Мир Опустел. Начнем Сначала!

Он рассказывает, что давно пытается изучать больных, насколько это возможно. И что в последние месяцы ему начали встречаться особи, у которых выпадают волосы. Они всегда значительно сильнее и гораздо опаснее целой стаи обычных обжор.

– Я, хер его знает, почему все так и что с ними делается, – подытожил свой рассказ парень, – и как мы будем выбираться отсюда, я тоже пока не представляю.

– Ну, подожди, чего ты паникуешь?! – Олег приподнял в воздух ружьё, – патронов у нас не бесконечно, но даже если много раз промахнуться, мы все равно сможем всех перестрелять!

– Перестрелять?! – Гриша нервно засмеялся, но тут же сам себе закрыл рот рукой, испуганно оглянувшись на дверь, – перестрелять, значит?! Прямо тут, на нефтяной базе? С заправленным бензовозом на выходе? Ты видел когда-нибудь, что остаётся от людей после взрыва бензовоза? Загугли. Белые, аккуратные скелеты. К тому же, тут по цепочке взлетит вся округа. Выжить шансов не будет никаких.

Мы с Олегом переглянулись.

Я, стараясь не позволять начинаться панике, обхожу в здании все помещения и убеждаюсь, что выход из него только один. Даже на крышу выбраться нет никакой возможности. Если будем пытаться вылезти из окна, больные, скорее всего, услышат, а значит нужно придумывать что-то совершенно альтернативное.

– Есть какие-то идеи? – спрашиваю я.

Мои товарищи молчат.

– Значит есть только один вариант. Прорываться в рукопашную!

Я ругаю себя за беспечность. В который раз приходится горько жалеть, что поленился взять шашку. Ружьё волшебным образом превратилось в бесполезную палку, а с пустыми руками, чувствуешь себя просто голым.

Олег достал из-под штанины охотничий нож и подкидывает его на ладони. Примеряет наиболее удобный хват.

– Как-то слишком коротко, – говорит он, – хочется причинять вред с более безопасного расстояния!

Нервно смеётся.

Нам с Гришей совсем не до смеха. Нет даже ножа.

– Я там видел скотч. Пойду примотаю нож к стволу.

Олег скрывается в соседней комнате, а мы растерянно смотрим по сторонам, суетливо соображая, что можно использовать в качестве оружия.

Ножка от стола?

Кажется, наши мысли сходятся…

– Давай, помоги перевернуть стол! Гриша схватился за край и щупает рукой под столешницей… Открутить или выломать?

– Ребята!! – кажется, что на крик Олега повернули головы даже обжоры, – сюда скорее!

Мы бросаем стол и, столкнувшись в узком проеме, вбегаем в соседнее помещение.

– Есть шанс! – Олег показывает на стену, увидеть которую можно было только войдя, – пожарный стенд!

Приятное чувство нарастающей уверенности наполняет меня, когда я беру в руку тяжелый топор. Красная рукоятка, стальная голова, чёрная у основания, задорно блестит острым лезвием.

Гриша срывает с заржавевших держателей длинный пожарный багор. Загнутый крюк, наподобие рыболовного, запросто превратится в опасное орудие. Было бы в кого втыкать.

– Теперь совершенно другое дело! – в голосе Григория я снова слышу улыбку, – теперь можно попробовать.

Вернувшись к двери, ведущей на улицу, мы понимаем, что выходить, даже имея в руках оружие, не хочется совершенно.

Дёрганные морды обжор хищно принюхиваются, вслушиваются и всматриваются в нас. Вожак не дал им доесть товарища, и теперь они, раззадоренные мясом, стали ещё агрессивнее.

– Короче! – я пытаюсь взять ситуацию в свои руки, – выходить на улицу слишком страшно. Я не буду выделываться и говорить "опасно", "нецелесообразно". Говорю как есть. Страшно!

