Путешествие от себя – к себе, в радиусе от центра Вселенной

– За путешествия! За любовь! За любовь к путешествиям!

Мы наслаждались с папой невозможной красотой ленских просторов, ширью и мощью огромной сибирской реки, чистым воздухом, почти абсолютной тишиной этих мест.

Сюжету третьему я присвоила название «Чайки над озером». Можно было, конечно, назвать более романтично – «Чайка по имени Джонатан» (в стиле Ричарда Баха) или в местной транскрипции «Чайка по имени Джулустан» (это якутское имя). Но, увы, не могу, и на это есть особые причины. Однако, все по порядку.

Совсем недалеко от Якутска, если ехать по Намцырскому тракту, километрах примерно в 7 от города, среди полей и редких перелесков затерялось маленькое плоское озерцо. На полях, начиная с первых теплых дней июня, расцветают необычные цветы – белые якутские маки, похожие на подснежники, потом темно-сиреневая богородица покрывает равнину ярким покрывалом, из богородицы (чабреца) мы заваривали чай, и много еще попадается всяких растений: можно проводить уроки ботаники.

По полю бегают евражки. Завидев у озера людей, шустрые зверьки выскакивают из своих норок и осторожно приближаются к ним, чтобы перехватить немного хлеба. Грациозные якутские лошади степенно идут на водопой к озеру. Иногда, правда, табун лошадей с гиками бежит к воде – тогда наша компания быстро прячется в машину, потому что встать на пути у этих непредсказуемых сильных животных очень опасно. Потом, когда лошади успокаиваются, мы потихоньку выходим из машины и исподтишка делаем снимки: лошадь ласкает маленького жеребенка, трется своей головой с гривой о его шею, играется с ним, и все это происходит на фоне темно-синего озера и ярко-терракотового заката. Поверьте, это невозможно красиво!

Обратите внимание, что природа на этом кусочке якутской земли сохранилась в первозданности, хотя совсем рядом возвышаются промышленные объекты, емкости большой нефтебазы, пролегают шумные пыльные автотрассы. Про это озеро без названия как будто бы все забыли. На него никто никогда не ездит, кроме нас – моих друзей Шленниковых и меня. Мы даже договорились никому не рассказывать маршрут, как добраться до водоема, – боимся, что его могут загрязнить неаккуратные туристы.

Итак, в первых числах июня, примерно 5-6 числа, когда уже можно загорать, мы втроем – Валя, Костя Шленниковы и я – направляемся к озеру праздновать начало лета, самой лучшей поры в нашей жизни, да, думаю, и всего человечества. Валя заводит свою иномарку, мы закупаем продукты, берем немного вина и отправляемся в путь. Надо еще так подгадать, чтобы все были свободны от работы, потому мы втроем очень занятые люди: Костя работает диспетчером в Якутском авиапорту, и он часто бывает на дежурстве, Валя – зам. директора одной из спортивных школ города, у нее тоже хватает забот, не говоря уже обо мне – я в начале июня принимаю экзамены, сижу на защитах дипломов.

Но если вы хотите понять, как можно быть предельно деловым и обязательным человеком, всегда оптимистичным, несмотря на трудности, человечным и при этом уметь гулять и веселиться от души, – обращайтесь к Шленниковым, г. Якутск, они овладели искусством насыщенной жизни в совершенстве. Добавьте сюда еще их неиссякаемую страсть к путешествиям.

Мы приезжаем к озеру, накрываем поляну из продуктов, наливаем в бокалы вино «За лето!» и начинаем заниматься своим любимым занятием – придумывать название для озера. Как-то несправедливо, что такое красивое озерцо столько лет стоит безымянным, не значится ни на каких картах.

– Предлагаю назвать его Озеро надежды! – пафосно говорю я.

–Ну нет, это слишком возвышенно для такого небольшого озерца, – замечает Костя. – Надо проще – Озеро в лесу, Жатайское озеро.

– Озеро в Рио-де-Жатайро, – предлагаю я.

– Опять возвышенно, – говорит Костя.

– Да что вы спорите, это же и так понятно – это Озеро евражек, Евражкино озеро, их же здесь полно, – вступает в разговор Валя.

Евражек-то полно, но какое они имеют отношение к озеру? Но потом спор забывается, мы как обычно не принимаем резолюцию, бежим купаться, собираем цветы. И когда допиваем вино, я пою знаменитое «Summertime and the living is easy». Я же говорила выше, что все человечество любит лето, о чем и написал Джордж Гершвин в своей Колыбельной… В ней негритянка поет своему бэби: летом жизнь становится легче, рыба подпрыгивает в реке, родители чувствуют себя хорошо, Нью-Йорк – лучшее место на земле, поэтому не плачь, дитя, не плачь… А для нас троих лучшее место на земле летом – Якутск и вот это озеро без названия…

Несколько лет кряду мы ездили на это озеро. Но летом 2018 года произошел один странный случай. Мы приехали с Валюшей вдвоем, Костя запускал в небо самолеты. Выпили чаю, я сняла с себя одежду и в костюме Евы вошла в озеро, предвкушая, как теплые волны обнимут мое тело. Изящные чайки кружили над водоемом. «А, может быть, назовем его Озером чаек», – подумала я.

