Сталь и Пламя – 2. Тени сгущаются

Но Зарина чувствовала, что никому и ничего Марр не сообщит – она ему слишком понравилась для этого. Юлиус просто напуган и смятён, но когда-нибудь он узнает правду и, возможно, сумеет принять её. А сейчас он растерян – не знает, что ему делать, и просто бежит прочь.

***

В четверг двадцать шестого июля Юлиус Марр ехал на работу в самоходной повозке – опять в состоянии глубокой задумчивости. Он вновь думал о столь желанном мгновении, когда проект «гончая ада» наконец – то завершится. Первичная фаза уже приближалась к концу – масхонские паленгенезисты вплотную приблизились к созданию собак, окружённых вечным пламенем, но, к сожалению, наделённых малым размером – не больше кошки. Настоящие же гончие ада, гигантские крылатые вечногорящие псы, будут готовы только через месяц, не раньше. Внезапно мысли Марра сменили направление – он вдруг подумал о Зарине. Он изо всех сил внушал себе, что она – шпионка, предательница Масхона. Но некая его часть говорила, что это неправда. А если даже и правда, то он всё равно не должен сдавать властям понравившуюся ему женщину. Но ведь… Ведь если он не сдаст её властям, то сам станет предателем! Правда, этого никто не узнает… Юлиус вздрогнул, испугавшись этой крамольной мысли. Он поймал себя на том, что уже всерьёз собирается предать лорда Хаммона. Внутри личности Марра как будто зародился новый человек – готовый ради малознакомой девушки предать самого Владыку. Волевым усилием Юлиус загнал этого диссидента глубоко внутрь себя.

Юлиус не спеша зашёл в НИИМТ.

– Приветствую, доктор Марр, – встретил его профессор Интропий. Вид у него оказался до крайности интригующий. – Приступай к работе. Сегодня я покажу тебе кое – что интересное.

Юлиус пошёл в свою лабораторию, и уже через пять часов доктор Марр и его коллеги закончили первичную волновую структуру пробной адской гончей. Облучив этой структурой фрагмент кожи обычной собаки, они поместили его в магический питательный раствор. Кусок кожи разросся. Вскоре у паленгенезистов была готова кожная ткань адской гончей, которую они поместили в десять пробирок, накрыв их притёртыми пробками. И тут доктор Марр почему – то замешкался. Внутренний голос, а может, и тот самый внутренний диссидент, сказал ему, что надо взять с собой образец кожи демонического животного. Незаметно отрезав кусок ткани из пробирки, Марр положил его в колбочку с питательным раствором, которую спрятал во внутренний карман своего жилета.

– Вскоре мы повезём их в инкубационный центр, – как ни в чём не бывало произнёс Юлиус, – где сможем вырастить первичных боевых животных и запрограммировать их поведение.

– Думаю, эти первые огненные собаки будут слишком слабыми, – доктор Даэдрос, коллега Юлиуса, скептически покачал головой. – Да любая дворовая псина победит пару – тройку этих экспериментальных животных!

– Это пока. А животные, которые получатся в результате итоговой разработки, будут быстры и сильны. Их нельзя будет засечь определяющей магией, они станут неуязвимы для стрел и мечей – те будут лишь слегка царапать их. Наши собаки будут обладать фантастической регенерацией, а питаться смогут любой органикой. Их будет почти невозможно уничтожить. Помните легенды о том, как могучие демоны первого вторжения намертво завязли в Змеиных Болотах и целых два месяца не могли пересечь их – ибо там обитали гидры? Так вот, наши адские гончие будут лишь ненамного уступать этим легендарным гидрам. Они нападут сразу на все вражеские столицы, внезапно появившись из – под земли.

– А что, если эти псы, захватив весь мир, вдруг выйдут из – под контроля и нападут уже на нас? – поинтересовался кто – то из паленгенезистов.

– На каждое действие есть противодействие. Мы давно создали особых микробов, которые могут уничтожить всех гончих ада – и только их. Ни на одно другое существо эти микроорганизмы не действуют. Мы можем поместить этих микробов в питательную среду, которой смажем наконечники стрел… Ну ладно, это неважно. Главное, что наши собаки будут выращены уже через несколько дней.

В лабораторию зашёл профессор Интропий:

– Что же, господа? Вижу, дело движется? – весело спросил он. – Скоро будет выращена гончая ада? А посмотрите – ка, что я уже вырастил! – Интропий протянул паленгенезистам большую колбу, в которой проглядывалась некая двуногая фигурка.

