Бессмертные 2

– По-моему, скоро я стану богаче на десять золотых. Эх, и устрою я пирушку в ближайшем порту!

– Не дели шкуру не убитой овцы, – возразил ему Санхар.

– Милорд, неужели вы думаете, что этот полумертвец выживет? – удивился сержант.

– Я в этом уверен, – кивнул Санхар. – У него не только хорошее здоровье, но и огромное желание жить свободным.

– Инфликт его доконает, – покачал головой Сенек. – Ещё никто не выжил, искупавшись в бочке с инфликтом. Думаю, даже вы, милорд, не смогли бы пережить такого…

– Уверен? – задумчиво взглянул на сержанта Санхар.

– Ну… Я знаю, что вы Избранник Богов и всё такое… Но бочка инфликта… – смутился Сенек.

Сержант был молод – не больше тридцати, и служил у Санхара только десять лет. Он, конечно же, слышал рассказы ветеранов о неуязвимости и вечной молодости лорда, воочию убедился в его силе и ловкости, но сомневался, что рассказы о лорде-правителе полностью правдивы, считая их обычными солдатскими байками любивших приврать для красного словца или преувеличить для сочности повествования рассказчиков.

– Может, поспорим ещё на пять золотых? – предложил Санхар.

Сенек удивлённо воззрился на господина.

– Вы полезете в бочку с инфликтом? – недоверчиво спросил он.

– Нет, конечно. Я не стану подвергать себя мукам за столь ничтожную сумму. Но я могу замочить одну руку. И, если до утра она не заживёт, ты получишь пять золотых. А если заживёт – стану богаче я.

Сенек заколебался. Благоразумие подсказывало ему воздержаться от сделки, но любопытство и азарт игрока подталкивали принять предложение.

– По рукам! – не выдержал он.

Санхар направился к бочке. Сбросив рубашку, приказал: «Переворачивай часы!», и сунул в жидкость руку почти по плечо. Вокруг начали собираться любопытные. Новость вмиг облетела корабль, и через минуту возле бочки собрались все: и матросы, и солдаты, и кок, и даже гнездовой свесился со своего насеста, стараясь рассмотреть, что творится внизу.

Сначала Санхару показалось, что он сунул руку в открытое пламя. С каждой уходящей минутой боль усиливалась, пока не стала почти невыносимой. Казалось, с руки клочьями сдирают кожу, оголяя нервы и мышцы. Санхар поразился, как капитан Интон выдержал эту адскую боль без нечеловеческого крика, без стона или проклятий, как делали другие несчастные, прошедшие этот путь. Как можно вынести боль всего тела и не сойти с ума, если так болит лишь одна рука?

Когда он, спустя пять минут, вынул руку, ему показалось, что прошла целая вечность. Рука покраснела; казалось, что с неё содрали кожу, а открытое мясо поливают кипящим маслом и колют острыми иглами. Кто-то приблизился к нему с кувшином уксуса, и только через мгновение до Санхара дошло, что это Эльм. Матросы и солдаты молча смотрели на господина. В их глазах светилось откровенное любопытство. Санхар с трудом улыбнулся и произнёс:

– Да, это довольно неприятно… Не желаю никому испытать это удовольствие на себе.

Его светлая северная кожа мгновенно вспухла. Боль толчками разливалась по телу. Голова закружилась и потянуло в сон.

– Пойду, прилягу, – произнёс он. – Сенек, остаёшься за меня…

– Слушаюсь, милорд! – с готовностью отозвался сержант.

Когда он лёг в постель и Эльм помог ему раздеться, заботливо прикрыв лёгким покрывалом, в теле Санхара уже начали нарастать слабость и вялость. Он закрыл глаза, расслабился, и вскоре уснул.

Проснулся на рассвете. В каюте было темно, Эльм, примостившись со стороны здоровой руки, ткнулся носом ему в подмышку и сладко посапывал. В здоровом и, как обычно, полном нерастраченной энергии теле не ощущалось ни боли, ни слабости. Он взглянул на левую руку, побывавшую в инфликте. Она ничем не отличалась от правой. Ни следа красноты или воспаления. Светлая чистая кожа матово светилась в сумерках.

