Китайская ваза. Длинная пьеса для чтения

Появляется Гаврила Ардалионович Иволгин, занимающий место Тоцкого на скамье подсудимых.

ИВОЛГИН. Что вы от меня хотите? Что вы всё в душу лезете?! Все от меня чего-то хотят! Всем я чего-то должен! Сколько можно!

СУДЬЯ. Вы, гражданин Иволгин, успокойтесь. Хотим внимательнее на вас посмотреть. Дело уж больно серьезное. Не вы ли сыграли ключевую роль в сложении обстоятельств, которые привели к смерти гражданки Барашковой, к жизненной драме граждан Рогожина и Мышкина.

ИВОЛГИН. (Смеется искренне, с едва скрываемой злобой.) Вы что, шутить изволите?! Я-то здесь при чем? Настасья Филипповна сама отказалась от замужества… по наущению… кое-кого… Вот его! (Иволгин с презрением указывает на Мышкина.) Нашла себя советника, идиота несчастного!

АДВОКАТ. Так и было. Барашкова обратилась за вердиктом к Мышкину, и добавила: «Как скажете, так и сделаю». Гражданин Мышкин прошептал, цитирую: «Н-нет… не выходите!». А Настасья Филипповна и рада радешенька, цитирую: «Так тому и быть! Гаврила Ардалионович! – властно и как бы торжественно обратилась она к нему, – вы слышали, как решил князь? Ну, так в том и мой ответ; и пусть это дело кончено раз навсегда!».

ПРОКУРОР. Сама-то она сама. Конечно, сама, и даже по наущению… князя. Ну а вы, Гаврила Ардалионович, будто и ни при чем? Как же она могла замуж за вас выйти, если вы таким низким человеком будете?

ИВОЛГИН. Отставьте ваши оскорбления при себе!

АДВОКАТ. Да, господин прокурор… в самом деле…

ПРОКУРОР. Я-то что? Низким человеком Гаврилу Ардалионовича назвала его родная сестра Варвара Ардалионовна. «Низкий ты человек», говорит… вот ему (Указывает на покрасневшего Гаврилу Ардалионовича.)

ИВОЛГИН. Тьфу!

ПРОКУРОР. Вот-вот! Так и было! Именно «тьфу»! Сестра потом взяла да в лицо братцу родимому и плюнула. (Смеется.) Не я же ему в лицо плюнул! В материалах дела о подсудимом много чего сказано: подчас… э-э-э… обескураживающего. Должно признать, что из всех фигурантов дела Гаврила Ардалионович – один из самых отталкивающих. При том, что семья у него хорошая. Отец – своеобразный, но не злобливый (Иволгин усмехается.) Пьющий, фантазирующий, но в целом представительный, по-своему веселый, бодрый и безобидный.

ИВОЛГИН. Да, веселья в нем и правда много. Всю семью на осмеяние выставил. Позорил и жил на дне бутылки! История с четырьмястами рублями чего стоит… Детей наплодил от какой-то замызганной капитанши… Терентьевой. Боже мой!

ПРОКУРОР. О покойном, гражданин Иволгин, тем более о родителе своем, следует говорить либо хорошо, либо…

ИВОЛГИН. Так он еще не воскрес, как Настасья Филипповна? Ну хоть так! Рожать же меня на этот свет я родителя своего никогда не просил.

ПРОКУРОР. Мать и сестра ваши – женщины достойные, глубоко порядочные. Ну… по крайней мере, мать.

ИВОЛГИН. Ну, по крайней мере мать. С этим можно согласиться.

ПРОКУРОР. Младший брат, Коля, – добрый, отзывчивый юноша.

ИВОЛГИН. Подождите. Всему свое время.

ПРОКУРОР. И в кого вы такой уродились?.. Что, господин делопроизводитель, нехороший человек Гаврила Ардалионович?

ДЕЛОПРОИЗВОДИТЕЛЬ. Не очень хороший. Впрочем, по ходу дела Гаврила Ардалионович не то чтобы меняется, но раскрывается с другой, человеческой стороны. За деньгами он все-таки в камин не полез. И за это ему можно многое простить.

ПРОКУРОР. Что ж, бог простит… Правда, в сцене со ста тысячами упал Гаврила Ардалионович от нервного потрясения. Может, лучше было взять деньги?

ДЕЛОПРОИЗВОДИТЕЛЬ. Нет, их и без него из огня взяли и ему преподнесли. Не надо было ему эти деньги брать.

ИВОЛГИН (в адрес делопроизводителя). Еще один арбитр выискался! Рецензент… человеческих жизней.

ДЕЛОПРОИЗВОДИТЕЛЬ. И князь Мышкин добрые слова высказал о Гавриле Ардалионовиче после откровенного разговора с ним.

ИВОЛГИН. О, господи!

