Сталь и Пламя – 2. Тени сгущаются

Совет дал Абделю приказ – следить за консулом. Но Абдель говорил, что не видит ни в ком из политиков признаков зла. Тогда совет послал меня выявить владыку. Это было нетрудно: аура Хаоса выдала, что Абдель Хариб и есть владыка шеддитов. Вскоре консул был убит, предварительно написав завещание, в котором передавал Абделю всю власть. Хуже того: Хариб сумел завербовать Каниса.

Да, Канис сам стал шеддитом, а значит, он уже не мог быть Шаддаем. Он убил одного из наиболее вероятных кандидатов – Лордевита. Абдель дал Канису новое имя – Баал Хаммон. Так и ходил бы Хаммон в приспешниках у нового наставника, если бы тот не послал его за шлемом Тарадаша, мощным артефактом Хаоса – Абдель наконец – то вычислил его местоположение.

Найдя шлем Тарадаша, владыка Хаммон стал гораздо сильнее и, даже не применяя оружия, задушил Абделя потоками Хаоса.

– Значит, трое из кандидатов погибли. А двое стали слугами Хаоса.

– Самое интересное в пророчестве, что Шаддай сможет использовать тёмные энергии Хаоса без страха подчиниться им – настолько велика будет сила его воли.

– Вы хотите сказать, что и я могу, ничего не боясь, использовать энергию Хаоса?

– Ну уж нет! Ты пока не Шаддай, хотя ты можешь им стать. Чем дольше ты идёшь по пути паладина, тем выше твоя сила воли. Но сейчас твоя воля слишком слаба, чтобы ты мог безбоязненно использовать силы Хаоса.

– Наставник, а неужели вы не догадывались, обучаясь вместе с Канисом Тайверским, что он может стать новым Тёмным лордом?

– Догадывался. Помню, напившись, он как – то сказал мне: «Запомни, друг Эли. Все неприятности из – за нелюди. Мне не нравятся орки, виновные в уничтожении многих наших городов! Мне не нравятся эльфы, деградирующая старая раса выскочек, считающих себя лучше всех. Мне не нравятся гномы, эти низкорослые тугодумы. Я не люблю их на расстоянии, но когда наёмники из всех этих тварей служат в нашей армии, мне становится тошно». Я не мог себе представить, что мой друг и возможный Шаддай может испытывать по отношению к кому – то такую сильную ненависть, и мне казалось, что это просто чудачество, изначально свойственное многим великим людям. Часть меня понимала, что Канис идёт по пути зла, но я просто не мог себе в этом признаться. И если Абдель был просто деспотичным правителем имперского типа, с радостью бравшим в правительство Масхона эльфов или орков, то Канис стал настоящим диктатором и приказал убить всех нечеловеческих существ.

***

Элиддин стоял в дверном проёме и наблюдал за своим медитирующим таламидом. Ларратос сидел в позе лотоса с закрытыми глазами, и, судя по ауре, думал о чём – то возвышенном. Не открывая глаз, Ларри протянул правую руку к столу, на котором лежал кубик – и тот поднялся, послушно влетев в руку таламида. Затем Ларри опять же силой мысли поднял кубик, который начал кружиться вокруг его головы.

Вдруг в комнате засветился мадаббар. От неожиданности Ларратос уронил кубик, который он держал при помощи потоков Абсолюта, а только затем открыл глаза.

Элиддин подошёл к мадаббару:

– Полковник Кахаб слушает.

Внутри мадаббара показалось лицо полковника Гариона:

– Полковник, у меня есть важное задание для вас и вашего нового напарника. У наших учёных имеется некий опасный груз, который надо доставить в посёлок Зеленохолмск. За грузом возможна охота, поэтому я не уверен, что простые стражники смогут доставить его до места назначения. Но вы же с напарником – непростые, не так ли?! Срочно прибывайте в казарму.

Глава 4

Порождения ада

Баал Кархан очнулся и c трудом огляделся: по улице шли простые люди, но работников Корпуса Смотрящих, к великому счастью, Кархана не наблюдалось. Теперь для юного владыки шеддитов главным было не ударить в грязь лицом – в фигуральном смысле, конечно, ибо лицо его действительно было запачкано грязью.

Если Корпус Смотрящих увидит меня лежащим на Земле, – с ужасом думал шеддит, – то уже через несколько часов весь город будет знать, что великого Кархана избили. Или, не лучше, что я нажрался как последняя свинья и теперь валяюсь вдоль стены. Меня превратят в посмешище. Что… Что с лицом? – Баал Кархан ощупал свою золотую маску и убедится, что её верхний левый кусок обломан.

– Проклятье, – выдохнул он с ужасом и удивлением. – Эта тварь чуть не прикончила меня!

Кархан поднялся на ноги. В голове сильно шумело, его ощутимо пошатывало. И дышать почему – то трудно… Проклятье, да никак и нагрудник помят! Но ведь он же из демониума!

– О Хаос, это не человек… – простонал шеддит.

Из дыры в маске выбилась прядь светлых волос, и Кархан спешно зажал щель ладонью:

– Никто, кроме врагов и близких, не должен видеть моего лица, – подумал он в панике, лихорадочно натягивая капюшон. Взгляд Кархана скользнул по циферблату уличных часов – и ученик Хэрека убедился, что провалялся без сознания всего лишь около пятнадцати минут – стойкости шеддитам не занимать.

Кархан судорожно сглотнул, его безумный взгляд скользнул по стене и наткнулся на плакат, изображающий огромный и непередаваемо грозный красный глаз. Внизу большими чёрными буквами было написано: «Баал Хаммон видит тебя!». И действительно, с какого места ни посмотри, отовсюду казалось, что глаз смотрит именно на тебя.

