На Калиновом мосту

– Наше время истекло. Поехали, пока машина не превратилась в тыкву, – почему?то грустно улыбнувшись, сказала Диана.

– Главное, чтобы мы теперь сами ни в кого не превратились и остались теми же, кем были, – ответил Иван и начал складывать вещи в машину.

Глава 24

Этот остров достался Доктору Кауперману почти полвека назад. В то время по всему миру колонии освобождались от своих старых хозяев. Как всегда бывает в таких случаях, вакуум власти в них сразу же заполняли бандиты разных окрасок, которые быстро доводили свой и без того бедный народ до крайней нищеты. Чтобы продержаться на троне пару лишних дней, жадные царьки готовы были продать все что угодно: природные ресурсы, территории, людей.

Кауперман свел тогдашнего монарха с руководством Советского Союза. За обещание построить в своей стране социализм, вождь получил кредиты, машины, оборудование и, самое главное, покровительство и защиту. Ну а сам Доктор за посредничество получил этот райский остров.

«Тогда с Советами я много дел провернул по всему миру. А теперь и там, как когда?то в Африке, все растащили такие же жадные, ленивые, бестолковые бандиты. Надо подумать, что делать с этими двумя… Чернухой и Горемыкиным. Свою задачу они выполнили и больше не нужны. Да и вообще, пришло время полностью сменить власть в России. Может, есть смысл разделить страну на более мелкие части. В таком виде стало трудно ей управлять. И лучше поставить там на руководство кого?нибудь со стороны: местные все зажрались и окончательно отупели, став похожими на африканских диктаторов. Но этим я займусь позже… – Все это суета и томление духа», – вспомнил он чье?то красивое высказывание.

Доктор Кауперман потянулся на шезлонге и сделал маленький глоток  апельсинового сока с прожилками мякоти из запотевшего бокала. На этом острове ему нравилось любоваться закатами в полнеба и размышлять о бренности человеческой жизни. Кауперман невнимательно слушал доклад своего помощника о том, что теперь почти все медиакомпании Генри Мидаса выкуплены и находятся под их полным контролем.

Доктора больше интересовал маленький крабик, который то высовывался из норки под пальмой, то прятался обратно. Ему, наверное, очень хотелось в море, ласковые и нежные волны которого шуршали совсем рядом по белому песку. Но в небе кружили чайки и крабик боялся, что не успеет спрятаться в воде до того, как голодные птицы его заметят.

«Или сожрешь ты или сожрут тебя – главный закон жизни», – подумал Кауперман и неожиданно вспомнил Фридриха Уотсона. Он был последней серьезной угрозой.

Но сегодня, нежась под теплым солнышком, воевать с ним Доктору не хотелось. «Неужели умные люди не способны договориться? Ведь все можно поделить. На двоих?то этой планеты нам точно хватит».

Он посмотрел на двух красивых молодых мулаток, стоявших чуть поодаль в ожидании каких?либо его распоряжений. Кроме набедренных повязок на них ничего не было. Точеные молодые груди прикрывали лишь красные коралловые бусы и ожерелье из ярких желтых живых цветов.

«Смотреть на реальных островитянок гораздо интереснее, чем любоваться ими на картинах Гогена. Хотя картины стоят миллионы, а настоящие – чуть больше миски риса, – Кауперману вдруг захотелось   погладить, поцеловать и даже понюхать их гладкую темную кожу. – Юность всегда пахнет восхитительно, – подумал он, – и ни в каком компьютерном «Раю» это не воспроизвести».

«А Америка моей молодости – это лучшее, что случилось с миром за все время. Доступный секс и доступные кредиты – простая формула счастья. А совсем не всеобщее равенство. Если бы нас тогда с Джоном не высадили с того товарняка и не вправили мне мозги, все могло бы быть другим.

Врач пообещал, что сможет обеспечить долгую жизнь, но он ничего не сказал о том, останется ли желание жить. Как найти стимул вставать каждый день? Одеваться? Завтракать? Вот если бы доктор смог вернуть возможность любить! Не справлять похоть с помощью вызванной стимуляторами эрекции, а именно любить».

Кауперман еще помнил, что такое любовь.

«I got yor to hold my hand

I got you to understand…»

Низким волнующим голосом пела девушка из маленькой колонки у бара. Когда?то он чуть не сошел с ума от любви к этой сумасшедшей черноволосой красавице. Но она смотрела сквозь него своими колдовскими глазами, не замечая ничего. Потому что так же безумно любила своего маленького Юношу, своего Литл Мена.

«I got you babe, I got you babe…» – повторяла она раз за разом.

