Братство подсолнуха. Криминальная драма на постном масле

– Ладно, по кругу пошли, – вздохнул его приятель.

– Нет, ты мне объясни, – продолжил наступление очкастый Гриша, – как бы ты поступил на моем месте? Не стал бы хихикать над этой их палкой? Так они бы еще к чему придрались. Нашли бы. Как бы ты поступил?

– Да так же, – неохотно пробурчал Олег. – Фраера мы с тобой против гопников.

– Угу, – кивнул Гриша и примирительно добавил: – Знатные, говорю, семечки.

Несколько минут приятели сидели молча, лузгая семечки и болтая босыми ногами, до которых тщетно силились дотянуться набегавшие на пирс мутные волны. На соседнем причале, там, где была лодочная станция, застрекотал мотор катера. И голубоватый дымок донес до ноздрей приятелей запах бензина.

– Ненавижу, – пробормотал Олег.

– Шо ты ненавидишь? – поинтересовался Гриша, поправив очки, которые стали сползать с его вспотевшей на жарком солнце переносицы.

– Да гопников этих, – процедил его приятель.

– Кто ж их любит, – хмыкнул Гриша.

– Почему так все устроено – по-ихнему, а не по-нашему? – возмущенно продолжил Олег.

– Ты меня спрашиваешь? – огрызнулся Гриша и добавил, очевидно, подслушанной где-то фразой: – Сила на их стороне!

– Вот я и говорю: почему так? – еще больше распалился Олег. – Нам надо объединиться в братство, ходить везде большой шарой – тогда нас никто не тронет.

– А кого ты в нашу шару-то возьмешь? – хмыкнул Гриша. – В братство наше? Кольку из пятой квартиры? Так он хромой. Или Валерку из нашего класса? Так он трусливей девчонки.

– Надо авторитетных пацанов взять. Хоть бы даже тех же пижонов с Бродвея. Они слободских гопников не сильно жалуют.

– Авторитетных? Да кто с нами якшается кроме таких же дохляков, как мы сами?

– А шо? Будут якшаться.

– Пижоны?

– Хоть бы и пижоны.

– С какого переляку?

– Чо ты ко мне привязался, как прокурор? – снова разозлился Олег. – Я с тобой обсуждаю, как нам в авторитеты выйти, а ты только все мои мысли распугиваешь.

– Шо тут распугивать? – отмахнулся Гриша. – Шобы пацанов объединить, надо или кулаки здоровые иметь, или деньги. Кулаки у нас с тобой не ахти, да и денег нема.

– Значит, надо заработать, – воодушевился Олег.

– Как? – фыркнул Гриша, сплюнув лузгу в мутную волну.

– Да хоть бы на семечках тех же, – выпалил Олег. – Представляешь, сколько зарабатывает каждая бабка, которая ими торгует?

– Копейки, – хмыкнул Гриша.

– Прямо так и копейки! – возмутился Олег. – Да баба Фая по два ведра в день расторговывает у своего подъезда. Ты пересчитай на стаканчики: маленький – десять копеек, большой – пятнадцать. Ты посчитай.

– Копейки, – упрямо повторил Гриша.

– Ладно, пусть и копейки, – после небольшой паузы, в течение которой Олег мучительно пытался перевести восьмилитровое ведро в стаканы, а последние – в рубли. – Но такие бабки сидят чуть не в каждом дворе.

– Так ты рядом хочешь сесть? Или по пляжу ходить? – осклабился Гриша, снова поддернув средним пальцем сползающие с носа очки, и, передразнивая пляжных торговок, заголосил: – Семочки! Семочки! Вкусные жареные семочки!

– Заткнись! – окрысился на него приятель. – Не знаю я. Я просто хочу сказать, шо деньги можно на мелочевке зарабатывать.

– Тогда важен объем, – развел руками Гриша.

– Вот! – обрадовавшись поддержке друга, закивал Олег.

– Так шо тут – вот? – фыркнул Гриша. – Мы шо, гопников пошлем на пляже семечками торговать?

– Ну, когда-нибудь, может, и пошлем, – прищурив глаза, задумчиво протянул Олег. – А пока надо этих бабок, что во дворах семечками торгуют, под себя взять.

– Чего? – хмыкнул Гриша. – Это как?

– Ну, например, подрядиться им семечки закупать, – начал Олег. – Они же для этого на базар ездят. А это время. Да и таскать тяжело. Если по два ведра в день. Да даже по ведру – и то. Мы привезем, а они нам будут, скажем, по пять копеек с рубля за это платить. Дальше: если мы, скажем, договоримся с пятью или семью бабками, уже будет по десять ведер ежедневно. За такое количество нам торгаш на базаре скидку даст. А стаканчик-то у бабок дешевле не станет, правильно? Значит, уже дополнительные доходы. Потом: у меня дядька в деревне живет, в колхозе работает. Они подсолнух засевают на силос, да потом нужную спелость пропускают. И он уже на зеленую массу не годен. Знаешь, шо с ним делают?

– Не знаю, – хмыкнул Гриша.

– А ничего не делают, – торжествующе выпалил Олег. – Просто осенью запахивают – и все дела. А если его убрать и ошелушить семечки? Это же копейки будет стоить – все равно же выбрасывать! А у нас бы свое сырье появилось. Понимаешь? Уже не надо было бы на базаре его покупать.

– Тогда и жарить можно где-нибудь на всех сразу, – предложил Олег.

– Правильно! – завопил Олег. – Поставить несколько плиток, посадить пару работниц…

– Ты, я смотрю, размахнулся со своим Братством подсолнуха, – хмыкнул Гриша.

– Вот и название готово! – похлопал друга по плечу Олег. – Братство подсолнуха! Куда уж лучше? Подпишем с тобой хартию. И будем его организаторами. А после нас его возглавят наши дети, потом внуки. Главное, чтобы пацаны были. В таком деле мужская рука нужна.

– Далеко ты хватил – внуки! – захохотал Гриша. – Скажи еще – потомки наши. Это же не в космос к Марсу лететь. Или в какую-нибудь отдаленную галактику.

– Полетит ли кто к Марсу в твою галактику или нет – никто не знает, – запальчиво воскликнул Олег. – А семечки здесь лузгать еще долго будут. А потом, может, и на Марсе тоже. Если полетят.

– Ага, на Марсе! Понеслась коза по ипподрому, – захохотал Гриша.

– А шо? – продолжал горячиться Олег.

– Давай сначала хотя бы с бабой Фаей договоримся.

– И договоримся. Завтра же пойдем и договоримся. И хартию подпишем. Чтобы обратного пути не было.

Глава 4

– Значит, дедушка мой со своим дружком начинали с рэкета? Как мило, – хмыкнул Юрий.