А Панин, поняв, что Кутайсов на столько туповат, что намеками не обойдёшься, выдал напрямую:

– Да, Платон Александрович был бы счастлив! Вы с ним – одного поля ягоды. Вам и надлежит вместе держаться. А, уж если бы Вы, Иван Павлович, похлопотали о возвращении Платона в Петербург, так он бы не то, что жениться, ноги бы Вам целовал!

Сашка за колонной усмехнулся: обработали простака, как крестьянин брюкву!

Панин отвёл Кутайсова к столу, чтобы выпить за успех их предприятия и будущее семейное счастье девицы Марии Ивановны Кутайсовой.

К Витворту же подошёл де Рибас и поинтересовался:

– Рыбка проглотила наживку?

– Так точно.

– А во дворце сегодня был скандал, – сообщил де Рибас, потягивая вино из бокала.

– Что такое? – заинтересовался Витворт.

– Кто-то донёс императору, будто бы фельдмаршал Суворов во время командования войсками за границею, имел при себе генерала, коего называл дежурным, вопреки императорским установлениям и Высочайшему уставу. Вообразите, как был разгневан Павел!

– Да что Вы?! – лицо Витворта озарилось довольной улыбкой, – Полагаю, незаслуженная отставка героического Суворова вызовет волну возмущения в армии.

Осип де Рибас сморщил нос:

– Сомневаюсь. Командиры уже привыкли к безумным выходкам государя.

– Безумным?… – повторил англичанин, и лицо его застыло, озарившись какой-то не осознанной пока мыслью.

– Александр Иванович, Вы не скучаете? – это припорхала Ольга, игриво сверкая глазами, – Простите, что оставила Вас без внимания. Но теперь – я вся Ваша!

И она кокетливо прильнула к нему. Сашка опасливо огляделся по сторонам:

– На нас смотрят, Ольга Александровна…

– Давай ненадолго сбежим от них, а? – подмигнула она, – Или лучше оставайся у меня на ночь?

– Мадам, – это появился Витворт, – Разрешите ангажировать Вас на танец?

– Я сегодня танцую с капитаном-поручиком Чернышёвым! – капризно заявила она.

– Тогда позвольте Вас на два слова!

Жеребцова сдержанно улыбнулась Сашке и послушно пошла за Чарльзом.

Они встали у окна, и Виворт что-то долго и наставительно шептал ей на ухо. После Ольга вернулась к Чернышёву и сообщила:

– Увы, мой пылкий лев, сегодня наше свидание не состоится.

– Почему? – Сашка попытался изобразить разочарование.

– Потому, – она приложила пальчик к его губам, – Молчи. Значит, так надо. Я сама назначу встречу.

И, бросив ему загадочный полный томной страсти взгляд, поплыла по залу, расточая внимание другим гостям.

Улицы Петербурга

Когда за полночь гости стали расходиться, Сашка внутренним чутьём определил, что музыкальным вечером всё не окончится; раз Ольга дала ему сегодня отворот-поворот, значит, у неё встреча с кем-то поважнее. Интересно, с кем?

Чернышёв, выйдя на улицу, спрятался за фонарный столб и, провожая глазами гостей, попытался отследить, кто останется у Ольги?

Но, к его удивлению, ушли все; и Кутайсов, и де Рибас, и Панин, и даже Витворт. Сашка, недоумённо почесал в затылке: ради кого же тогда она его выставила? И вдруг хлопнул себя по лбу, вспомнив о существовании тайного хода. Чернышёв скачками переместился на набережную и затаился там. Раз ушли все, рассудил он, значит, кто-то должен вернуться!

Окна постепенно гасли. Но никто не стремился проникнуть в дом Жеребцовой. Сашка поёжился; становилось холодно.

И вдруг от дома отделилась чья-то тень и заспешила прочь. Оказывается, он всё-таки был в доме, и теперь тайным ходом спешит убраться восвояси! Разглядеть бы его поближе… Чернышёв вытянул шею.

Человек был среднего роста, в тулупе и меховой шапке, и напоминал деревенского крестьянина. При свете луны Сашка заметил у него густую клокастую бороду. Вот так личности посещают спальню мадам Жеребцовой! Неужели такая изысканная дама, как она, позволяет себе таких «кавалеров»?! Впрочем, должно быть, это посыльный!

Мужичок тем временем осторожно огляделся по сторонам и спешно драпанул за угол. Сашка бросился следом. Выбежав на угол Сенатской площади, Чернышёв, чтоб не выдать себя, начал прятаться в тени домов и деревьев. Преследуемый вёл себя так же – усердно приседал, прижимался к стенам домов, казалось, боялся собственной тени.

Короткими перебежками они плутали по улицам Петербурга до тех пор, пока мужичок не взбежал на высокое крыльцо какого-то каменного дома. Оглянувшись предусмотрительно, он постучал в дверь. Ему быстро открыли и впустили безоговорочно; видимо ждали или знали в лицо.

Сашка внимательно оглядел дом и, запомнив место расположения, понял, что дальнейшая слежка бесполезна. Поправив шляпу, он поспешил домой.

доходный дом купца Гейдемана

Лёшка Охотников, выслушав друга обо всех подробностях проведённого вечера, поморщил лоб:

– Страшная подбирается компания: вице-канцлер, английский посол и адмирал. Опиши-ка подробнее дом, в котором исчез посыльный.

– Большой, каменный. На углу Невского и Большой Морской.

– Кажется, я понял, что за место. Это доходный дом Перетца, – кивнул Лёшка, – А знаешь, кто там живёт?… Военный губернатор фон дер Пален.