Эволюция G.A.N.Z.A.

Он подозвал связиста:

– Дрон ещё жив?

– Три минуты максимум.

– Связь с полковником, быстро!

Связист, четко выполнив указание, на секунду прижал коммутатор пальцем, активировал станцию и поймал отраженный сигнал, вывел изображение штаба.

– Тито на связи, – нахмурившись, ответил полковник.

Капитан коротко обрисовал ситуацию.

– Прогноз неутешительный, – подтвердил полковник. – Но успех, уверен, во внезапности. Даю тебе добро на атаку в лоб.

Капитан кивнул. Помехи искажали лица. В штабе полковник напряженно вглядывался в его серое лицо:

– Основная кавалерия на подходе. Они над вами. Взяв ворота, даешь сигнал.

– Принял. Высадка по моему сигналу.

– Не лезь на рожон.

– Так точно!

Связь оборвалась.

– Дрон сдох, – констатировал связист.

– Мы на острие, – сказал Ка-фогин, улыбаясь.

Капитан подтянул лямки и, подняв свою укороченную винтовку, оглядел роту, еле видимую в сгущавшейся пелене. Солдаты ожидали приказа. Он, пригибаясь, ступая, как можно тише, пошёл вперед, огибая крупные камни. Проходя мимо солдат, следящих за ним, вышел вперед и, вглядываясь во тьму, ещё раз посмотрел на часы:

– Внимание, псы! – сказал он в коммутатор. – Тихо… вперед.

13

Верховный кон Рерик ходил между койками и смотрел на людей, которые были подключены к системам жизнеобеспечения. Они бледными мумиями с трубками, воткнутыми в вены и в ноздри, молча взирали вверх. Полуприкрытые глаза светились синим светом, который отражался в капиллярах зрачков и наполнял их неестественной для обычных радужек оттенком. Как следствие переливания синей плазмы, поддерживающей жизнь в этих обреченных телах, зарождалась новая иммунная система, устраняющая все проблемы неизлечимых заболеваний и дефектов. С каждым неровным вздохом в этих несчастных возвращалась их жизнь, пробуждалось исчезнувшее сознание. В этом зале снова рождались люди, которых нужно было убить, прежде чем воскресить. Кроме кон Рерика, в помещении был персонал, с головы до ног упакованный в спецодежду. Белые комбинезоны и респираторы отделяли их от атмосферы стерильности. Они сверяли показания и ходили от койки к койке. Постелей были сотни, и все они были подключены к единой системе. На каждой лежал человек. Иногда это были дети. Зал тянулся на целое футбольное поле. Потолок его упирался в звездное небо, на котором так же, как и в кабинете Кон Рерика, всполохами горели созвездия и галактики. Широко раскинулся след млечного пути, поражая реалистичностью глубины и исполнения проекции. Первое, что видели люди, очнувшись после смерти, – Вселенную, полную звёзд.

Он медленно обходил зал, его руки словно скользили над телами. Глаза холодно смотрели вокруг, но брови были болезненно напряжены. Он склонял иногда голову и улавливал чьи-то лица, и снова шел дальше, не останавливаясь. Его собственные синие зрачки скрывали истинную боль. Его движения были плавными, длинное облачение волновалось в такт шагам. Молча следуя своим намерениям, он словно благословлял каждого на путь в новую жизнь. Собирал всю боль и страхи, и улавливал все это ладонями, которые собирали воздух и содержащийся в нем невидимый поток эмоций. Но их не было в этом зале. Он был полон трупов. Людей, которые не жили, но дышали. Они только входили в этот мир, ещё не понимая, кто они теперь, и зачем они здесь. Выйдя из зала через карантинную зону, он прошёл в смотровой атриум, и какое-то время стоял один, наблюдая с возвышения через толстое стекло на ровные ряды коек с пациентами. В помещение вошел Тодаш и склонился с почтением. Хотя Кон Рерик стоял к нему спиной, он понял, что-то увидел в отражении стекла.

– Вы звали меня.

– Да. Подойди.

Они вместе смотрели на зал какое-то время.

– Их становится все больше, – отметил Тодаш.

– Ты прав, и это только здесь, в нашем главном офисе. А сколько их на всех материках. И как помочь всем, мы пока не знаем.

Тодаш нахмурился. Его синие глаза отражались в стекле.

– Я очень благодарен вам за спасение моей племянницы.

– Не стоит, Тодаш. Это не моя заслуга. Это твоё участие и вера сделали для неё.

– Моя сестра до конца не понимает ценность такого подарка.

– Нет, – Кон Рерик посмотрел на него твердым взглядом. – Важно, что именно ты знаешь его цену.

– Да, – Тодаш был мрачен, – знаю. И чувствую.

– Оставим это. Как она?

– Теперь всё в порядке, кон Рерик. Все очень любят её, и десять лет, которые есть у неё, бесценны. Это дар.

Кон Рерик задумался, глядя в стекло. В нем отражались их синие глаза.

– Я вызвал тебя для того, чтобы объяснить, что за времена наступают впереди. Как мы стремимся укрепить нашу веру и спасти человечество.

Тодаш внимательно смотрел на него. Он стоял, расставив ноги и сложив руки за спиной. Он отличался от Кон Рерика выправкой и цепким взглядом. Его глаза, несмотря на синий цвет, были более живыми. Черные волосы были выстрижены четкой площадкой, а виски выбриты. Его униформа не была одеждой служителей церкви. Очень отличалась на фоне белой одежды Кон Рерика. Военные ботинки, уже старые и потасканные, которые были аккуратно вычищены и блестели. Видимо, как старый талисман, были дороги и неизменны.

– Нам не победить смерть, – сказал Кон Рерик. – Мы не сможем это сделать, нарушив равновесие. Мы можем лишь обмануть себя, настаивая на таком открытии. Это лишь розыгрыш от Него.

Кон Рерик многозначительно показал пальцем вверх и усмехнулся.

– Но мы, получив эту пощечину от Бога, обращаемся к знанию. К спасению тех, кто достоин ещё пожить на этой планете.

Тодаш пока не понимал сути, но промолчал.

– Я понимаю, ты не можешь сейчас обсудить это со мной. Но я верю, в тебе есть понимание, что важно именно самое простое в этой жизни. Любовь. Да, именно любовь к ближнему делает возможным появление такого дара, как G.A.N.Z.A. Вера в исцеление и спасение любимого человека. А мы смотрим на это в большем масштабе, в спасении всего человечества. От грязи, алчности, борьбы за самые простые ресурсы, войны и национализма. Мы хотим объединить всех. Сделать мир лучше.

Кон Рерик начал прохаживаться, складывая молитвенно руки. Тодаш повернулся к нему от окна и внимательно слушал.

– Но как бы мы ни бились, и чтобы мы ни вкладывали в исследования, нам не сдвинуться с места. Мы теряем нить сущности открытия. Вся технология и возможности исчерпываются с каждым разом в синтезировании плазмы. Это бич и проблема. Процесс дальнейшей интеграции G.A.N.Z.A. будет снижаться, и каждый раз смертность будет расти.

– Разве это не ошибка? – спросил Тодаш.

– Нет, – покачал головой Кон Рерик. – Я не буду объяснять, насколько секретна данная информация. Но понимать, что за этим следует, – очень просто. Всё, что мы делаем, настроено на сохранение G.A.N.Z.A., её свойств и целей на благо всего Человечества. И то, как её воруют и используют эти еретики, – неприемлемые факты. И мы любыми силами защищаем это право нести свет G.A.N.Z.A. Но мы теряем её. Теряем способность развиваться, идти к тому, что действительно позволяет победить смерть. Дать надежду человеку, а не лишь почувствовать, как мы близки к истинному открытию. Синдикат наверняка также столкнулся с этой проблемой. Всё, что было создано доктором Прайсом и обосновано в исследовании, обладает одним изъяном. Оно не даёт продвинуться дальше. Расширить возможности. Воскресить в умирающем теле жизнь на десятки лет. Мы лишь научились внедрять сокращение, установить ограничения, но сломать барьер и выйти вверх не можем. Нам не хватает только одного шага. И знать, в чем причина, – может только он.

– Это было ясно с самого начала? – спросил Тодаш. – Почему он скрыл это?

Кон Рерик вдохнул и поднял голову вверх, словно хотел что-то увидеть.

– Думаю, он и сам этого не знал. Все были ослеплены открытием и первыми результатами. Нет. Это результат расчётов и простых вычислений. Истина, которая всегда где-то рядом с вопросом: «Что дальше?»

– Что дальше? – машинально переспросил Тодаш.