Сага о каджитах: Скрытая угроза

– Ну, здравствуй, пришелец с того света, – к каджиту подошёл Дро’Зарим, держа у себя в лапе стальной топор, который он совсем недавно наточил.

Тхингалл открыл глаза и перевёл взгляд на черногривого каджита.

– Привет, дружище, – показывая свои добрые манеры, ответил Тхингалл.

– Рад, что ты наконец пришёл в себя. Пока спал в шатре у Старейшины, уже стал легендой. Каждый из наших захотел бы поговорить с тобой, но, видимо, помнишь ты мало что.

– Точнее сказать, совсем нечего. Поэтому и рассказывать то особо нечего. – Тхингалл слегка улыбнулся. – Старейшина мне поведал, по каким причинам я причинил вам некоторые неудобства.

– Прекрати. Разве могли мы бросить нашего сородича умирать? Наш Старейшина знаток в магии. Он тебя исцелил. – Дро’Зарим улыбнулся в ответ, повесив свой заострённый топор на пояс.

– Дро’Зарим, – каджит протянул свою лапу Тхингаллу.

– Тхингалл, – добродушно приняв лапу, он посмотрел каджиту в глаза.

– Уже знакомитесь? – послышался голос подходящего к беседующим Джи’Зирра.

– Нашему приятелю надо обустроиться в лагере. – Дро’Зарим посмотрел на молодого каджита, что встал рядом с Тхингаллом, держа в лапе свой колун.

– Да, на вид он крепок. Меня зовут Джи’Зирр. Каджиту приятно познакомиться. Вон там, у наковальни, орудуя молотком, Ра’Мирра вместе со своим мужем, Джи’Фазиром, – каджитка посмотрела на Тхингалла, учтиво склонив голову в знак приветствия. Джи’Фазир поднял лапу и улыбнулся.

– Остальные ушли за дичью, охотиться. Среди них твой друг, Ахаз’ир. – Дро’Зарим посмотрел на Тхингалла.

– Я ничего не помню, но если он спас меня и привёл к вам, то он действительно мой друг. И я поблагодарю его отдельно, – ответил каджит.

– Маркиз, главный в нашем лагере после Старейшины, захочет поговорить с тобой, когда вернётся. А пока, пройдись по лагерю, чувствуй себя как дома. Только не покидай его пока что, а то можешь ненароком заблудиться в лесу. Так, Джи’Зирр, у меня к тебе поручение. Идём. – Дро’Заррим положил лапу на плечо каджита и повёл его в сторону стойки со свисающей медвежьей шкурой.

Тхингалл проводил их взглядом, после чего прошёлся по лагерю, остановившись у огромного шатра, что стоял напротив горящего костра. Он был украшен двумя щитами с изображением волчьего оскала.

– Видимо, эти обитатели лагеря не просто дровосеки и кузнецы, – сказал себе под нос каджит, после чего подошёл к низенькой деревянной скамеечке перед костром и сел на неё. Обхватив свои локти, Тхингалл смотрел, как горит, потрескивая дровами, пламя. Утро выдалось весьма прохладным. Несмотря на отсутствие воспоминаний о тёплом Рифте на юге провинции, Тхингалл всё же непривычно встретил здешний климат. Везде он разный. На севере Скайрима бушуют снежные бури, захватывая в свои снежные владения целые поселения и города. Центр провинции под властью умеренного климата, где часто бывают проливные дожди над засеянными фермерскими полями возле Вайтрана. На юге же, в лесах Рифта достаточно тепло. Именно там небесное дневное светило царит во всей своей красе, озолощая рифтенский лес своими яркими лучами. Однако в каждом уголке страны, будь он заснеженным и холодным, или весьма приятным и тёплым, царит опасность.

Тхингалл сидел молча, всё думая о том страшном сне. Он нагнетал тревогу в сердце каджита. Пламя огня в костре напоминало ему о том городе, что был уничтожен самой смертью в латах. Что это может означать?

– Утречка, – раздалось за спиной Тхингалла. Каджит, погружённый в свои мысли, обернулся. За ним стоял М’Айк Лжец, скрывая своё лицо под ярко-жёлтым капюшоном.

Каджит не спеша подошёл к скамье и присел рядом.

– Рад, что ты наконец пришёл в себя, в сознании и здравии, как я вижу. И что теперь у нас на одного каджита больше в нашем лагере. Наша община живёт дружно. Всё же, все мы одной крови. Настоящая семья в этом суровом и чужом для нас мире, – сказал он Тхингаллу, кидая в пламя сухую ветку.

