Янтарь. Вирус бессмертия

Прижавшись к стене недогоревшего дома, отряд смог перевести дух. Собаки выжидали в траве. Действительно, зачем лезть на рожон, если очень скоро они получат двуногих еще тепленькими. До Выброса, по ощущениям Трофима, было минут двадцать, сказать, что нужно срочно искать укрытие на четверых, значит, не сказать ничего. Небо стремительно темнело, приобретая красный цвет, резко меняющий направление ветер кинул гроздь мусора во множество находящихся на Пепелище аномалий, заставив их вспыхнуть, выдохнуть, заискрить или хоть как-то проявить себя. Пользуясь моментом, Трофим выглянул из-за стены на заброшенную деревню, окрашенную в красный цвет ожившего неба. Среди покрасневшего воздуха крутились вихри птичьих воронок, сжигая влетевшую в них пыль и листья, искрили ряды жарок, дрожащими пузырями преломления красного воздуха дрожали трамплины, несколько теней неизвестных Трофиму аномалий танцевали в углах одной из разрушенных изб. Среди этого инфернального хаоса, под кровавым небом стояло в рвущейся под порывами ветра одеждой несколько мертвецов. Некоторые были вооружены, другие были помечены оранжевыми квадратами.

– Что делать, Док? – тихо спросил Яков, оказавшийся рядом с Трофимом и немного растерявшийся от увиденного.

– Искать погреб, склеп, все что угодно и не стрелять, Яков, не стрелять, – ответил Трофим. – Времени нет.

Отряд, пригнувшись, чувствуя, как убегают последние минуты, ринулся на поиски укрытия. Землю под ногами ощутимо тряхнуло, в воздухе появилось низкое гудение набирающего силу Выброса. Места среди домов были достаточно хожены мертвецами, которые, на счастье, не проявляли интерес к людям. Первая более-менее сохранившаяся изба была той, к стене которой изначально пришел отряд. Бросив несколько кусков земли и камней каждый, отряд быстро зачистил небольшую площадь, оказавшуюся свободной от аномалий. Бойцы бросились простукивать и очищать ногами полы комнат.

– Должен быть подпол, – нервно расчищая руками и ногами грязь и золу, твердил Яков.

Из соседней комнаты вышли Сагитай и Берик, разведя в сторону руками, показав, что ничего не нашли.

– Хоть в печку лезь, – сказал Берик.

– Я не пролезу, – хмуро ответил Яков.

– Я тоже, – повторил Сагитай.

– Не поможет. Следующую, – скомандовал Трофим.

Время поджимало все сильнее и сильнее. До следующей избы они уже добежали, тропинки мертвецов были видны, и не было времени на такую роскошь, как проверить ее болтами. Опять в дверные и оконные проемы полетели комья земли и камни, чисто, за исключением одного зомбированного, стоявшего у дальнего окна, но никто уже не обратил на него внимания. Отряд бросился внутрь, распределившись по комнатам. Снова ничего. Землю тряхнуло в третий раз. Холодное чувство отчаяния тоскливой петлей стягивало сознание бойцов. Неужели им суждено вот так, как и многим другим сталкерам, вдруг не вернуться с ходки?

– Следующий дом, – крикнул Трофим, прерывая вой и шум ветра.

Отряд метнулся в следующий дом. Комья земли и камни, вспыхнувшая на входе жарка, не пускающая внутрь. Сталкеры метнулись через окна, подсаживая друг друга. Роковая дрожь, которую невозможно перепутать ни с чем другим, передалась по земле… все, конец. Все еще не веря в происходящее, люди бросились по комнатам, не прокидывая ее землей или камнями. Бешено выл ветер, неся от ЧАЭС красную энергию смерти. Дом оказался непригоден для защиты людей от Выброса. В отчаянии отряд собрался в круг друг перед другом. Сагитай и Берик открыли забрала. Бледные, с мрачно поблескивающими, провалившимися от стресса глазами.

– Вот и все, люди… – чужим голосом сказал Яков и каким-то одним большим движением, взмахом своих огромных рук обнял всех троих. – Прощайте. Кого обидел, простите Христа ради, – Яков перекрестился.

У Сагитая блеснула слеза.

– Брат… – он обнял Якова.

Еще несколько секунд шума и ветра красной бури. Трофим выдохнул и с холодной решимостью подошел к окну, если уж встречать смерть, то только лицом к ней. Шум в голове пульсировал в такт адским порывам ветра, но, подойдя к окну, он увидел, что окрашенный в пронизывающий красным лес стоит недвижно, местные березки также стоят не шелохнувшись. Полный штиль, шум лишь в их голове, пока они все еще живы. Он невесело усмехнулся. Среди пришедших в движение зомбированных он увидел мертвеца, стоящего давно с поднятой рукой, как и ранее, он смотрел на Трофима. Что-то было в нем знакомо… ах, да это же их знакомый, сто пятьдесят шестой и рядом с ним… рядом с ним зиял черным зевом открытый проем погреба.