АДВОКАТ. А вот если бы я и судил гражданина Иволгина, так за то, что он деньги из камина не взял… Назло Настасье Филипповне, на зависть многим фигурантам дела: спокойно, без волнений и угрызений совести. Взял бы с наигранной вежливостью, поблагодарил бы… с наигранной учтивостью, усмехнулся, ухмыльнулся и откланялся с жалованием за сорок с лишним лет безупречной службы. А он упал без чувств, да еще эти сто тысяч вернул. Дурак! Сто тысяч без взбалмошной, сумасшедшей бабы. Только б капельку пальчики обжег, да душу свою опалил… самую малость!

А мой подзащитный, цитирую, «с силой оттолкнул Фердыщенка, повернулся и пошел к дверям; но, не сделав и двух шагов, зашатался и грохнулся об пол». А потом, вернувшись домой, цитирую, «вошел в его (князя Мышкина – И.Т.) комнату и положил перед ним на стол обгорелую пачку денег, подаренных ему Настасьей Филипповной, когда он лежал в обмороке. Он настойчиво просил князя при первой возможности возвратить этот подарок обратно Настасье Филипповне».

Брал бы пример с Лебедева и Фердыщенко. Вот Лебедев обращается к Настасье Филипповне: «Матушка! Милостивая! Повели мне в камин: весь влезу, всю голову свою седую в огонь вложу!..». «Я зубами выхвачу за одну только тысячу! – предложил было Фердыщенко».

ПРОКУРОР. Оставим лирику господину адвокату. Амбиция не позволила подсудимому деньги из камина взять и потом дареные сто тысяч не возвращать! В деле имеется исчерпывающая характеристика Гаврилы Ардалионовича. Весьма привлекательный внешний облик гражданина Иволгина контрастирует с его внутренним миром, испещренным червоточинами и язвами.

Сомнения в чистоте внутреннего мира Гани Иволгина начинаются при первом же с ним знакомстве: «Только улыбка его, при всей ее любезности, была что-то уж слишком тонка; зубы выставлялись при этом что-то уж слишком жемчужно-ровно; взгляд, несмотря на всю веселость и видимое простодушие его, был что-то уж слишком пристален и испытующ». «„Он, должно быть, когда один, совсем не так смотрит и, может быть, никогда не смеется“, – почувствовалось как-то князю». Речь идет о Мышкине.

ИВОЛГИН. Опять этот никчемный князь! Почувствовалось ему, видите ли!

ПРОКУРОР. Оставьте в покое гражданина Мышкина! Князь как князь. Какой есть. Кстати говоря, многие фигуранты дела и наблюдатели считают Мышкина в высшей степени порядочным человеком. В отличие от вас.

Но это так, к слову… Так вот, имеется ссылка на мнение, как сказано в материалах дела, «знание» Настасьи Филипповны, что, цитирую: «Ганя женится только на деньгах, что у Гани душа черная, алчная, нетерпеливая, завистливая и необъятно, не пропорционально ни с чем самолюбивая; что Ганя хотя и действительно страстно добивался победы над Настасьей Филипповной прежде, но когда оба друга решились эксплуатировать эту страсть, начинавшуюся с обеих сторон, в свою пользу и купить Ганю продажей ему Настасьи Филипповны в законные жены, то он возненавидел ее, как свой кошмар. В его душе будто бы странно сошлись страсть и ненависть, и он хотя и дал наконец, после мучительных колебаний, согласие жениться на „скверной женщине“, но сам поклялся в душе горько отметить ей за это и „доехать“ ее потом, как он будто бы сам выразился».

И если в начале все эти мысли и настроения Гаврилы Ардалионовича подаются как некий слух, который будто бы дошел до Настасьи Филипповны, как слух, который не опровергается, но и не подтверждается безусловно, то дальше начинается голая констатация.

Вот прямая ссылка к мыслям подсудимого, цитирую: «С некоторого времени он стал раздражаться всякою мелочью безмерно и непропорционально, и если еще соглашался на время уступать и терпеть, то потому только, что уж им решено было всё это изменить и переделать в самом непродолжительном времени».

ИВОЛГИН. Простите, господин прокурор, а что, все эти так называемые свидетельства непонятного происхождения мы обязаны принимать за истину? Кто вообще есть этот всезнающий автор всех этих материалов? Человек сам порой не понимает, что у него в душе делается, а тут все расписано до последней запятой. Бред какой-то! Вы что, с небес, от господа бога все эти записки получили?

АДВОКАТ. Да, господин прокурор. Наше гипертрофированное увлечение материалами дела в присутствии, так сказать, живого человека…

ПРОКУРОР (перебивая адвоката, продолжает цитировать материалы дела). «…всё в этой квартире теснилось и жалось; Ганя только скрипел про себя зубами; он хотя был и желал быть почтительным к матери, но с первого шагу у них можно было заметить, что это большой деспот в семействе». Что, гражданин Иволгин, не было этого?

