Свет родной звезды

И вот тогда Оля поняла, что этот предмет живой, и что он смотрит на нее.

Она вскрикнула и всплеснула руками, потеряла равновесие и упала на бок. Женщина завертелась на полу, как жук, встала и замахала кистями, причитая:

– Господи, что это? Господи, что это за мерзость?

– Дитя планеты Заграй.

– Зачем это?

– Взрастить, как дитя с Земли. Любить, видеть сильным.

– Господи, это гусеница? Мерзость, мерзость!

Ольга пятилась назад и продолжала отталкивать от себя воздух.

– Какое дитя, я на него смотреть не могу… Уберите! Меня сейчас вырвет!

Она прижала ладони ко рту, закашлялась.

– Куда я попала?! Божечки мои!! Ох, мамаааа, ох, кх-кх… Противно-то как, это же личинка! Она же двигается, о боже.

Женщина зажала рот руками, надеясь спастись от тошноты.

– Ха, личинок любить. Да вы тут все уроды! Да пошли вы! Да пошли вы!!!! – голос превратился в мычание и оборвался.

Резко, в порыве внутреннего отчаяния она чуть было не бросилась назад, но в проходе позади уже висели длинные призраки, и пленница беззастенчиво зарыдала.

Ее взяли под руки. Долго и автоматически Оля переставляла ноги пока не поняла, что находится у себя. Собственная участь теперь окончательно ясная показалась ей не только пугающей, но и беспросветной. Она опустилась на кровать и долго сидела в тупом оцепенении.

Так же, как и до этого, перед ней стоял стол с подобием фруктов. И вдруг, что было сил, она оттолкнула его и начала топтать инопланетные плоды, уничтожая воспоминания о сером детеныше.

Она давила, пинала, растирала липкие следы по полу, и тут браслеты мигнули белым светом, затем еще раз и еще, и когда она снова подняла ногу, ее прошибло разрядом от пяток до макушки. Свет погас.

– Очнитесь.

Голос прозвучал в ушах ледяным эхом, и Оля закрыла их ладонями и перевернулась на живот.

«Я никуда не пойду, я не хочу думать, ничего вспоминать, я ничего не буду есть, я не хочу жить. Все исчезнете, вы все для меня исчезнете», – она заплакала. – «Ничего не хочу знать!»

Вокруг все стихло. Она сгребла подушку и представила маленькую шуструю Берту, которая так задорно прыгала по кровати, когда Оля отдыхала, или начинала делать в одеялах подкоп, совать мордочку ей в нос и щекотать усами. Оля улыбнулась, глубже зарылась в простыни, от них пахнуло Бертой и любимыми духами. Хорошо.

Она долго лежала, укутавшись с головой, заснула, и снова ее разбудил холодный голос. Она сильнее сжалась, вцепилась в простыни и зажмурилась так сильно, что перед глазами пошли круги.

– Время ничто, мы ждать, – прозвучало настолько близко, что Ольга подскочила чтобы поскорее отделаться от этого звука, забилась в изголовье кровати, подобрала под себя ноги и заслонилась подушкой.

На стуле, спиной к окну, за которым двигалось грязно-розовое мерцание, сидел инопланетянин. Его силуэт с удлиненным черепом и покатыми плечами напоминал Оле гору подушек, за которыми она пряталась в детстве. Запрыгнет на бабушкину кровать и шась к стенке, а на подушках тюль белая с кружевными краями, как фата, она под нее подлезет, притаится, найдет ли бабушка. Но бабушка, занятая бесконечными домашними делами, шла долго, и девочка засыпала в мягком убежище.

А сейчас с ней говорила эта гора подушек, от нее зависела вся Олина жизнь.

– Человеческие женщины – большая цена, – продолжал хозяин, – Все проходят боль. Ждем. Вас ждем.

– Не дождетесь, – выпалила Оля и втянула голову в плечи, словно ожидала удара. – Хоть на органы распустите.

– Тело нет интереса. Нужны свойства души.

Оля помотала головой и отвернулась.

– Землянки создавать любовь.

– Чушь, любовь либо есть, либо нет, – гаркнула из-за укрытия.

– Опыты показать, дети планеты Заграй стать главой из-за женщины Земли.

– Интересно. А где их матери?!

– Они вынашивать, рожать. Только.

– И что такого в женщинах с Земли, – Оля вытянула шею.

– Душа.

– Что с ней?

Хозяин повернул голову к окну.

Житель планеты Заграй был существом большого роста с продолговатой головой и длинным лицом. Небольшие широко расставленные глаза с большим синим зрачком притягивали на себя все внимание, и даже выступ розоватого носа, похожий на пятачок, не отвлекал от этой глубокой синевы. Изогнутая, будто сутулая, спина укрывалась серым костюмом из множества тонких пластинок, нанизанных, как чешуя. И Оля узнала…

– Милосердие, нежность, радость, сострадание, вера, зреть будущее.

Исполин подвигал плечами и разложил перед собой небольшие крепкие руки с крупной ладонью и тремя длинными пальцами. Броненосцы!

– Умение представлять будущее – что это еще такое, не понимаю.

– Видеть сильным, эффективным.

– А если оно не такое будет?

– Вы видеть его слабым, жертвой.

– Что за чушь!– Оля откинула подушку. – А если будущее будет другим, я-то причем! Если будущее такое вот несправедливое и мрачное!

– Будущее, каким его видеть. Будущее, какие ваши мысли.

– Это не так! Поверьте мне! – Оля подалась вперед и положила руку на грудь.

– Опыты доказать прав Заграй.

– Хм, ну а если не получается так, как хочешь? Сколько раз я работу меняла, вот, думаешь, сейчас бы мне в бутик на люксовую марку, а меня не берут. Нет мечтам, нет светлому будущему, – она развела руками.