– Нет, Хаммон, – со страхом подумал Кархан, – надеюсь, ты меня сейчас не видишь, – а то я лишусь не только статуса Баала, но и жизни. Отряхнув одежду (что лишь ещё сильнее размазало по ней грязь), шеддит поплёлся во дворец губернатора.

***

Зарина сидела у себя дома на кресле в глубокой задумчивости. Сперва она обрадовалась лёгкой победе над Баалом Карханом, но теперь всерьёз забеспокоилась – юный владыка шеддитов наверняка расскажет о ней своему наставнику, и тогда за Зариной начнётся охота. А ведь она и без того годами пряталась от шеддитов – её пребывание в Масхоне было не совсем легальным. Впрочем, то, что никто её не засёк, ещё ничего не доказывает.

– В конце концов, меня никто особо и не искал, – подумала девушка, – поскольку даже диктатор не знает о моём существовании.

Зарина прекрасно понимала, что теперь её могут убить – хотя гораздо вероятнее представлялась вербовка необычной девушки правительством Масхона. Проблема состояла в том, что она не хотела этому правительству служить. Зарина вздохнула и посмотрела своими большими зелёными глазами на старый портрет. Картина изображала её саму рядом с высоким худощавым мужчиной с длинными чёрными волосами, которому на вид было около двадцати пяти лет. Этот портрет, да ещё средних размеров клинок, лежащий в ящике стола Зарины – вот и всё, что осталось ей на память о Нём. Он погиб вследствие политических интриг, разыгрываемых в самых верхах Диктатуры – именно после этого Зарина стала ненавидеть всю масхонскую власть. Теперь она смутно надеялась, что правительство не сможет найти её дом – хотя даже её навыки в области магии иллюзий и воздействия на разум вряд ли спасут от агентов Корпуса Смотрящих.

Тут Зарина вспомнила, что у неё уже давно не было молодого человека – и поняла, что ей сильно нравится Юлиус Марр. Да, она привыкла хранить верность тому самому офицеру. Но он погиб, причём уже очень давно. Зарина сама его хоронила неподалёку от Тайверии – эта могила до сих пор сохранилась. И девушка подумала, что офицер, находящийся сейчас в загробном мире, наверняка простит её – он, несмотря на всю свою решительность и хитрость, мог прощать близких людей. Да, Юлиус Марр очень нравился Зарине – несмотря на фанатичное поклонение демонам, он, как чувствовала девушка, оказался добрым и благородным человеком – просто вырос не в той стране. Впрочем, как и все масхонцы.

– Интересно, – произнесла вслух Зарина, – если мы с Юлиусом начнём встречаться, хватит ли у меня смелости, чтобы открыться ему – и рассказать, кто я такая на самом деле? Думаю, он уже догадывается. Но сможет ли он выдержать ВСЮ правду? Особенно о моём прошлом? Надо узнать его поближе…

***

На следующий день, после работы в НИИМТ, Юлиус бежал на свидание. Он безнадёжно опаздывал: часы показывали уже пять минут седьмого, а Зарина назначила свидание ровно в шесть… Когда запыхавшийся Марр подбежал к своему дому, то увидел Зарину, нетерпеливо смотрящую на часы. Услышав шаги паленгенезиста, девушка повернула голову в его сторону:

– А, Юлиус! Ну наконец – то! Я – то думала, что только девушки умеют опаздывать.

– В последнее время, Зарина, – сказал Марр извиняющимся тоном, – за мыслями о нашем будущем завоевании мира, я что – то начал выпадать из будничной действительности. Вчера, к примеру, я опоздал на работу – раньше со мной такого не случалось.

– Как я понимаю, начальник устроил тебе выговор.

– Да, устроил, но в итоге всё обошлось вполне мирно.

– Пойдём сейчас ко мне, – предложила Зарина. По её глазам Юлиус понял, что она хочет поведать ему какой – то секрет; наедине от возможного присутствия агентов Корпуса Смотрящих.

Зарина провела паленгенезиста дворами (что за конспирация?! – удивился Марр), и через некоторое время они оказались перед самым обыкновенным многоэтажным домом. Девушка жила на пятом этаже. Обстановка внутри квартиры оказалась какой – то старомодной: на стене висело множество старинных кинжалов, а на полках шкафов лежали древние книги. На одной из стен располагался крупный портрет худощавого высокого мужчины с длинными чёрными волосами. На его лице читался благородный взгляд, устремлённый в бесконечность. Одет этот человек был в зелёный кафтан, а за спиной у него развевался оранжевый плащ. В руках мужчина сжимал длинный меч с выгравированной надписью на непонятном языке.

– Кто это? – поинтересовался Юлиус.

– Мой покойный возлюбленный, – Зарина поджала губы.

– Интересный у него костюм: уже лет сорок, как подобные одежды вышли из моды!

– Ну… – замялась Зарина. – Он очень любил старомасхонский республиканский стиль.

– А кто его убил?

– Я не хочу об этом говорить. – Зарина вскочила и начала нервно прохаживаться по комнате. – И я… Я… Я хочу… признаться тебе. Я – не коренная масхонка… Я родилась на востоке…

– Так ты шпионка?! – удивлённо выкрикнул Юлиус.

– Нет, Юлиус, ты неправильно понял! – умоляюще залепетала Зарина.

– Я сообщу об этом Корпусу Смотрящих! – выкрикнул Марр, бросаясь к двери. – Ты заодно с Великим Альянсом! – И паленгенезист выскочил прочь из комнаты.