И ни на одно мгновение дольше

– Ну не скажи. Для многих как раз марка автомобиля – это основной показатель места, которое занимает его хозяин.

– Я в таких играх не участвую. Если оценивать человека по стоимости его машины и не учитывать, как он этого добился, то тогда в этом забеге с тобой на равных участвуют проститутки, которых в банях трахают во все дырки, и чиновники, которые эти дырки своим начальникам вылизывают. Мне даже думать об этом противно: подташнивает и потряхивает. Поэтому мне спокойнее с волками и с медведями в лесу… А эти пусть уж друг с другом соревнуются.

– С волками? Что-то не верится, – засмеялся Рома. – Наверное, нашел себе там какую-нибудь лесную нимфу.

– А что ты смеешься? Я уверен, что люди раньше их видели и, скорее всего, общались, – вполне серьезно произнес Влад, поправляя зеркало на своей машине. – Нимфы, русалки, лешие с водяными – они и сейчас есть, только показываться нам не хотят. Наверное, когда-то давно в нас что-то поломалось и после этого им с людьми стало не интересно.

– Тебе виднее, неделями из леса не вылазишь. Но насчет соревнований, мне кажется, ты лукавишь. Может, просто проиграть боишься? – хитро прищурившись, спросил Рома. – Я-то тебя хорошо знаю. Мне кажется, ты и по болотам прячешься, потому что там с искушениями совладать проще. Ведь ты даже в лес в такой экипировке ходишь, на которую мне полгода работать. А мог бы в кирзачах и телогрейке.

Амбиций и честолюбия у Влада действительно хватало.

А на Руси гордыню всегда пытались усмирить, уходя в лес, на берега глухих озер. Не в силах противостоять соблазнам строили монастыри или скиты. Иногда просто лесную избушку подальше от людей и пагубных страстей.

У Влада была такая избушка. Три года назад он один без чьей-либо помощи построил ее на берегу озера. Выбрал сухое место у подножия заросшего вековыми деревьями холма, там, где из лесного озера вытекала река. Спилил несколько сосен. Сам обтесал, сам поставил из них сруб и хорошенько проконопатил. Сложнее всего было сделать хорошую печку. Даже на его подготовленной для бездорожья машине к озеру было не проехать, и поэтому пришлось собирать в лесу на склоне горы подходящие камни и волочить их к избушке. Из них он сложил красивую, очень теплую печь. Кое-что все-таки пришлось нести на себе из деревни через болота, окружающие озеро. Но когда он закончил, то почувствовал себя самым счастливым человеком на земле.

Это была его крепость, его замок. Место, где он мог спрятаться от всех. Но как бы далеко ты не забрался, в тайге ты ничего не скроешь. Несколько человек проведали про его убежище. Сначала туда стали заходить местные рыбаки и охотники. Они иногда ночевали в избушке, когда хозяина не было. Вели себя достойно: не оставляли мусор, не трогали чужое, понимая, что даже если хозяина сейчас в ней нет, они здесь все равно всего лишь в гостях. И всегда оставляли что-нибудь в качестве символической оплаты.

Но потом о ней узнал тот самый Санек – никудышный мужичок, всю жизнь завидующий всем подряд, постоянно думающий, как бы поживиться чем-нибудь чужим. Он-то и стал за небольшое вознаграждение водить туда городских гостей, которые часто приезжали в деревню поохотиться и порыбачить. Но часто вместо того, чтобы посмотреть, что такое настоящая глушь и в тишине и уединении подумать о свой жизни, они вместо охоты и рыбалки устраивали в избушке обычные пьянки.

Влад попросил бездельника-попрошайку прекратить эти экскурсии. Тот, испугавшись, пообещал, но сообразив, что бить его никто не собирается, пробормотал сквозь зубы, что лес общий и права на то, что в нем находится, у всех равные. С двумя такими московскими туристами Влад недавно столкнулся, когда выбрался провести неделю в своем домике. Нежданные гости встретили его грубо и вели себя так, будто хозяева здесь они, а он пришел что-нибудь у них выпрашивать…

Рома открыл ворота в мастерскую, взмахом руки приглашая приятеля загнать автомобиль на осмотр. Но Влад все еще думал об их разговоре и стоял в нерешительности, вспоминая то, что произошло на озере.

