Отведя коня, домой пошли.
На ночь глядя, Пастатов долго не мог уснуть.
Он не мог понять, одну лишь суть:
От чего любовь влияет на собственное «Я»
Видать, виновна судьба.
И тут он вспомнил Твардовского. Сейчас
Часы простучали – первый час.
Кто-то за окном прошел по снегу.
Вспомнив о бедненькой Свете,
Пастатов дальше вспоминал:
Что столько времени, зря потерял.
Столько времени, зря продул!
Наконец Пастатов уснул.
Наутро проснувшись, Пастатов услышал:
Голос дяди и няни, и еще один лишний…
Одевшись, вышел в гостиную он.
Солнце освещало его, со всех сторон.
– О, племяш! С добрым утром тебя!
А кстати, это Лидия Михайловна!
– Рада познакомится, я с вами!
Вы бы только знали…
Сколько дядя ваш, о вас говорил!
– Что вы, Лидия Михайловна?! – дядя проныл.
– Рад и я! Познакомится с вами.-
Пастатов развел руками.
– Ну, что вы. Что вы…– за всю скуку
Пастатов поцеловал ей руку.
« – Ух, ты! Племяш, да ты – Казанова!»-
Лезла мысль дяде в голову, снова и снова.
– Я слышала, вы медициной занимаетесь?!
И научными терминами «ругаетесь»?
Поведайте нам: странный мир…
Я думаю, он загадочен и уныл…
– Ну, что вы? Загадка, не загадка.
Но наука вечна…. Эх, да ладно!
Пока лекарство против смерти не изобретут…
– А что, возможно?.. Сделать, тут…-
Лидия Михайловна оторопела.
– Не знаю. Не для моих умов, а значит не мое дело.
– Ну, что ты!? Племяш, уж так.
– Истина! Есть истина. Каким бы не был впросак.
– Говорят, можно и холеру лечить? -
Дядя посмотрел на племяша и сам начал говорить:
– Да! Да! Все…. Да, можно…
– Дядюшка! Дядюшка, только осторожно.
Если болезнь эту, затянуть… -
И дядюшка злостно, успел леди мекнуть.
– То болезнь не излечима!
А если не тянуть резину…. Не едина! -
Пастатов сделал подавленное лицо.