– Все за мной!!! – во все горло заорал Трофим и вывалился из окна, ломая остатки стекла.

Короткий, бешеный спринт по прямой, плевать на аномалии и их попытки, хотя одна из них успела крутануть Трофима за плечо. Вот оно спасение, а вон и она – смерть. Красная стена энергии от земли до неба, приближающаяся от атомной станции, лавиной неслась на людей. Трофим запрыгнул в люк, не ища ступенек, упал, откатился больше неосознанно, чем уворачиваясь от следующих за ним сталкеров. Рядом плюхнулся Берик, слегка задев его, рухнул Сагитай, еще через секунду, примяв Сагитая, приземлился Яков. Красный проем неба все еще был виден. Яков метнулся по деревянной приставной лестнице наверх, чтобы захлопнуть проем, но когда он почти добрался до самого верха, деревянная ступенька лестницы обломилась под его большим весом, и он, ломая нижестоящие ступени, упал вниз, с отчаянием смотря на недоступный теперь проем. Перекрывая силуэтом кровавый фон неба, показался сто пятьдесят шестой, слегка качнулся и пропал, на квадратный проем с глухим стуком опустился люк погреба.

Красная стена Выброса пронеслась над головами сталкеров. На мгновенье Трофим услышал шум деревенской жизни, существовавшей на этом месте ранее. Звонил колокольчиком телефон, гоготали утки, чирикали воробьи под солнечным светом, отдаленно мычал бычок на откорме, голоса людей, звонкий смех девушек… сходящий на нет. Только несколько отдаленных, смутно знакомых голосов шептали что-то, что же это… тихим шелестом, так отличающимся от всего остального, уходящего в небытие, сталкер… сталкер… сталкер…

– Сталкер, дай хлебушка…

Трофим очнулся в полной темноте, сидя спиной к стенке.

– Сталкер… сталкер, дай хлебушка…

Судорожным движением он включил встроенный налобный фонарь. Десятки мертвецов в изорванных одеждах, с серыми выростами вирусных тел по открытым язвам и дырам смотрели на него незрячими глазами, вооруженные, безоружные, помеченные квадратами, погибшие сталкеры, военные, долговцы, свободовцы – все скопились в этой яме с крышкой. Просторный погреб оказался полон. Полон объектов первой и второй категории. С трудом подавляя панические нотки, Трофим волновался только об одном, чтобы сейчас не очнулся никто из бойцов, иначе стрельбы и очевидной смерти будет не избежать. Этот погреб станет их братской могилой.

В голове гудело, в глазах двоилось, но действовать нужно было немедленно, пока мертвецы не потеряли вдруг терпение. Трофим открыл рюкзак и достал все, что у него было: несколько холщовых мешков с карамелью, хлебом и водкой. Все переданное в протянутые руки было передано назад, и новые уродливые мертвые руки тянулись вместе с жутким шепотом. Трофим метнулся к рюкзаку Берика, достал все оттуда, бросился дальше, вытащил рюкзаки бойцов, еще три сухпайка было найдено, надорвано и передано мертвецам. Когда уже ничего не осталось, мертвецы как по команде разошлись по углам, встав лицом к стенке. Кто-то дожевывал сухпай вместе со вскрытой упаковкой, кто-то добирал оброненные куски хлеба и галет или розовые цилиндры карамели, кто-то уже замер, погрузившись в сон. Трофим достал многофункциональную спектральную камеру и, с трудом веря в происходящее, включил запись. Бесценный материал. То, что объекты взаимосвязаны, было на уровне теории, то, что они имели общее или, по крайней мере, синхронизирующееся сознание, также предполагалось, но сейчас Трофим мог сказать, что вирусы, кроме того, что образуют колонии в носителе, также образуют сверхколонии из взаимосвязанных групп носителей.

Тихо замычал и очнулся Берик. Окаменев от зрелища, он боялся даже вдохнуть. Трофим перевел камеру на него, нехотя ослепив коллегу светом лампы. Трофим жестом указал, что все в порядке, и, пригнувшись, подобрался к бойцам, чьи автоматы лежали на земле рядом с ними. Осторожно отложив автоматы и вытащив пистолеты, он отнес их к стене, чтобы бойцы в состоянии аффекта не начали палить в погребе. Почувствовав движение, замычал и тяжело задышал Сагитай. Трофим с коллегой помогли ему перейти из лежачего положения в сидячее. Забрало Сагитая было открыто, боец, видимо, мучился от головной боли и не мог открыть глаза. Берик приложил фляжку с водой к его губам. Сделав маленький глоток, боец, наконец, открыл глаза.