– Мерзко пахнут такие соревнования. Представь, что тебя в жизни обошла шлюха, потому что смогла одновременно обслужить десяток депутатов. Или чиновник, который ухитрился заработать сотню миллионов при строительстве больницы, – он постучал ногой по брызговику, чтобы сбить прилипшую грязь. – Проститутка, она и на Гелике все равно останется проституткой. И нет разницы, чиновник это, его жена-хабалка или обычная блядь, – раздраженно произнес Влад. – Меня родители учили оценивать людей по другим критериям. И для меня модное авто – это не показатель твоего места в жизни, а лишь яркие перья в жопе у павлина.

Роман удивился, не ожидая, что эта тема так сильно зацепит его приятеля.

– Ну многие люди как раз на эти перья и смотрят, – произнес он как о чем-то досадном, но вполне естественном.

– В этом-то и проблема, – горячо поддержал его Влад. – Где-то мы не туда свернули. Вся страна. Весь народ. Забыли кто мы. И теперь идем к пропасти. И все потому, что стали путать счастье с удовольствием.

– Поясни. Я что-то не понимаю в чем разница.

– Когда ты какую-нибудь новую хрень себе купил или с симпатичной девчонкой переспал – это ты удовольствие получил. А если дом построил для своей семьи – это счастье. Потому что счастье – это созидание, а не получение. Народ, который ничего не создает, а лишь прожирает то, что накопили предки, не сможет выжить. Он, как наркоман, который за дозу пропивает родительское добро. Некоторые понимают, что надо лечиться, но через эту ломку проходить страшно.

Влад открыл дверь машины, но не садился, разволновавшись и даже покраснев от своих слов.

– Дина надолго приехала? – он хотел поменять тему, но сразу сообразил, что его вопрос не совсем к месту.

– Появилась и сразу опять пропала, – ответил Роман. Разговор с приятелем немного отвлек его от крутившихся в голове мыслей, но они быстро вернулись.

– Это как? – Влад подошел ближе и снизу посмотрел в глаза другу, который был на голову выше его.

– Да вот так… Вернулась домой, а на следующий день пропала, – Роман нервничал. Чтобы скрыть свои чувства, он отошел от приятеля, присел на корточки, делая вид, что рассматривает резину на машине. – Санек, знаешь его, – местный бездельник – болтает по всей деревне, что она подралась с Рафиком из магазина. И вроде как тот после этого затолкал ее в машину и увез. Но это какая-то ерунда. Этот Саня вечно пьяный. Или померещилось, или выдумал ради красного словца. Он сплетни любит – хлебом не корми…

– А мне кажется, что ты-то вообще об этом беспокоиться не должен: сама она села или ее кто затолкал. Она тебя идиотом перед всей деревней выставила, – напомнил Влад. – А сам этот Рафик что говорит?

– Рафика тоже нигде нет. Продавщица из магазина утверждает, что они не ругались и тем более не дрались. Вроде как Дина попросила его подбросить до остановки автобуса. Мать ее сейчас поехала в полицию. Скоро должна вернуться.

Рома посмотрел на часы, а потом на пустую дорогу, явно нервничая.

– Я не понял, ты переживаешь что ли? – недоуменно спросил Влад. – И это после всего, что произошло?

Рома не стал отвечать. Он и сам еще не мог разобраться в своих чувствах.

– Не люблю советы, но ты как теленок, – не отставал от него Влад. – На хрена она тебе? И без нее баб полно.

Он зашел за приятелем в мастерскую, где тот пытался спрятаться от его наставлений.

– Помнишь того щенка, что ты мне подарил? Помесь овчарки с волчицей. Отличная сука была. Смотрела на меня как на бога. Но пришло время – убежала в лес не раздумывая. Зов крови. Местные деревенские кобели ее не устраивали. Живет сейчас в стае с волками на озере недалеко от моей избушки.

Рома ходил по мастерской, делая вид, что не слушает, а что-то ищет у себя на стеллажах, но Влад не отставал от приятеля.

– У женщин вообще многое построено только на рефлексах и инстинктах. Для них вся эволюция – выбрать правильного мужика.

– Я не понимаю: ты сейчас о собаках или о женщинах? – стараясь выглядеть равнодушным, спросил Роман.

– Неважно. Женщины хорошо чувствуют, кто есть кто. Если бабу сразу что-то не устроило, все равно рано или поздно уйдет. Ни деньги, ни забота, ни страх ее не удержат. Поэтому Дина твоя тогда из-под венца и сбежала. Засомневалась, что сможешь устроить ей хорошую жизнь. Слишком ты добрый для этого.