Кауперман снял с головы широкополую белую панаму, протер платком морщинистую голову с несколькими клочками седых волос и большими коричневыми бородавками над ушами. Потом встал, сделал несколько неуверенных шагов к воде? и резко вернувшись к столу, прервав доклад помощника, приказал:

– Я хочу поговорить с Фридрихом Уотсоном. Найдите мне его и соедините. Срочно!

Кауперман и сам не понял, почему он после такого долгого перерыва решил поговорить с человеком, которого ненавидел и которому завидовал всю жизнь. Когда?то, очень давно, он уже пытался сойтись с ним поближе, но наткнулся на такое явное презрение с его стороны, что потом старался даже не вспоминать о его существовании. Но последние события: отложенный проект, механизм которого Кауперман до конца не понимал и поэтому боялся; обещание врача найти возможность продлевать жизнь без этих фантастических методов; легкая победа над Мидасом вселили в Альберта Каупермана новые силы и надежды. Поэтому Доктор достал из закромов памяти свою мечту – заслужить внимание и уважение Фридриха Уотсона.

«Почему бы двум самым могущественным людям планеты не найти возможности для сотрудничества? Сейчас в моих руках самое мощное оружие – страх. В сущности, мне уже не нужен сам вирус, ведь используя медиаимперию Генри, я могу лишь с помощью одного только страха перед ним контролировать весь мир. И то, что я предложу ему поделить эту власть над миром на двоих, он должен воспринять как подарок. В конце концов, ведь я могу и по?настоящему выпустить этот вирус на свободу, а не только создавать панику с помощью медиаресурсов. А вакцина от вируса тоже есть только у меня».

Когда Фридриху Уотсону доложили, что с ним хочет поговорить Доктор Кауперман, ему показалось, что он будто бы ждал этого звонка, хотя все мысли сейчас были заняты совсем другим. События последних трех дней привели чуть ли не к полной остановке всей экономики Китая.

Слух о новом неизвестном смертельном заболевании распространялся, несмотря на опровержения со стороны китайских властей. Тысячи ученых и сотни лабораторий пытались выявить у людей какие?то новые болезни вызванные неизвестными вирусами или бактериями, но ничего необычного не находили. Все было, как и в прежние годы. Но панику остановить не удавалось. К этому добавилась опасность, что эту панику кто?то может использовать в целях дестабилизации политического режима в стране, что может привести к полному краху экономики.

Фридрих Уотсон вел постоянные консультации с китайским руководством и, чтобы избежать политических волнений, было принято решение ввести в стране серьезные ограничения свобод. Населению необходимость этих жестких мер объяснили опасностью вируса, на самом деле еще пока никем и нигде не найденного.

Что Фридриха Уотсона всегда восхищало в Китае, так это размах и великолепная организованность. Вечером этого же дня были закрыты на полный карантин многомиллионные города. Жителям было запрещено покидать квартиры, а доставку еды осуществляли мгновенно созданные специальные службы. Китайская армия блокировала целые районы с населением больше, чем проживает в большинстве европейских стран. То, что вчера казалось невероятным и невозможным, было выполнено практически без усилий за одну ночь. Огромные регионы превратились в концентрационные лагеря по месту жительства. Грандиозная операция поразила даже Уотсона.

«А ведь это великолепный способ управлять народом в экстренных  ситуациях, – подумал он. – Последние события показали, как легко людей можно сбить с толку. Хорошо, что мы вовремя приняли меры. А если бы нашлись те, кто захотел бы и дальше раскачивать ситуацию? Огромную страну за неделю можно было бы погрузить в полный хаос. И это в организованном Китае! А что было бы в Европе или Америке?»

Фридрих Уотсон окончательно признал, что страх, а не призывы к сознательности, лучший способ удержать людей от всяких соблазнов. Он уже было хотел отдать распоряжение подготовить детальную программу использования его в чрезвычайных ситуациях, но в этот самый момент ему доложили, что с ним очень хочет поговорить Доктор Кауперман.

Даже себе Альберт боялся признаться в настоящей причине этого звонка. В последние годы жизни он очень остро чувствовал свое одиночество. И причина была не в отсутствии семьи. Поднявшись на вершину власти, он испугался абсолютной ледяной пустоты вокруг себя. Вокруг крутились кучи прихлебателей, льстецов и завистливых лицемеров, но не одного близкого человека.

В глубине души он надеялся пусть не на дружбу, но хотя бы на признание его Фридрихом Уотсоном. Принятия его, Доктора Каупермана, в свою лигу – ради этого он и был готов пожертвовать частью своей власти. Но уже с первых секунд телефонного разговора оба поняли, что этот мир на двоих не делится и их задачи абсолютно противоположные.