А вот еще. «Самолюбивый и тщеславный до мнительности, до ипохондрии; искавший во все эти два месяца хоть какой-нибудь точки, на которую мог бы опереться приличнее и выставить себя благороднее; чувствовавший, что еще новичок на избранной дороге и, пожалуй, не выдержит; с отчаяния решившийся наконец у себя дома, где был деспотом, на полную наглость, но не смевший решиться на это перед Настасьей Филипповной, сбивавшей его до последней минуты с толку и безжалостно державшей над ним верх; „нетерпеливый нищий“, по выражению самой Настасьи Филипповны, о чем ему уже было донесено; поклявшийся всеми клятвами больно наверстать ей всё это впоследствии и в то же время ребячески мечтавший иногда про себя свести концы и примирить все противоположности…».

Не мужское поведение в отношении Аглаи Епанчиной. Записка эта… нехорошая: «у него душа грязная», заключает уже девица Епанчина. Вранье Елизавете Прокофьевне относительно сватовства к Настасье Филипповне. Грубость в обращении с матерью. Презрение к отцу. Несдержанность по отношению к сестре. Побои (!), которые Гаврила Ардалионович хотел нанести своей… сестре. Стыд за свою семью и свое материальное положение. Несдержанность в общении с гражданином Мышкиным, брань в его адрес, наконец, пощечина… пощечина (!) князю Мышкину, который вступился за Варвару Ардалионовну!

МЫШКИН. Я Гаврилу Ардалионовича давно простил за тот случай.

ПРОКУРОР. Ну это понятно. Вам бы только прощать. Вот только нам-то что с того. И вообще, не сбивайте меня! И… злоба, неизмеримая бессильная завистливая злоба и бешенство, которые так и сочатся из всех щелей «грязной души». «Здравствуй, Ганька, подлец!», говорим мы Гавриле Ардалионовичу вслед за Рогожиным. «Здравствуй, Ганька, подлец!», повторяем мы снова и снова.

ПАРФЕН РОГОЖИН. Вот то верно. Подлец и есть! Он за тремя целковыми на Васильевский доползет. Душа у него такая.

ПРОКУРОР. Позвольте привести другие слова гражданина Рогожина: «Да я его всего за сто рублей куплю, дам ему тысячу, ну, три, чтоб отступился, так он накануне свадьбы бежит, а невесту всю мне оставит. Ведь так, Ганька, подлец! Ведь уж взял бы три тысячи! Вот они, вот!».

Гражданин Иволгин – манифестация того обстоятельства, что люди не меняются: по крайней мере, в лучшую сторону. Сто тысяч он Настасье Филипповне вернул! А что потом? Цитирую: «В этом возвращении денег он потом тысячу раз раскаивался, хотя и непрестанно этим тщеславился». Ведь так, подсудимый? Или опять выдумка?

В материалах дела представлена уничижительная характеристика Гаврилы Ардалионовича как человека тщеславного и завистливого: и не только обезличенная характеристика автора материалов дела, но и свидетельство очень неглупого и проницательного молодого человека – Ипполита Терентьева.

Единственно Мышкин по обыкновению думает, что Ганя исправится: «Он еще успеет перемениться; ему много жить, а жизнь богата…». Но Ганя не исправится. Это знает и сам Ганя. Напомним один эпизод: получив записку от Аглаи Епанчиной, Ганя «поцеловал ее, прищелкнул языком и сделал антраша». Ибо в его воспаленном воображении снова замаячил призрак выгодного брака, который гражданин Иволгин так безуспешно «торговал».

АДВОКАТ. Вот слушаю я господина прокурора и не понимаю одного: в чем он, собственно, обвиняет моего подзащитного. Иволгин – несчастный человек. Деньги любит. Возможно, чрезмерно. Так это всегда было. Все их любят! Просто у кого-то они есть. Кому-то они достаются с рождения, или по наследству, или… через постель. (Бросает взгляд в сторону Барашковой.) А у кого-то их нет!

Иволгину, вот, – не повезло. И, заметьте, не повезло вдвойне! Ибо происхождение Гаврилы Ардалионовича давало какие-то надежды на лучшую долю. Не случайно, в обществе, цитирую, «он привык являться как молодой человек с некоторым блеском и будущностью». А здесь – относительная бедность, отец – активный полоумный пропойца. Добавьте неприятие матерью и сестрой Настасьи Филипповны как, цитирую, «падшей женщины». Как ж ему не беситься?

И если все измышления о душе Гаврилы Ардалионовича – правда, то что с того? Эка невидаль! Человек денег алчет. Разбогатеть хочет. Богатым завидует… А судьи кто? Кто те самые великие фигуранты дела, дающие уничижительные характеристики моему подзащитному? Кто? Гражданин Рогожин, на которого деньги с неба упали. Заработал он их трудом праведным, или хотя бы неправедным? Нет! А от денег ведь не отказывается! Швыряется ими направо и налево. Аглая Епанчина, родившаяся если не с золотой, то с позолоченной ложкой во рту. Или Настасья Филипповна, ненавидящая Тоцкого, но живущая у него на содержании…