Роман разозлился. Он и сам иногда думал точно также, но слышать это от кого-либо, даже от друга, было неприятно.

– Ты сейчас какую-то глупость говоришь! Женщина – не помесь собаки с волчицей. Она все-таки человек.

– Вот человеческое в женщине приводит только к лицемерию. От мужика что требуется? Чтобы кормил, заботился и оберегал. А от женщины? Чтобы детей рожала и мужа ублажала. Это все закреплено еще с тех времен, когда она в углу пещеры сидела и ждала, кто из охотников ей кусок мамонта побольше принесет. Того и выбирала. Ради будущих детей. Чтобы они с голоду не померли. И род не прекратился. Поэтому люди и смогли выжить. А цивилизация женщину научила лишь деньги на всякое барахло из мужей высасывать. И делать из них алкоголиков, подкаблучников и неврастеников. Это уже не мужики, а существа мужского пола. И поэтому скоро всему конец.

Может, потому что в лесу, где Влад привык находиться, поговорить ему было не с кем, а может у него сильно накипело, но он так разошелся, что не замечал, что приятелю его слова неприятны и Рома еле терпит его наставления.

– А вернулась твоя Дина, потому что поняла, что там, в том мире, куда она убежала, она кроме как для секса на пару ночей, ни для чего никому не нужна. Да и то, пока молодая, – Влад встал у стены мастерской, на которой был очень аккуратно развешен ручной инструмент. Он говорил, не глядя на друга. Будто убеждал самого себя, а не приятеля. – Сейчас отдохнет немного, в себя придет и запрыгнет к тебе на шею. Потом хлыстик возьмет и оттуда тебя погонять начнет. «Рома, хочу то, Рома, хочу се». Но при этом не забывая по сторонам поглядывать – а вдруг кто получше подвернется.

– Не знаю, – подойдя к приятелю, хмуро произнес Роман и поправил отвертку, висевшую на стене. – Может быть, все так и будет. Но понимаешь… – он говорил медленно, с трудом подбирая нужные слова, – дело не только в Дине. То есть даже совсем не в ней. Если и есть смысл за что-то бороться, то только за то, что важно именно для тебя самого. За то, во что веришь ты сам. А я верю… – Рома осекся. – Мне кажется, что она не такая и у нас с ней все может получиться. Дина, хотя и с причудами, но честная. Я это чувствую.

Влад некстати вспомнил озеро и тех наглых москвичей в своей избушке.

– Да ты сам себя обманываешь. Зачем тратить жизнь на того, кто кинет тебя в удобный момент? – он вдруг так распалился, что снял со стены ту отвертку, что поправлял Роман, и со всей силы воткнул ее в деревянный верстак. – Была у меня такая же стерва. Я планы строил. А она не задумываясь поменяла меня на старого папика, который ей красненькую машинку купил.

– И что же, теперь никому не верить? – Рома отодвинул приятеля от инструмента. Его огорчало то, что друг его не понимает, а у него не хватает слов, чтобы объяснить понятнее. – Да не хочу я как ты прятаться от проблем в лесу и на болоте. Если прятать голову в песок, то тебя все равно поимеют, только уже в извращенной форме. Поэтому мне надо во всем  разобраться. И почему она тогда со свадьбы  убежала и куда теперь пропала.

– Знаю я, как ты разбираешься, – потрогал челюсть, чуть успокоившись, улыбнулся Влад.

– Сейчас Анастасия Владимировна приедет и расскажет, что в полиции узнала. Они должны были переговорить с этим Рафиком и его земляками.

– Не верю я во все эти переговоры. Тем более с ментами и земляками. Ты же сам меня научил.

– Чему? Да что ты все за челюсть держишься? Зуб что ли болит?

– Помнишь, когда ты в городе у кафе с каким-то местным из-за девчонок сцепился? Я вас тогда разнять попробовал. Хотел как лучше, а вы мне с двух рук, с обеих сторон в одну мою дорогую челюсть. И ты, и тот городской, – Влад еще раз потер скулу и похлопал приятеля по плечу. – Драться, кстати, все равно пришлось. Их там целая толпа налетела. Поэтому с тех пор у меня одно правило – сначала бей, а потом разбирайся и начинай переговоры на условиях победителя.

– А если проиграешь? – усмехнулся Роман.