Со стороны все выглядело как беседа старых знакомых. Вспомнили умерших общих знакомых. Пожаловались друг другу на одинаковые болезни. Фридрих Уотсон даже пригласил Доктора приехать в гости в Китай. Но Кауперман понимал, что Уотсону от него нужна лишь информация.

Фридрих знал, кому отошла империя Генри Мидаса, и понимал, что обладая огромными информационными ресурсами, у Каупермана появилась возможность из любого человека, из любой страны сделать прокаженного, а значит мирового изгоя за несколько часов. И реализовать это теперь было очень просто. Взять любой продукт из приговоренного государства или любого человека приехавшего из выбранной для наказания страны и объявить, что в них найден смертельный вирус. Подконтрольные СМИ разнесут информацию за минуты.

Чтобы никто не смел даже подумать о побеге из чумного барака, напуганный народ соседних стран сам натянет вокруг государства?изгоя колючую проволоку и поставит по его периметру вышки с автоматчиками. Не помогут ни танки, ни самолеты с ракетами. Через пару месяцев после обрушения экономики власть в этом государстве перестанет существовать и все ценное в нем можно будет купить за пригоршню долларов. Противопоставить этому будет нечего. Так можно легко управлять всем миром: показательно, быстро и сурово наказывая неугодных и сопротивляющихся.

Единственная надежда сохранить независимость в такой ситуации – это возможность долгого автономного существования без взаимодействия с другими странами. Но в современном мире это могут себе позволить единицы. Поэтому Фридрих Уотсон подумал о необходимости создать группу государств во главе с Китаем, которые способны будут вместе выстоять в этой войне. Создать свой блок и противопоставить его Доктору Кауперману.

Но этого окажется недостаточно, если не ограничить доступ людей к враждебной информации. Страх – самое мощное оружие. Он лишает людей разума и порождает панику, которая может снести любое государство, как тропический ураган сносит фанерный домик. Те, кто захочет уничтожить страну руками самих жителей, сделают все возможное, чтобы внушить людям, что во всех их бедах виновато действующее руководство.

«Вирус сначала появляется в головах, а потом уже, может быть, где?нибудь еще. Но тот вирус, который в голове, гораздо опаснее: его почти невозможно вылечить и он разрушает не только здоровье конкретного человека, но и здоровье всего государства».

Поэтому после разговора с Кауперманом, Фридрих Уотсон сразу поручил подготовить предложения для китайского правительства о блокировке иностранных СМИ на территории страны в чрезвычайных ситуациях. Нет интернета – нет эпидемии. На уровне министерства обороны должны быть созданы свои собственные центры по захвату влияния в глобальных социальных сетях.

«Ведь эти социальные сети – оружие обоюдоострое и действует во всех направлениях», – подумал Уотсон.

Но все это было после разговора. А во время него старички обсуждали подагру и несварение желудка. Лишь в самом конце Уотсон, как бы невзначай, задал главный вопрос:

– А что же все?таки везли эти двое из России?

Кауперман, уже понимая, что его мечта о дружбе не осуществима, хотел отомстить и сказать, что там был тот самый смертельный вирус, но неожиданно для себя сказал правду:

– Они везли пустые контейнеры и передавали их местным оппозиционным идиотам. Все это обычный блеф и мистификация. Но, похоже, весь мир мне поверил…

После этого телефонного разговора Кауперман вернулся на пляж и рухнул в шезлонг. Он привычно утешил себя мыслью, что если бог дает что?то полезное, то что?то обязательно берет взамен. Бог дал ему власть и деньги, а без любви и близких друзей Доктор как?нибудь проживет.

Но для восстановления привычного состояния этого утешения ему было мало. Поэтому он немедленно позвонил Горемыкину и Чернухе, и объявил им, что они свою задачу выполнили отвратительно и надежды на то, что они смогут когда?либо исправиться не осталось. Поэтому он больше в их помощи не нуждается, и они могут быть абсолютно свободны.

«Уверен, что эти пауки сожрут друг друга сами, – с наслаждением подумал Кауперман. – Да и без Уотсона я как?нибудь обойдусь. Сам прибежит. Когда обвал мировой экономики после карантина закончится, понадобятся деньги на ее восстановление. Вот тогда мы и предложим миру новый план Маршалла с огромными процентами за наше посредничество…»

Пока Доктор Кауперман раздумывал на ком еще можно сорвать свою злость, к нему подошел секретарь и протянул телефон.

– Что еще? – недовольно спросил Альберт.

– Это тот человек, для которого вы всегда на связи.

Человек, похожий на мумию фараона, имени которого Кауперман так за все эти годы и не узнал, был как всегда лаконичен.