– У… убери свет, Док, – зажмурившись, попросил он, – аптечку…

Берик принялся рыться в аптечке, быстро найдя болеутоляющее, он на секунду поколебался между таблеткой и инъекцией, но выбрал таблетку. Сунув таблетку потерпевшему в рот, он снова помог ему запить.

– Живы? – спросил Сагитай, с трудом приоткрывая глаза. – А-а-а, едрить твою дивизию!!! – засипел он, судорожно пытаясь встать и хватаясь за место, где минуту назад была кобура, разглядев проявившиеся в рассеянном свете фонаря, направленного вверх, за спиной у ученых силуэты десятков мертвецов.

– Тихо, тихо, тихо… – успокаивающе заворковал Трофим, – все под контролем.

– Это ж… это ж… – с трудом переводя сбивающееся дыхание, зашептал он, но сумел совладать с собой и замер, прижавшись к стенке.

Берик достал из аптечки еще одну пилюлю обезболивающего и принял сам, запив водой из фляжки. Следующий был Яков, тот лежал на спине, покрытый щепками от разломавшейся под его весом лестницы.

– Давай я его, – предложил Сагитай, – а то в голове каша, соображать вообще не получается. Еще не узнает вас.

С этими словами он осторожно переместился к Якову, стараясь не смотреть по сторонам, и начал приводить его в чувство. Через минуту похлопываний он прибегнул к нашатырю из аптечки. К застонавшему и приходящему в чувство человеку тут же приложили таблетку и фляжку. Яков сел, тупо глядя перед собой в стену погреба, спиной ко всем мертвецам. Увидев лицо Сагитая, он расплылся в улыбке, тут же сморщившись от головной боли.

– Успели, значит, – тихо сказал он и уже сам приложился к фляжке. – Сколько я в отключке?

– Часа три, братуха, мы тут отдыхаем, – ответил Сагитай.

Напротив Якова сел Трофим, его фонарь был направлен поверх головы Якова, как раз в спины мертвецов. Сагитай старался не смотреть в ту сторону – уж слишком страшно выглядели изорванные комбинезоны с отметинами зубов и когтей, потянутые серым вирусом, ржавые автоматы, серые наросты на местах смертельных пулевых ранений. Берик же, подперев Якова своей спиной, смотрел на мертвецов, переводя луч налобного фонаря с одного мертвеца на другой, что-то подсчитывая и продумывая.

– Мы тут не одни, Яков. Только ты не дергайся, – поспешил остановить его инстинктивный поворот головы назад Трофим. – Тут объекты, много, и они смирные. И мы будем смирные, хорошо? – как к слабоумному обратился ученый.

Яков выдохнул.

– Сколько их?

– Двенадцать первой категории и три второй точно, может быть, больше, – ответил Берик. – Вооруженных семь, отмеченных четверо, другие непохоже, что с оружием. Сильно поврежденных половина, – ученый переводил луч фонаря с одного мертвеца на другого, – прямо зверями погрызаны, наверное, крысы или тушканы их портили до того, как они снова поднялись. Мне кажется, они тут регенерируют, отстраиваются, – добавил он после паузы.

Видно было, как у бойцов от полученной информации меняется лицо, но Берик не заметил этого, поэтому, уже освоившись с обстановкой, продолжал.

– Я так думаю, Трофим Аристархович, эти наши объекты много где так собираются, просто мы не знаем. У них тут еды толком нет, чем же они тут питаются? Может, им сверху скидывают?

– Капезыч, – сдавленно подал голос Яков, – перестань, пожалуйста.

– Простите… – осекся Берик.

– Надо выбираться, – решительно заявил Сагитай, но паническая нотка почувствовалась в голосе.

Мертвецы, почувствовав изменения в эмоциональном фоне группы, вдруг пришли в движение, разом развернувшись, обратив жуткие образы смерти в сторону людей.

– Сагитай, будь мужчиной, сядь как Яков, – твердо указал ему Трофим. – Если начать паниковать, то ничем хорошим это не закончится. Жвачка есть? – вдруг спросил он.

– Понял, Док. Есть принять жвачку, – собрался боец.

Вытерев руки стерилизующими салфетками и сев рядом с Яковом, лицом к стене, он достал жвачку и, разделив по пластине с напарником, принялся молча жевать ее. Медленно дыша и стараясь успокоиться.