Я заплыла поглубже, почти в центр озера. И вдруг чайки стали кружить и кружить над моей головой, они пикировали так низко, что я чувствовала жесткие удары их крыльев. При этом они возмущенно кричали и гикали на своем птичьем языке. Но что было не так? Я ведь купалась в этом озере сто раз, они ведь знали меня! Я развернулась и поплыла к берегу. Внезапно нападение стаи чаек усилилось. Они стали просто бешеными. Мне показалось, что они стали клевать меня в голову. Или это просто показалось от неожиданности?

– Валя! Валя! – громко закричала я. – На меня напали чайки! Как выйти из озера?

Я видела, что Валька отнеслась к этому вначале несерьезно, она засмеялась. Но потом, когда увидела, что я вовсе не шучу, она закричала в ответ:

– Выходи из озера и размахивай руками! Сильнее, сильнее размахивай! Покажи им, что ты их не боишься!

Я стала выходить из озера, старалась быстрее, но ноги путались в тине. Я изо всех сил размахивала руками, еще и кричала, что я никого не боюсь. Но было поздно! Кровь рекой хлынула у меня из головы, она фонтанировала. Валька стояла на пригорке и пела песню про Щорса, который шел в бой с перебинтованной головой. Я вначале не оценила смысл этого образа. Но когда увидела, как кровь быстро-быстро струйками побежала по моему телу, не на шутку испугалась. Мы тут же собрались и уехали в город, в больницу. Все кончилось хорошо: врач в травматологии констатировал, что чайки пробили маленькие сосудики, но не задели ничего серьезного. «А вообще, это не шутки! – заметил врач. – Чайки могут быть переносчиками инфекции…» «Что делать-то?» – спросила я. «Смазать голову водкой и жить дальше», – ответил мне служитель Гиппократа.

Надеюсь, теперь вы поняли, почему я не хотела называть чаек именами Джонатан и Джулустан. Потому что они не достойны этих добрых имен, чайки далеко не такие изящные и романтичные, как мы себе это представляем. Они бывают агрессивными и очень злыми. Охраняя свою территорию или свое потомство, они могут напасть на человека и принести ему немало страданий. «Самонадеянные стервятники», – так сказал мне о чайках человек, живущий у Черного моря и хорошо знающий повадки этих птиц. В целом же эта кровожадная история не изменила моего теплого отношения к заповедному озеру.

…Сюжет четвертый, и я бы сказала – главный. В названии и цели этого путешествия никто нисколько не сомневался. Мы назвали его так – «Путешествие в советскую юность, на БАМ». У этого путешествия, которое мы совершили полным составом, то есть впятером – папа, я, Иван, Зина и Коля – была длинная и славная предыстория. Когда-то я, в советские 70-е будучи студенткой факультета журналистики, отправилась покорять БАМ.

На 208-м километре великой магистрали, в ССО Оренбургского политехнического института, который строил мост, я писала свои оптимистичные статьи.

Когда большой БАМ пустили в эксплуатацию, начались споры, а тянуть ли железную дорогу дальше, до Якутска?! Решили вначале построить до Нерюнгри, эта ветка называлась Малым БАМом. В 80-х годах, на изломе уходящей советской эпохи довели БАМ до Томмота и … заморозили стройку, в прямом и переносном смыслах. Другие наступили времена, другие нравы.

И вот, наконец, в начале нулевых годов прошлого века лед тронулся – железную дорогу на вечной мерзлоте стали снова возводить! Достаточно в короткие сроки ветку построили до поселка Нижний Бестях. Теперь о нем заговорили как о новом транспортном узле республики с большим будущим. Поселок, который раньше находился за протокой Лены, в низине реки, поднялся наверх и раскинулся по обе стороны оживленной федеральной автотрассы. В ноябре 2011 г. премьер-министр РФ Дмитрий Медведев прилетел в Якутию, 15 ноября 2011 г. прибыл в Нижний Бестях, чтобы открыть движение поездов по железной дороге.

Наша Вселенная с папой и Ваней стала переполняться воспоминаниями и мыслями о БАМе – и Большом, и Малом, и вновь проложенном. Нервы щекотало то, что до Нижнего Бестяха было всего час езды на речном трамвайчике, от Якутска – и вот бы мы уже оказались на «территории советской юности»! Так хотелось проверить – похож ли Бестях на те бамовские поселки, которые мы объехали с папой в 70-80-е годы.