Предлагаю альтернативу. Нужно разбить к херам самое большое окно и дразнить обжор. Кто будет к окну кидаться – будем колоть, рубить и резать. Там дальше посмотрим… Как вам идея?

– А что, если они всей толпой ломанутся? Давайте на этот случай, – Олег проходит в дальний конец комнаты, – я будут тут стоять и их отстреливать. Строго внутри помещения!

– Давай, – соглашаюсь я, – только отстреливай их. Не отстреливай нас. Пожалуйста.

Гриша хватает с пола цветочный горшок и, не давая времени морально подготовиться, швыряет его в окно.

Звон битого стекла и громкий хруст сломанной рамы становятся нашим сигналом к началу боя.

Рог протрубил!

Вместо ожидаемого рева кинувшихся в атаку чудовищ нас встречает тишина. Очевидно, что испугавшись неожиданного шума, больные вместо нападения разбежались.

Выглянув в окно, я вижу их силуэты за бензовозом. На бензовозе. Поодаль от него.

Десятки глаз внимательно следят за мной. Страх мешает им принять решение, но тут слева от окна я слышу легкий шорох, будто кто-то слишком сильно оттолкнулся ногой от асфальта и проскользил по нему. Краем глаза замечаю очень быстрое движение… На уровне интуиции чувствую приближение ко мне чего-то очень опасного и резко отпрыгиваю внутрь здания.

Лысый больной с тихим рыком пролетает мимо оконного проёма и, упав куда-то вниз, исчезает.

Три секунды тишины…

Пронзительные крики раздаются с улицы. Сразу несколько обжор, крича и повизгивая, бегут в нашу сторону.

– Начинается!! – кричу я, но, понятное дело, что мои ребята и сами в курсе, что начинается.

Первый обжора с разбегу запрыгивает в комнату и тут же получает багром в голову. Железный крюк с неприятным гулким звоном отскакивает от прочных костей черепа, и Гриша тут же, не успевая прицелиться, бьет обжору в туловище. Крюк по самое основание уходит в грудину. Напитанный адреналином, Григорий слишком много силы вложил в этот удар. Он тащит вперёд нанизанного на копье врага и заваливает его на пол. Заваливается рядом с ним. Не желает выпускать из рук крепко застрявшего в рёбрах оружия.

Я бегло смотрю на Олега. Выпучив глаза, он смотрит на происходящее, в любую секунду готовый выстрелить.

– Я тебя прошу, – кричу я, – внимательнее с ружьем! Не пристрели меня!

Сразу три головы появляются в окне, и я, из-за невероятного возбуждения не способный прицелиться, бью топором, куда получается. Получается отрубить нападающему ухо и щеку. Покалеченное лицо уходит вниз, а я, не сбавляя темпа, наношу новые удары. Либо размах, либо скорость. От страха я выбираю скорость и потому, луплю топором без разбора, нанося уродливые, но не смертельные раны. Как легко в фильмах сносят головы, разрубают напополам, отрубают конечности. В жизни все не так. Лезвие отскакивает от черепа, как от камня, застревает в мясе, цепляется за крепкие жилы.

Бьешь в мягкое плечо, топор погружается полностью, а ты все равно не доволен! Когда дерёшься за жизнь, хочется убивать с одного удара, но враги почему-то очень живучие. Убить наповал в плечо или ключицу невозможно.

Тем не менее, получив моего топора даже по разу, за добавкой никто не обращается. К тому же, рядом на помощь приходит Гришин багор, и, кажется, что ярость атакующей стаи спадает. Визги и плач раненых сбивают злой задор с тех, кто ещё не получил рану, и уже через полминуты, атаковать через окно становится некому.

– Ну, нихрена ж себе! – только и могу произнести я.

Бой длился не больше минуты, а вся одежда мокрая от пота.

Руки и ноги трясутся. Голос дрожит, а мысли скачут. Если сейчас мне померить давление, будет, наверное, 400 на 200!