Санхар зевнул, потянулся, и хотел уже разбудить Эльма, чтобы заняться любовью, но вспомнил о капитане.

Бесшумно встав, натянул подштанники и вышел на палубу.

Восток едва серел. Корабль окутывал серый сумрак, какой виделась глазами Санхара тёмная ночь. Он взглянул на небо и увидел покрывавшие его тучи. Но не чувствовал надвигающегося шторма. Значит, волноваться не стоило.

Капитан Интон лежал на тюфяке всё в том же состоянии. Это уже обнадёживало. Хотя, куда хуже! Притронувшись к его руке, Санхар ощутил жар, а слабый неровный пульс и прерывистое дыхание говорили о том, что капитан медленно, но неуклонно движется к концу. Санхар опустился возле неподвижного тела на корточки и задумался, посматривая на просвечивавшие в разрывах облаков звёзды. Если капитан умрёт, Санхар проиграет пари. Но не о потерянных деньгах беспокоился он. Жаль потерять сильного, отважного и благородного человека. Как его спасти? Он не мог поделиться с ним кровью и сделать Бессмертным, как делала мать. Вливание только ускорить конец несчастного. Оплакать его, как оплакал в своё время Акса и Грациана, со слезами передав им живительную силу? Но смерть капитана, хотя и огорчала, но не до такой степени, чтобы вызвать слёзы. А просто так, по желанию, плакать он не мог. Разве что…

Санхар давно заметил, что женщины, с которыми он жил, оставались долго молодыми, никогда не болели, а их случайные раны быстро заживали. Он вспомнил Эльма, который появился у него не так давно. На днях он случайно порезал руку, но через несколько часов от раны не осталось и следа.

Конечно, Санхар не собирался насиловать капитана. Он вообще не собирался вступать с ним в какую-либо связь. Но один способ стоило попробовать…

Санхар опустился на колени и осторожно коснулся сухих воспалённых губ Интона, увлажняя их своей целебной слюной. Он целовал капитана без всякого удовольствия, стараясь, чтобы в его рот попало как можно больше живительной влаги. Напоследок, он слегка укусил его за губу, высосал немного крови, подержал во рту, и передал её обратно. Выпрямившись, вытер губы и сплюнул.

– Ну что ж, спящая красавица, надеюсь, мой поцелуй оживит тебя, – пробормотал Санхар, поднимаясь.

Пройдясь по кораблю, он приблизился к рулевому и поинтересовался, как идут дела. Тот ответил, что всё в порядке, и украдкой взглянул на руку господина, на которую падал свет фонаря, висящего над компасом. Увидев, что рука совершенно здорова, он сдержанно усмехнулся. Рулевой был старым матросом и плавал с Санхаром почти сорок лет. Он не сомневался, что господин – истинный Избранник Богов, и бочка инфликта для него не страшнее горячей ванны.

Глава 5

Сенек с большой неохотой расстался с пятью золотыми, но с ещё большей – с другими пятью, когда на следующий день капитан Интон начал поправляться. Всех удивила необычная живучесть капитана, ведь мало кто верил в его выздоровление. Один Санхар знал правду, но благоразумно молчал. Ночной поцелуй вельха не сделал Интона бессмертным, но помог побороть ужасный недуг. На следующий день начала проходить горячка, а на второй он уже пришёл в себя и даже попросил пить. Утолив жажду, уснул, и проснулся почти здоровым. И хотя он был ещё слаб, бледен и вял, но стоял на ногах. Те, кто поставил на его выживание, обогатились, так как таких оказались единицы.

