Luftwaffe-льники ЧАСТЬ 1

Неумолимо приближалось время вечерней поверки, опаздывать нельзя. Иначе можно запросто получить еще пару нарядов вне очереди. А этого не очень хотелось.

Это уже потом наступит такое время, когда суточные наряды по роте будут восприниматься, как законный повод отдохнуть от учебы или от внезапных учений по тактике. А на 1 курсе текущие наряды совсем не радовали и были откровенно в тягость.

Придя в роту в полусонном состоянии почти на автопилоте, я тупо простоял вечернюю поверку. Вяло выкрикнул «Я!» и символически умывшись, завалился спать.

Непосредственно перед самым моментом отхода ко сну вытащил из внутреннего кармана гимнастерки два хлястика от шинели. Еще раз недоуменно покрутив в руках и повинуясь мудрому предупреждению опытного зёмы, запрятал «дефицит» в глубине полевой сумки, которые использовались курсантами в качестве «школьных портфелей».

И провалился в глубокий сон, напрочь забыв о хлястиках.

10. Офицерские горки

Сменив гражданское обличие на строгую форму курсанта ВВС, все ребята, независимо друг от друга и от уже имеющегося уровня физической подготовки, неожиданно поняли и с несказанным удивлением осознали, что неплохо бы эту самую физическую подготовку радикально усугубить и улучшить.

К такому, несколько неожиданному и весьма неприятному открытию привел массовый поголовный падеж скота… тьфу, блин, прошу прощения, новоиспеченных защитников Родины, который произошел во время первого же марш-броска в противогазах, с оружием и с полной выкладкой.

Через пару дней после принятия Присяги и получения оружия, чудесным летним утром 4-я рота обреченно вышла на «старт». У каждого курсанта за плечами висел объемный вещмешок. На боку болталась брезентовая сумка с противогазом. На поясном ремне – штык-нож, фляга с водой и подсумок с запасными магазинами. На правом плече –  автомат Калашникова.

В глазах у каждого сквозила «высокая тоска, необъяснимая словами». А в душе прочно поселилось противное чувство страха вперемешку с ощущением безысходности.

Командир 4-й роты капитан Хорошевский еще умудрялтся шутить. Садист-извращенец, не иначе.

– Скажите спасибо, дорогие мои детишечки, что бежите марш-бросок без «броников» и без касок. Вам несказанно повезло. Бежите, фактически, налегке.

Ну, спасибо, етить твою… Куда еще «броники»? И так все лямки от тяжеленной амуниции в плечи больно вдавились.

– А куда бежим, товарищ капитан?

– Не куда, а сколько. Бежим традиционную десятку. То есть десять километров по «офицерским горкам». Рота, перемотать портянки!

– А почему горки «офицерские»?

– Сейчас узнаете. Готовы? Рота, вперед! Не растягиваться, плотнее строй! Зачетное время роты по последнему. Командирам взводов, подгонять отстающих! Ориентир  отдельно стоящее дерево! Бе-гом  мАрш!

Хороший денек, ничего не скажешь. Подняли ни свет ни заря. Навьючили, как полковую лошадь. Штык-нож и фляга с водой по мужскому достоинству постоянно долбят. Противогазная сумка по левой ляжке больно стучит. Автомат на спине прыгает. А тут еще какими-то «брониками» пугают. Бля, похоже, что к общему счастью еще и портянка в сапоге сбилась. Что за невезуха.

Пробежали километров пять. Чуть не померли с непривычки, честно говоря. Содержимое желудка навязчиво рвется наружу. Печень распухла и сочится желчью. Селезенка противно ёкает. Ноги горят. Соленый пот безжалостно разъедает глаза.

Многие парни, особенно рыхлые с лишним весом, совсем скисли. А ротные офицеры-взводники бегут себе легко и непринужденно, сайгаки, как будто у каждого моторчик с биостимулятором.

– Рота, стой!

Неужели все?! Аллилуйя! Выжил. Ура! Сейчас бы повалиться в душистую траву и раскинув руки на манер «морской звезды», лежать бы бесконечно долго, блаженно глядя в голубое небо… Нет, еще для полного счастья  сапоги бы скинуть с долбанными портянками… и пусть разопревшие ноги немного передохнут и подышат…

– Рота, перемотать портянки!

Уф, есть в жизни счастье. Какое блаженство – перемотать мокрую от пота портянку на сухую сторону. Ноги, конечно, уже сильно потерлись. И в сапоге им весьма неуютно. И даже больно. Но все же лучше, чем сбившаяся портянка «острым напильником» сдирает кожу на ступне, при каждом шаге причиняя невыносимую боль… Живем, парни…

– Рота, газы!

Что? Какие газы?! И так сердце вот-вот из груди выскочит. Натруженные легкие не справляются с вентиляцией измотанного организма… Какие газы? Капитан, совсем ку-ку? Мы же сейчас передохнем тут… все… сразу…

Скованная воинской дисциплиной 4-я рота вяло напялила резиновые противогазы и нас выгнали на вторую часть дистанции  непосредственно «офицерские горки».

И началось: спуск-подъем-спуск-подъем-спуск… подъем …и не было этому ни конца, ни края… Прямо как служба среднестатистического офицера. То карьерный взлет, то перевод в тьмутаракань. То повышение в должности, то взысканий полный мешок. То очередное звание, то лишение ЕДВ  … вот они какие, офицерские горки!

Очки противогазов сразу запотели, видимость свелась к нулю.

Герметичная маска противогаза превратилась в импровизированный резиновый бассейн.