Итак, в июле 2012 г. мы собрали саквояжи, позвонили Зине и Коле, взяли такси и отправились с папой и Ваней в речпорт. Я назвала поездку «Путешествие в советскую юность, на БАМ». Перед поездкой я стала искать по шкафам свою студенческую куртку зеленого цвета, в которой ходила в ССО. С капюшоном, сзади нарисованы рельсы и крупным шрифтом выведено – БАМ. Эту куртку я не выбрасывала, хранила целых 35 лет. Я нашла ее, но, увы, она стала совсем мала. Посему мы взяли с собой в путешествие бамовский знак «Серебряное звено».

Был теплый день двадцатых чисел июля. Сверкало солнце, сверкала и серебрилась вода в Лене. Это была макушка лета. Мы с папой и Ваней погрузились на кораблик с именем «В. Рукавишников».

А Зины и Коли так и не было, они явно опаздывали. Капитан трамвайчика вышел из своей рубки и объявил, что корабль отплывает. Тогда я взволновалась, подбежала к нему и быстро заговорила:

– Но подождите, пожалуйста, подождите! Сейчас подъедут мама с мальчиком. Они бегут – опаздывают!

Капитан согласился. Папа тоже нервничал, ведь столько раз продумывали маршрут поездки, по сюжету мы должны были ехать в Нижний Бестях только впятером.

Папа поднялся на верхнюю палубу и стал разглядывать привокзальную площадь, ища глазами родственников. Наконец-то подъехал автобус с города. Мы увидели, как хрупкая изящная Зина (мама) и крупный высокий, почти двухметрового роста Коля («мальчик») вышли из этого автобуса и тут же побежали к кораблю.

– Это они? – догадался капитан.

– Это они, они! – воскликнула я.

Капитан улыбнулся. Я хотела было напомнить ему бессмертные слова

Остапа Бендера, который сказал, указывая на Кису Воробьянинова : «Кто скажет, что это не мальчик, а девочка, пусть бросит в меня камень». Однако я увидела, что капитан настроен доброжелательно и не стала ничего пояснять.

Родственники Шеины, конечно, добежали – и мы, наконец, отплыли. Это был не просто речной трамвай, это был «Трамвай желание» – наши заветные мечты сбывались. Когда мы приплыли в Нижний Бестях, нарядный, и в то же время деловой облик поселка произвел впечатление. Одним из его достоинств было то, что в нем кипела жизнь. По центральной улице Ленина активно ездили машины – как легковые, так и большегрузные, велось строительство зданий с достаточно причудливой архитектурой, работало несколько кафе. В магазинах было полно не очень дорогих разнообразных товаров со всего света. Звучала речь на разных языках.

Папа сделал резюме:

– Так было на БАМе, когда он строился… Нижний Бестях – это бамовский поселок!

Видно было, что папа доволен. Мы, действительно, попали совсем в другой мир, более динамичный и чем-то напоминающий оживленные советские стройки. Якутское кафе «Тотас» («Сытная еда» в переводе) стояло рядом с автомобильной трассой, которая вела к новой железной дороге. Мы пообедали в уютном кафе, а потом Зина договорилась на якутском языке с местными мужчинами, чтобы они подвезли нас к тому месту, где ходят поезда. Мы ведь на самом деле и не знали, а ходят ли поезда вообще?

Итак, мы впятером сели в уазик и по отличной дороге поехали в тайгу. Машина привезла нас на контрольно-пропускной пункт, располагающийся

среди высокого соснового леса, и здоровый охранник с оружием спросил у нас, а есть ли у нас пропуск на машину. Мы были немало удивлены, какой пропуск? И тут Зина предложила на первый план выдвинуть нашего заслуженного деда и попробовать «по-хорошему» договориться с охранником.

Мы с папой вышли из машины и отправились на КПП №1. Это была полная импровизация. Папа в свои 84 года выглядел статным красивым мужчиной, с длинными светло-русыми волосами, взгляд его был уверенным и оптимистичным. Это было лицо успешного человека, который прожил длинную счастливую жизнь и при этом неплохо сохранился физически. На пиджаке папы красовались колодки от медалей и орденов, причем, их было немало.

Я выступила вперед и сказала:

– Вот этот человек – ветеран БАМа! Он построил много станций, принимал участие в закладке Серебряного звена (тут я удачно продемонстрировала знак «Серебряное звено», который когда-то купила в сувенирном магазине в Тынде и который прихватила с собой). Этому мужчине, – сказала я, указывая на папу, – на днях исполняется 85 лет. Вряд ли он еще раз сможет сюда приехать… , – многозначительно закончила я свою речь.

Охранник внимательно и почему-то сочувственно посмотрел на папу. Папа выглядел внушительно. Сказав эту пламенную речь, про себя я засомневалась: «А если вдруг этот парень устроит папе экзамен: что строил, где строил? Вряд ли папа вспомнит название станций. Тогда мы «проколемся».

Но охранник набрал некий номер на мобильном и негромко сказал в трубку:

– Геннадий Степанович! Тут ветеран БАМа, ему 85 лет. Он приехал с бамовской наградой. Говорит, если сейчас не пустим на железную дорогу, второго раза не будет… Что делать-то?

Я услышала, как какой-то Геннадий Степанович приглушенно спросил: