Управление рейтингом

Могла и не отвечать – и так понятно. Пришлось доставать аптечку. Школьные курсы первой помощи, которые он давным-давно прошел ради социального рейтинга, внезапно пригодились, но где!? На границе обитаемого космоса… Жизнь иногда преподносит удивительные сюрпризы!

– Потерпи немного. И глаза закрой.

Павел брызнул на рану анестетиком, смазал регенерирующей мазью, приложил тампон и начал бинтовать девушке голову.

– Ты нас возьмешь к себе? – вдруг спросила она, не открывая глаза, таким же тихим голосом.

– Не знаю, что мне с вами делать, – ответил он.

– Мы всё умеем! Овец стричь, прясть, шкуры выделывать, машину водить – всё-всё. Не прогоняй нас. Нам идти некуда.

– Нету у нас на корабле овец ("Только баран один и это – я"). Не дергайся!

Она вздрогнула и послушно замерла, пока он закреплял повязку, только глазами заморгала от боли.

– Готово. Есть у вас еще раненые? Зови их сюда.

Синяки и мелкие ушибы были не в счет. У двух "очки" под глазами – признак сотрясения мозга, тут нужен был врач. Самые серьезные проблемы была как раз у той, что с ребенком. Множество кровоподтеков, следы от ударов ремнем на спине, да еще один из дикарей довольно сильно укусил ее за грудь. Вокруг места укуса всё было воспалено. Пришлось, не ограничиваясь таблетками, сделать пару уколов, потом обезболить рану и выпустить гной. Зашивать было нечем, поэтому Павел как умел наложил косую повязку, израсходовав почти весь бинт.

– Готово, – наконец сказал он. – Завтра напомни, чтобы перевязал.

Она кивнула, подняла верх платья и снова приложила ребенка к здоровой груди. Нравы тут у них были самые патриархальные.

Пока он занимался этим "медосмотром", солнце успело уйти за горизонт. Павел взял свой спальник и отошел в сторону от костра. За женщин он не беспокоился – у них были трофейные палатки. Но когда совсем стемнело и он уже начал засыпать, рядом вдруг зашуршала трава.

Пистолет прыгнул в руку, щелкнул предохранитель. Шорох прекратился, но потом легкие шаги опять направились к нему. Подствольный фонарик выхватил из темноты лицо той самой девушки с разбитой бровью, которую он перевязывал первой.

– Опасно так подходить, – проворчал Павел, гася свет и убирая оружие в кобуру.

– Прости, хозяин.

Девушка, судя по звуку, села на траву, рядом.

– Хозяин, почему ты не с нами?

Павел не ответил. Что тут скажешь? А ведь вопрос-то был относительно простой. Что будет дальше и как оценит ситуацию капитан, он даже загадывать пока не хотел.

– Тебя как зовут? – спросил он.

– Минни.

– Так вот, Минни… Я хочу побыть в одиночестве. Не обижайся. И остальные пусть не обижаются.

– Понимаю. Ты хотел помолиться. Столько людей убил – не удивительно.

По мнению Павла, убитые им к людям не относились. Черт с ним, с социальным рейтингом! После того, как он увидел прокушенную женскую грудь, никакого сожаления о сделанном уже не было. Тем более он не собирался выпрашивать у бога прощения за это, но пусть девочка думает, что так и есть.

– Минни, скажи, здесь часто бывает похожее на то, что случилось с вами?

– Нет. Раньше, говорят, бывало, но сейчас "черные" охраняют рудник и оттуда сложно убежать. Кто сбежал, те обычно идут к бродягам.

– Но у этих было хорошее оружие и патроны. Как думаешь, они могли отнять его у охраны?

– Нет, хозяин. Они и не отнимали. Тина (это та, которая с ребенком) слышала, как эти беглые говорили про оружие. Понимаешь, они никого из нас не тронули – только ее. Я ребенка держала, пока ее насиловали. Это долго было. Она кричала, а им это нравилось и…

– Остальных не тронули? – перебил ее Павел.

– Нет.

Это было более, чем странно. Что им помешало? Неужели это всё-таки была работорговля и девушек вели к кому-то, кто должен был за них заплатить?

– Приведи сюда эту Тину.

– Хорошо, хозяин.

Она поднялась и ушла в сторону костра. Вскоре с той стороны снова послышались шаги. Павел включил и выключил фонарик, чтобы показать, где он. Вскоре трава снова зашелестела под весом опускающегося на нее тела.

– Тина?

– Это я, хозяин.

– А где твой ребенок?

– Оставила Минни. Вы же меня позвали и я подумала, что вы…

– Да не собираюсь я ничего с тобой делать! Вы тут помешались на этом все, что-ли?

– Простите, хозяин. Я понимаю: я теперь грязная. Уйду к бродягам, только не выгоняйте остальных. Оставлю моего мальчика Минни.

Она тихо заплакала и Павел проклял свой длинный язык. Очевидно же, что они здесь всё понимают буквально. Позвали – значит с вполне определенной целью. Не хотят – значит "грязная".

– Успокойся, – сказал он, постаравшись сделать это как можно более ласковым тоном. – Не хочу я никого выгонять и тебя тоже. Просто у меня уже есть женщина, которую я люблю, а по нашим законам вторую нельзя.

Перед глазами в это время стояло лицо Элли и ее синие глаза. Конечно это было глупо и он сам это понимал. Детская влюбленность в капитана пиратов… Или правильно говорить "капитаншу"? Да без разницы! Глупость, короче.

– Я понимаю, – сказала Тина, все еще тихо всхлипывая. – У нас тоже бывает, что слово друг другу дают. Но ведь не обязательно со всеми спать. Остальные могут быть просто служанками и сами себе найдут мужей.

– У нас не так…

Как было объяснить этой девушке, которая здесь родилась и ничего, кроме прерий не видела, земные порядки и правила? Можно даже не пытаться. Земля для них – красивая легенда, пусть так и остается.

– Расскажи лучше, что ты слышала от бродяг, пока тебя… ну, ты поняла?

– Я не всё разобрала, хозяин. Мне было очень больно. Один, пока ждал своей очереди, сказал, что можно притащить еще одну. Я подумала, что мне теперь станет легче, но их вожак ударил его, велел заткнуться и добавил, что их не просто так выпустили и оружие дали. И что если тот хочет на воле остаться, пусть не болтает лишнего. Первый не посмел спорить, но мне потом было еще больнее. Прости, хозяин.

Она снова заплакала навзрыд в темноте.

– Успокойся. Покажи лучше, что там у тебя с грудью. Я боюсь, что заражение может начаться.