Больше всего выздоровление капитана обрадовало Эльма, который очень уважал бывшего командира, и сильно за него переживал. Всё свободное время он теперь проводил с капитаном. Их часто видели стоящими на носу корабля и о чём-то тихо беседующими. Санхар не ревновал, ведь он знал, что между ними ничего нет. Он слышал их разговоры. Интон, в основном, интересовался делами юноши и личностью Санхара, о котором наложник восторженно отзывался в самых лестных выражениях. Санхар не пресекал ни эти встречи, ни разговоры, втайне надеясь, что Эльм невольно подготовит почву для предложения, которое он хотел сделать капитану. Сам он относился к Интону уже не как к пленному, а, скорее, как к пассажиру. Иногда приглашал к столу наравне с сержантом Сенеком, где угощал кубком вина и хорошим обедом. Но капитан всё равно держался отчуждённо как с Санхаром, так и с остальными, хотя спал с ними в одной каюте и ел из одного котла. Но когда на экваторе корабль попал в жестокий шторм, он, без просьб и приказов, бросился на помощь команде, несмотря на остаточную слабость, действуя грамотно и умело, не дожидаясь распоряжений Санхара, иногда, даже, сам отдавая нужные команды. Шторм оказался таким сильным, что Санхар начал опасаться за судно. Но заблаговременное предчувствие помогло ему подготовиться к разгулу стихии и встретить его во всеоружии. Несмотря на то, что ураганный ветер гнул мачты и грозно свистел в снастях, а разбушевавшиеся волны швыряли корабль, словно щепку, он выстоял и не пострадал. Санхар сам стал у штурвала, ибо только его нечеловеческая сила смогла удержать «Избранника богов» кормой к ветру, не давая ему развернуться боком. Если бы такое случилось, ветер и волны мгновенно перевернули бы корабль и отправили всех на дно. Но всё же не обошлось без жертв. Огромная волна, захлестнувшая палубу, смыла за борт несколько человек, а лопнувшая снасть снесла зазевавшемуся матросу голову.

Изрядно потрепав корабль, шторм унёсся дальше на запад, оставив ободранного, но непобеждённого «Избранника богов» качаться на мёртвой зыби.

Похоронив мёртвых и залечив раны, оставшиеся в живых натянули порванные снасти, заменили изодранные паруса и повесили на место оторванные щиты. При подходе к Алмосту корабль подкрасили свежей краской, чтобы он выглядел красиво и нарядно.

Пройдя Барьерные острова, взяв на борт лоцмана, который провёл их по Мариналю – мелководному морю, усеянному множеством небольших островов, на которых располагались замки аристократов и белели виллы богачей и знати, «Избранник богов» вошёл в гавань Литнеса – столицы Алмоста. Пришвартовавшись у причала, Санхар велел опустить трап и обратился к Интону:

– Ну вот, капитан, мы в Литнесе. Желаете сойти на берег?

– А я могу? – с ноткой недоверия спросил Интон.

– Я всегда держу своё слово, капитан. Вы свободны… Более того, вы заработали небольшую плату, так как не сидели, сложа руки, – и протянул капитану кошель с десятью выигранными у сержанта Сенека золотыми.

Интон взял кошель и вытряхнул на ладонь монеты. Посмотрев на золото, усмехнулся.

– Если вы так платите матросам, то скоро разоритесь… Но я возьму эти деньги… За них я хочу выкупить Эльма.

– Эльм не продаётся, – твёрдо ответил Санхар.

– Вы не поняли, милорд, – спокойно возразил капитан. – Я не покупаю его. Я всего лишь хочу, чтобы вы сняли с него ошейник. Пусть он остаётся при вас, но как свободный человек.

Эльм, как обычно, стоявший позади Санхара, растрогался почти до слёз. Санхар ощутил смятение чувств юноши и обратился к Интону:

– Ещё один благородный поступок? Отдать последние деньги за свободу мальчишки, который в ней даже не нуждается?

– Вы так думаете? – чуть прищурился капитан. – А вы у него спрашивали?

Санхар жестом приказал Эльму приблизиться. Юноша робко стал перед его лицом, не поднимая глаз от палубы.

– Ты продашь свой ошейник за десять золотых? – обратился к нему Санхар.