Тяжело и бездумно (фактически полностью отключив сознание – на автопилоте и одних инстинктах) передвигая ноги, мы продвигались по бесконечной дистанции…

Одной рукой старательно прижимаю противогазную сумку к левой ноге, чтобы фильтрующая коробка с выпирающими ребрами жесткости не раздолбила бедро (все равно приличный синячище остался)… Второй рукой сдвигаю штык-нож и флягу с водой в сторону от ременной бляхи. Периодически натягиваю постоянно ослабевающие лямки вещмешка, чтобы он не размолотил взопревшую от пота спину… Держу на весу тяжеленный автомат Калашникова… Утираю пот с загривка…

Мы тупо бежали по бесконечной дистанции к финишу. Который, как уже казалось, был чем-то нереальным и абсолютно недосягаемым. К долгожданному полотнищу неопределенного цвета с выцветшей надписью «Финиш» самостоятельно приползли далеко не все. Именно доползли, а не добежали.

Кто-то добрался до конца изуверской дистанции на четырех костях, благополучно подключив передний мост и воспользовавшись преимуществом полного привода. Некоторых ребят тупо приволокли за шиворот в полубессознательном состоянии более выносливые товарищи. Кого-то притащили просто волоком, ухватившись за ноги и за поясной ремень.

Оружие «страдальца», давно выпавшее из ослабевших ручонок, притащил за финишную линию естественно уже кто-то другой – более выносливый паренек…

Может создаться превратное мнение, что, мол, какой ужас! Позор! В армии все – поголовные «чахлики» и слабаки?! А ничего подобного. Каким бы богатырем до училища ты ни был, а попробуй пробежать «свою первую» дистанцию в 10 км! Да еще с пятью-шестью «чужими» автоматами Калашникова по 3,5 килограмма каждый.

А кто-то из ребят притащил на финиш по три-четыре «чужих» вещмешка. При этом допинывая на манер футбольного мяча, пятый мешок, на который банально не хватило рук. Кто-то из ребят вывалил на долгожданном финише груду противогазов, сорванных на дистанции с бездыханных сокурсников…

Уф! Добежали все! Фиг с ним, что рота не уложилась в норматив. Но что откровенно радует – ничего не потеряли и никого не бросили! Вот так и зарождается армейское братство – своих не бросаем!

А бегать марш-броски мы еще научимся. Но чуть позже. Не сегодня…

А сейчас ноги подкашиваются и во рту противный горький привкус желчи. И пот в три ручья. И пить ужасно хочется. А воды во флягах нет. Вылили воду еще на дистанции. Вылили, чтобы бежать было полегче. 800 грамм воды – это, я вам скажу, кошмарно-паразитный вес, от которого надо было срочно избавиться.

Как же этой водички не хватает на финише. Мама дорогая! Горло пересохшее сейчас бы прополоскать. И глазенки воспаленные, разъеденные соленым потом, промыть бы… И горечь противная во рту, тьфу… А слюны то и нет …даже сплюнуть нечем… Эх, водичка-водичка… И зачем ее только из фляжки собственноручно вылил? О чем думал? … ее бы сейчас сюда, на пересохшие губы…

На финише толпа «выживших» и от этого безмерно счастливых курсантов спонтанно и дружно повалилась прямо в дорожную пыль на бесчувственные тела «ранее скончавшихся» товариСТЧей. Повалилась, создавая хаотичную «кучу мала» из бездыханных тел, свалки «бесхозного» оружия, «ничейных» противогазов и «незнамо чьих» вещмешков.

Уф, выжили! Аж не верится… Кому-то суют в нос ватку с нашатырным спиртом… Но это такие мелочи! Живой… а сердечко так и норовит из груди выскочить… И ноги стерты до кровавых мозолей проклятыми портянками в неподъемных противотанковых сапогах… И настроение, мягко говоря, достаточно поганое…

Лежишь в общей куче на ком-то слабо шевелящемся и, тяжело дыша, с тоской и эмоциональным надрывом лихорадочно думаешь… «Вот что за хрень?! Господи, и зачем мне все это? Зачем я поперся в военное училище? Оно мне надо? Сидел бы сейчас в каком-нибудь гражданском институте на галерке уютной аудитории. Незаметно для лектора сосал бы вкусное жигулевское пиво уже из третьей бутылки, попутно расписывая партию увлекательного преферанса. И старательно протирая джинсы, периодически бросал бы откровенные взгляды на загорелые и стройные ножки смазливой девчонки… Эх, красота…».

– Рота, строиться!

Твою мать, а вставать из «приветливой и комфортной» дорожной пыли не хочется. Лежал бы тут недвижимым телом аж до самой пенсии… но, надо вставать.

Опираясь на крепкую руку, протянутую чеченцем Золманом, нехотя отрываю задницу от горячей и рассохшейся многочисленными трещинами земли. Лето на Урале. Жара за тридцать, а у нас марш-бросок. Сбылась мечта идиота –  You are in army now ! Так мне и надо! Дураков надо учить…

Ладно, сопли вытерли. Желчь сплюнули. Дурные мысли в сторону. Выжили и, слава Богу. Мужики! Мы – мужики! Мужчины, а не какие-то там дохлики. Добежал до финиша?! Значит, я могу! Сумел. Смог. Добежал сам. Самостоятельно… Вынес! Сдюжил! Кстати, а почему у меня в руках два автомата?! Это я еще второй автомат доволок?! Оп-па, обалдеть! Да я еще и герой,  помог ближнему! Есть повод для гордости. Живем, парни!

– Мужики, чей автомат? Заберите, ради Бога…

Вот именно тут  на финише бесконечной дистанции проклятого марш-броска до нас впервые дошла вся гениальность армейского уставного порядка  нашивать на все предметы военной амуниции таблички с фамилиями их владельцев.