Свет родной звезды

Ох, как она устала от немощных, сомневающихся и жалких мальчиков-переростков. Как хотелось ей хоть раз оказаться в охапке сильных рук, услышать требовательный и сильный рык самца: «Теперь ничего не бойся, ты со мной!» И не хотела она уже больше нисколечко оправдывать его глупыми «ах, ведь здесь так много женщин, всех не спасешь», «а может он прав, надо же как-то жить», «да и он тоже попал в переплет».

Оля встала. Начала вышагивать из угла в угол, все еще наглаживая подушку. Вдруг двери разъехались, женщина обернулась. На пороге замер долгожданный гость. Оля фыркнула, швырнула подушку на кровать и сложила руки на груди.

Анатолий с понурой головой переступил порог.

– Ох, дружок мой по несчастью заявился. Медом тебе тут намазано?

– Не медом, – выдохнул он.

– Конечно, не медом, – Ольга громко напоказ засмеялась, – А чего же ты ходишь, заграянская рожа?

– Работа такая, – тихо ответил мужчина.

– Что?

– Заставляют сюда ходить, вот и хожу.

– Ах, заставляют.

Оля стиснула зубы.

– Значит, не заставляли бы не ходил бы? – угрожающе произнесла она.

– Да.

– Вот он как, – она развернулась на пятках, подошла к кровати и с размаху подхватила брошенную подушку.

– Так и нечего сюда ходить, – женщина вернулась, пригнулась к нему и тыкнула пальцем в грудь.

Анатолий посмотрел на нее устало.

– Что это у вас?

– Где? – она гаркнула.

– Вот… глаз, дергается что-то.

– Что!?

– Не нервничайте. Браслеты мигают. Нервный тик начался.

– Это вообще не ваше дело! – Оля заорала.

– Зато везде ваше? – он говорил тихо, в нос.

– А может и так, я всегда оказываюсь права!

– Где лево, где право?

– Что? Нет… В важном.

– Вы просто командуете и пальцами тычете.

– Я не тычу, ясно? – Оля выставила вперед указательный палец, но быстро одернула руку. Анатолий усмехнулся.

– И в чем же ваша правота?

– Да во всем.

– Интересно, – он нелепо сконфуженно улыбался.

– Интересно ему, а ну-ка брысь из моей комнаты. Пришел он, умного строит. Да я тебя насквозь вижу. Сладенький, маменькин сынок. Как ты еще жениться умудрился.

Ольга стала напротив, скрестила на груди руки и, повышая голос все больше, продолжала:

– Заявился, иди книжечки почитай, может твои эти дадут.

Анатолий тяжело дышал, разглядывая пол, рука вздрагивала к дужке очков, неловко развернулся на месте, словно что-то мешало ему сделать шаг, и все же ретировался к двери.

– Как же так мамочка не уследила, что сыночка пропал. Слабак ты, Толя.

Браслеты переливались красным, но Оля не обращала внимания и продолжала выкрикивать оскорбления вслед Анатолию, который все же скрылся за порогом. Оставшись одна, она прорычала «слабак», несколько раз ударила кулаками по воздуху, покружилась на месте, и упала на кровать, расставив руки.

Оле казалось, что в ее никчемном бытие появился смысл. Хорошенько подумав, она готова была признать, что это все же нечто другое: плохое развлечение, желание выехать за чужой счет. Но визиты мужчины давали ей ощущение жизни, в которой что-то происходит, в которой кипят страсти, в которой она берет сатисфакцию перед лицом всех ее бывших мужчин. Одна встреча становилась предметом многократных переживаний, которые Оля смаковала и день за днем перебирала в памяти. Но дни посещений были незапланированным событием, и она ждала, что у входа раздастся тихое «здрасте», каждый день.

– Добрый день, – услышала она вдруг и обернулась. Она вытаращила глаза, и тут же их выражение превратилось в хищное.

– О, Анатолий, ну, здравствуйте.

– Здравствуйте.

– Ой, опять ничего не слышу, что вы сказали?

Анатолий вздохнул и сделал несколько шагов в сторону.

– Я по делу пришел.

– Ух, ты! Толечка занятой, только на минуточку, но выбрал время. Ох, благодарю.

Ольга подмигнула и скрылась за перегородкой. Послышалось пение и журчание.

Он постоял на месте, походил вдоль окна, сел. Хозяйка не возвращалась. Он кашлянул, потом еще, потом снова. Ольги не было. Анатолий тер запястье и медленно краснел.

– До свидания, – прокричал он, – Я в другой раз приду.

Оля стремглав вбежала в комнату.

– Как, даже чаю не попьете? – она засмеялась, – Дела?