– А что ещё делать? – ответил Тхингалл, переведя взгляд на костёр. – Идти куда-либо, без цели на будущее и без нитей с прошлым, является глупой затеей. Смертельной и безрассудной. Я уверен, что буду полезен здесь.

– Каждый наш сородич полезен. То, что каджит обнаружил тебя с твоим другом на тракте, не случайность. Вообще-то, я шёл от поселения, где, обменивал шкуру убитого медведя на золото. Задержался я там достаточно дольше, чем планировал. Местные торговцы привечают каджита, что рассказывает интересные истории, сплетни и анекдоты во время торга. Ведь, каджит знает достаточно много, хоть и не всё. Как думаешь, это правильно? Не затмевает ли излишняя болтливость внимательность? – М’Айк Лжец посмотрел на Тхингалла.

– Торговать надо с внимательностью, если не хочешь, чтобы из твоего кошелька пропало больше золотых, чем надобно.

– Слова истины. Но те люди весьма добродушные. И честны на деле. Я часто торгую с ними, когда меня посылают в поселение. Вчера тоже послали и я вернулся к нашей повозке не один.

– Расскажи мне про здешнюю жизнь. Как вы выживаете, не имея связей с крупными городами? – Тхингалл тоже подбросил несколько веток, рядом лежащих, в костёр.

– Я бы не сказал, что мы выживаем. То, что наша община находится в глуши соснового леса, не предвещает ничего дурного. Наоборот, это самое безопасное место. Огромный мир не знает о небольшой семье хвостатых, что поселилась в лесу. Здесь мы чувствуем себя в безопасности, в дали от бушующих бурь и проблем Скайрима, подобно Седобородым на Высоком Хротгаре. – М’Айк Лжец скрестил лапы на груди.

– Да и связи нам особо не нужны, – продолжил он спустя некоторое время. – Фолкритский лес богат дичью. Каджиты могут себя прокормить. А также в некоторых местах находятся залежи руды различного происхождения. Добывая её, наша умелица делает различные ожерелья, которые её муж продаёт у стен Вайтрана. Так мы обеспечиваем себя золотыми септимами.

М’Айк Лжец резко отмахнулся от шмеля, что летал подле его головы.

– Дикая природа, – сказал каджит, прогнав насекомое.

Выслушав своего собеседника, Тхингалл посмотрел на дневное небо. На нём не было ни единой тучи.

– В городах, конечно же, не так хорошо, как в лесу. Слишком много суеты, зловонные запахи порой выбивают нутро. Но там есть стены, которые могут защитить от различных опасностей извне. А здесь кругом открытая местность. Вы не думали о том, чтобы перебраться в город? – спросил он у М’Айка.

– Да, там твоя жизнь в безопасности, ведь её охраняют стражники в прочных латах и с острым клинком на поясе. Но мы не рвёмся в город. Не только потому, что там не так уютно, чем в нашем лесу. Каджитам не доверяют и не позволяют ни торговать, ни жить в больших городах. Мы раньше пытались уговорить стражников Вайтрана пропустить нас за стены, но они ответили нам вежливым отказом.

– Это несправедливо! – возмутился Тхингалл.

– Справедливость – штука относительная, непостоянная, – ответил М’Айк. – Она в руках того, кто владеет властью. И понимают её в разные периоды жизни по-разному. А в те, наиболее сложные периоды, как сейчас, например, под справедливостью вообще нет единой почвы. Каждый трактует её, исходя из своего собственного мышления.

– Ярл города относится недоброжелательно ко всем другим представителям рас? – спросил Тхингалл.

– Лесные эльфы торгуют в городе. Им разрешено. Каджитам дано право вести торговлю лишь за стенами города. Ярл боится, что нечестная торговля повредит безопасности города, раскачает лодку, так сказать. Во всём виноваты глупые стереотипы людей, которые двигают их мышлением.

– А лесные эльфы всегда благочестивые? – с иронией в голосе спросил Тхингалл.