– Чел… человечек! – удивлённо и с ужасом воскликнул Юлиус, чуть не упав в обморок.

– Нет, Марр, не человечек, – сказал профессор, похлопав доктора по щекам, – Гомункулус. Искусственно созданное человекообразное существо. Пока что размером с крысу и с соответствующим интеллектом. Но зато может потреблять любую пищу, а интеллект гомункулусов регулируется.

– Зачем нам это, господин профессор?

– А ты не догадываешься? Это заказ от Самого. Владыка Хаммон всерьёз обеспокоен созданием совершенных людей, и он предложил мне провести эксперимент по созданию человека полностью искусственным путём. Волновая генетика творит чудеса. Взяв в качестве образца волновую структуру совершенных людей, мы сможем создать огромную армию идеальных солдат, полностью одинаковых – сильных и ловких, но с резко подавленной индивидуальностью. Учитывая ускоренную процедуру создания гомункулусов, мы сможем всего за несколько лет создать огромнейшую в истории нашего мира армию и почти без сопротивления завоевать мир. А учитывая изобретение магического летательного ранца, превращающего пехотинцев в воздушные боевые единицы, мы можем с лёгкостью перебить ещё и вражеских драконов.

Марр почувствовал лёгкую зависть: проект Интропия оказался и впрямь грандиозным.

– Господин профессор, может быть, вы хотите сказать, что наш проект по созданию гончих ада может потерять актуальность? – поинтересовался Юлиус.

– Нет, просто в отношении этих собак у меня есть другой план. Мы натравим их на столицы вражеских государств – причём скрытно, без объявления войны и без помощи нашей армии. Для вида мы пошлём несколько гончих атаковать Баалгард. После этого правители других стран, скорее всего, будут думать, что к нам эти твари не имеют никакого отношения; вероятно, их даже сочтут пришельцами непосредственно из Преисподней.

Мы же пошлём на гончих ада наших солдат, вооружённых стрелами с опасными для псов микробами. Солдаты освободят наш мир, почти захваченный собаками, нас будут считать героями, спасителями человечества, и правители всех стран сами запросятся в состав нашего государства, ибо их экономика будет серьёзно разрушена, а наша – нет, что мы выдадим за подвиг наших рабочих.

– Ну ладно – помечтали и хватит, – оборвал себя Интропий. – Давайте пробирки с кожей гончих ада – я отнесу их в инкубационный центр.

Профессор забрал все пробирки. Но одна небольшая колбочка, из содержимого которой тоже можно было создать демоническую собаку, лежала в кармане у доктора Марра.

***

Баал Кархан, успевший надеть новую золотую маску и робу, стоял перед столом заседаний. Как раз в эти минуты его учитель – губернатор Хэрек, и трое заместителей губернатора обсуждали какие – то государственные вопросы, совсем не обращая внимания на юного владыку шеддитов. Как понял Кархан, речь шла о военной и культурной политике. Внезапно губернатор встал из – за стола и вышел из комнаты – скорее всего, получил какое – то телепатическое послание.

Дождавшись, когда за Хэреком закроется дверь, Рейн Ильмень, заместитель губернатора по культуре, вполголоса произнёс:

– Друзья мои, у меня есть план, как досрочно свергнуть Хэрека. Тогда один из нас сможет занять его место.

Естественно, под этим «одним» он имел в виду себя. Другие заместители кивнули головой – мол, поняли. Баал Кархан не вмешивался, хотя его заинтересовал возможный конфликт между учителем и его заместителями. Они ведь были самыми обыкновенными людьми – не шеддитами. Поэтому юный Кархан втихомолку злорадствовал, заранее представляя, с какой жестокостью Хэрек поубивает всех этих людишек, вздумавших пойти против Владыки. Кстати, вполне вероятно, что заговор увенчается успехом, – вдруг подумал Кархан. – Многие шеддиты слишком уповали на свою силу и мощь Хаоса. Заговорщики застигали их врасплох, и убивали прежде, чем их жертва понимала, что происходит. Что ж, в этом случае можно будет просто перебить этих заместителей – и назначить губернатором СЕБЯ. Юный шеддит погладил рукоять своего меча – он учился на ошибках прошлого и теперь всегда носил клинок с собой.

