Братство подсолнуха. Криминальная драма на постном масле

Гелик остался стоять под окнами, а Майбах свернул к воротам, врезанным в окружающий дом высоченный каменный забор. Створки ворот распахнулись – наверное, в особняке стояла камера наблюдения, – и они въехали в довольно тесный для такой крупной машины двор.

Выйдя из Майбаха, Юрий обнаружил, что особняк гораздо больше, чем казался с улицы. Он уходил глубоко внутрь двора двумя рядами окон. Впрочем, возможно, здание было построено покоем. Или имело внутренний дворик. Юрию некогда было долго разглядывать. Яник, выйдя из машины, слегка подтолкнул его к высокому крыльцу. Венчавшая широкие ступени дверь вела сразу на второй этаж. И Юрий решил, что, наверное, особняк считался одноэтажным. А то, что он первоначально принял за низкий первый этаж, являлось, скорее, высоким цоколем.

– Прошу, прошу, Юрий, – бормотал сзади него Яник, когда они вдвоем поднимались по облицованным керамической плиткой ступеням, – нас ждут.

Не увидев рядом с массивной бронированной дверью никакого намека на звонок или домофон, Юрий потянул за бронзовую ручку. Дверь оказалась открыта, и они с Яником вошли в просторный холл, где царила обеспеченная мощным кондиционером желанная прохлада. Вдоль стен стояло несколько низких диванов, перед которыми размещались два стеклянных журнальных столика. Свет был потушен, а выходившие в узкий двор окна не могли побаловать просторное помещение ярким солнцем. Так что в холле царил полумрак. И Юрий не сразу заметил, что с противоположной стороны, возле ведущей вглубь особняка двери притаился сухонький старичок со всклокоченными рыжеватыми волосами. Одет он был в бордовый костюмчик, ворот белой рубашки на жилистом горле перехватывал галстук-бабочка.

– Добро пожаловать, дорогие гости, – громко произнес старичок, шагнув им навстречу.

От звука его голоса Юрий вздрогнул. На какое-то мгновение он подумал, что это и есть хозяин особняка. Но почти сразу до него дошло, что это, скорее, какой-то прислужник, что-то вроде дворецкого. Уж слишком не вязалось с его внешностью могучее слово «дед», которое произнес в аэропорту Яник.

– Наше тебе приветствие, Миша, – фыркнул за спиной Юрия Яник.

– Очень рад, очень рад, – как-то невпопад затараторил старичок, явно адресуясь к Юрию, а не к его спутнику.

– Юрий, – представился Юрий, чтобы хоть как-то ответить на любезности мажордома.

Сказать ему в ответ, что тоже рад его видеть, у него язык не повернулся.

– Знаю, знаю, наслышан, заждались, – закивал старичок.

– Не хватало только сказать: все глазки проглядели, – с раздражением подумал Юрий.

Нарочитая, почти клоунская зажиточность Братства в сочетании с какой-то приторностью все больше начинала его беспокоить. Если бы он был его главой, он устроил бы все гораздо современнее, без амбалов в Геликах, особняков с аляповатым убранством, нелепых дворецких с рыжими волосами и прочих атрибутов богатства из давно ушедших времен.