– Дело даже не в этом… – М’Айк Лжец взял ветку и обломил её пополам. – Очень тяжёлое время сейчас. Не так давно эта страна была под угрозой уничтожения. Драконы – их боялись все. Эти твари в чешуйчатой шкуре были способны придать целый город огню, или снести его, словно карточный домик, своим Криком. А, ты же, видимо, не понимаешь, о чём это я. Сейчас кратко поясню: видишь ли, в Тамриэле существует равновесие сил. Не только магия способна творить вещи, не поддающиеся адекватной, простой и понятной даже деревенскому необразованному мальчугану трактовке. Существуют и иные силы. Некогда, точнее, очень давно, существовал Драконий культ Алдуина. Драконы владели силой, очень могущественной. Они воплощали её в Крик – Ту’ум -, который являлся олицетворением их жизненной силы, но, так сказать, обретающей материальную форму и способную нести вред всему живому, способную уничтожать всё кругом. Криков очень много. Одни способны сбивать с ног, сносить стены своей силой, другие испепелять, третьи способны были захватить контроль над разумом. Тот, кто владел такой силой, был весьма могущественным, – после этого вступления М’Айк сделал паузу, а потом продолжил основную мысль: – Назревал конец света для всего живого в Скайриме, а потом, после его уничтожения, и для всего Тамриэля. Вернулся Алдуин – самый страшный и могущественный из своего рода. Но герой, Драконоборец, вышедший из тени, поборол Великое Зло. Он был Драконорождённым – человеком, в ком течёт кровь дракона. Раньше таких было много, а сейчас всего один. Они обладали силой драконов, что делало их ровней им. Где именно последний Драконорождённый на данный момент, каджит не знает. И перед тем злом сплотились все, даже самые заядлые враги. На тот момент была прекращена Гражданская война, чтобы остановить угрозу. Ведь, какая разница, на чьей стороне воюет норд, эльф или редгард, если их души пожрёт Великое Зло? Но после того, как Довакин – народный герой, чьё имя теперь воспевают барды – поборол Алдуина, что прибыл в наш мир для того, чтобы его уничтожить, старые болячки вновь заболели. Кровь полилась большими реками. Брат предаёт оружию своего брата, воюя за свободу своей страны. В Скайрим стянулись имперские легионы, их теперь стало ещё больше, чем год назад, а Сопротивление усилило свой натиск на центр страны. Вайтран находится на периферии противостояния. Эльсвейр, наша отчизна, находится под влиянием Альдмерского Доминиона, что указывает Империи, что делать. Поэтому, в каждом из нас видят врага, шпиона, и не доверяют нам, – закончив, каджит бросил обе половинки в сторону.

– Но не виноват обычный каджит в грехах тех, кто служит врагу. – Тхингалл посмотрел на М’Айка.

– Переубедить упрямого норда, кем бы он не был, словно тушить огонь тряпкой. Ярл Балгруф не поддерживает ни одну из воюющих сторон. И легион, и Сопротивление стремятся установить контроль над центром провинции. Это даст обеим преимущество. Но Балгруф занял собственную позицию, защищая свои владения и от тех, и от других. Он очень осторожен, ибо не хочет, чтобы его чаша склонилась в одну из сторон. Он сильно держится за свою власть.

– Думаю, он поступает мудро. Любая позиция рождает врага, с которым придётся воевать, – сказал Тхингалл.

– Рано или поздно ярл упадёт, пытаясь усидеться на двух стульях. – М’Айк Лжец встал. – Выбор приходится делать всегда.

Тхингалл потупил взгляд. Он не мог не согласиться со словами каджита, что быстро переубедили его. Хоть он и несведущ в политике, но прекрасно понимал последствия опрометчивых действий, которые кажутся при тяжёлых временах наиболее уникальными и верными.

– Времена меняются, дружище. Их меняют ветра, что разносят семена надвигающейся бури. – М’Айк Лжец посмотрел на каджита, после чего продолжил: – Извини, что не представился ранее. Меня зовут М’Айк Лжец, рад познакомиться и был рад с тобой провести эту приятную беседу перед тёплым огнём в костре.

Глаза Тхингалла, что смотрели на стоящего рядом каджита, были наполнены изумлением.

– Два М’Айка в одном лагере. Это настоящая редкость.

– Да, моего отца, с которым ты познакомился ранее, тоже зовут М’Айк. Как и его отца, и как отца его отца. Это семейное, – каджит улыбнулся, от чего его усы развеялись от лёгкого дуновения ветра.

Тхингалл улыбнулся, после чего посмотрел на двоих каджитов вдали, что занимались шкурой убитого медведя.

– Надо бы заняться чем-нибудь, – он встал, приложив ладонь на своё правое плечо. – От безделья рана даёт о себе знать.

– Думаю, у нашего кузнеца найдётся работа для тебя. – М’Айк Лжец пошёл в сторону шатра, где гремела наковальня. Тхингалл пошёл следом за каджитом, разминая своё плечо.