Внезапно дверь с грохотом распахнулась, и в зал ворвался губернатор. Не сказав ни слова, он вскинул руку, и заместитель, взмыв на полтора метра в воздух, судорожно задёргал ногами, схватившись за горло – словно его душила какая- то невидимая рука. Агония продолжалось примерно полминуты, после чего неведомая сила отшвырнула бездыханное тело в стену, и труп шлёпнулся на пол. Баал Хэрек улыбнулся:

– Вот видите, насколько диктатура упрощает жизнь: раньше внутрипартийная борьба была длинным и нудным занятием. А в наше время и в нашей стране это не проблема: взмах руки – и оппонент готов. Завтра в газетах появятся сентиментальные некрологи – о том, что Рэйн безвременно скончался от внезапного приступа астмы… – Хэрек издевательски захохотал.

Отсмеявшись, губернатор уселся за стол и продолжил обсуждение, совершенно не обращая внимания на труп.

– Наставник, я хочу поговорить с вами наедине, – внезапно сказал Кархан, убедившись, что совещание может идти ещё очень долго.

– Вы слышали моего ученика, а он повторять не привык, – произнёс Баал Хэрек. Заместители губернатора встали и, коротко поклонившись, удалились.

– Наставник, – продолжил Кархан, – я сообщаю вам, что нашёл девушку по имени Зарина, в которой сосредоточен очень мощный поток Абсолюта. Её окружает очень плотная фиолетовая аура.

– Фиолетовая?! Значит, она балансирует между светом и тьмой. Если этот баланс сместить, можно получить из неё либо могучего паладина, либо могучего шеддита. Решено – она станет моей ученицей!

– Наставник, но указом владыки Хаммона женщинам запрещено вступать в наш орден…

– Это особенный случай, – отрезал Хэрек. – И я уверен, что когда Тёмный Лорд узнает о существовании этой девушки, он тут же внесёт в кодекс необходимые изменения.

– Особенный случай? Что вы имеете в виду? Неужели Зарина – Шаддай?

– Возможно. Я изучал тайные архивы Баалгарда, оставшиеся ещё от паладинов. И в тайной версии пророчества об Избранном было сказано, что Шаддай изначально будет балансировать между светом и тьмой, Порядком и Хаосом. И если Шаддай выберет свет, то будет покончено с демоническими созданиями, а если тьму – то с паладинами. Так что, если мы приведём Шаддая на нашу сторону, паладины и Великий Альянс будут обречены.

– Но как Шаддай может быть женщиной?! – не выдержал Кархан.

– В пророчестве ничего и нигде не сказано про пол Избранного, – хмыкнул Хэрек. – Я почти уверен, что твоя подруга Зарина и есть Шаддай. Почему ты не задержал её и не привёл ко мне?

– Понимаете ли, наставник… – Кархан не знал, что сказать. – Она… она сбежала от меня. Я не смог её задержать, поскольку я оставил дома свой меч.

– Так не оставляй его! – Хэрек грохнул кулаком по столу. – Возьми меч, и чтобы без этой девушки не возвращался! – гремел губернатор, сверля своего ученика огненным взором. – Она прячется от нас? Так это не оправдание, ибо нет ни одного человека, которого не могли бы найти шеддиты! Найди Зарину и доставь её мне. По возможности живой.

– Будет сделано, наставник! – Кархан буквально вылетел из – за стола и помчался на поиски.

***

Закончив работу, Юлиус отправился к дому Зарины. Он окончательно осознал, что девушка не подлежит наказанию только за то, что у неё неправильные убеждения. Да, это делало и его диссидентом – но диссидентом тайным, ибо правительство не узнает о предательстве Марра. Юлиус был верен Хаосу, но Хаммон, несмотря на бессмертие, всего лишь человек.

Достаточно быть верным ему на деле и на словах, но мысленно – необязательно, – думал Марр. И ещё он хотел извиниться перед Зариной за своё вчерашнее поведение. Он шёл, с огромным трудом подбирая слова, которые скажет любимой девушке, когда наконец – то встретится с ней.

– Зарина, прости, что был с тобой груб, – вполголоса шептал Юлиус сам себе, – прости, что считал тебя шпионкой, только из – за того, что ты – некоренная масхонка.

– Я – некоренной масхонец, – услышал вдруг доктор Марр, – но неужели ты думаешь, что из- за этого кто – то будет считать МЕНЯ шпионом?!

Эта фраза была произнеслась глухим металлическим голосом, полным злорадства. Юлиус обернулся.