Что курил автор

– Жду с нетерпением твоего нового романа, Серёженька. Вопросы?

– А что ты нашла хорошего в «Графине де Вальвации»? Кстати, меня так и подмывало сменить название на «Сон в копыто». В результате склеил, и получилось «Сон в копыто графини де Вальвации». Так что в ней такого хорошего, Наташа?

– Серёжа, ты сам назначил встречу не в моём кабинете, а здесь. Ещё одно слово о работе – и я буду расплачиваться за кофе, которое нам уже несут, сама!

Сергей Алхутов молча выложил на стол десять рублей.

– Мужчина и женщина обречены на непонимание в силу биологических различий между полами, – процитировала Наталья Лебедева доктора Фрейда и поколотила десятку Сергея своей сотней.

Сисадмин, подрабатывающий официантом, галантно подмигнул редактору и поставил на столик по крошечной чашечке макьято. Дозы такого объёма в издательстве называли «один пробел».

– Ты говоришь о подсознательном стремлении мужчины обладать всем, к чему он прикасается?

– Анубис с тобой! Я говорю о том, что ты не можешь понять меня даже тогда, когда я утверждаю, что мужчина не может понять женщину.

– А если я скажу, что разница между полами – условна?

– Тогда я тебе отвечу, что между полами нет вообще никакой разницы, пока мы её не придумаем.

– А вот врёшь ты всё! – засомневался мужчина, пересчитав количество своих икс- и игрек-хромосом.

– Хромосомы, небось, считаешь? – нахмурилась женщина.

– Ну что вы бабы за народ такой, а? – Сергей Алхутов достал сигареты и бросил курить.

– Кстати, мы никогда не врём в присутствии потенциального любовника, – Наталья Лебедева закрыла пасьянс и опустила экран ноутбука так, чтобы собеседник разглядел, наконец, её артикуляцию.

Сергей Алхутов подпрыгнул, как будто вместо кофе ему подложили батут. Вокруг них бурлил обеденный перерыв – буфет кишмя кишел кем не попадя. Здесь трапезничали заезжие лавочники, здесь отъедались биржевые брокеры, здесь перекусывали застенчивые курьеры, здесь голодали практикующие социологи.

– Не всё, что я говорю, я говорю о тебе, – добавила Наталья Лебедева, подмигнув сисадмину, и ощупала ухо в поисках курительного карандаша.

– Десять лет назад тебя сожгли бы на костре, – подчеркнул Сергей Алхутов.

– Да, мужчинам никогда не хватало топлива для мозгов.

На окурок, валяющийся под ногами кого-то из них, наступила театральная пауза. Каждая из человеческих особей воспользовалась ею по-своему: редакторша отхлебнула добрую половину кофе, а писатель отхлебнул злую.

Их беседе явно не хватало маленькой и коричневой засушенной виноградинки. И если она не появится в ближайшие несколько секунд, всю эту авантюру с начинающим автором почти тридцати трёх лет и главным редактором почти двадцати двух лет можно будет мумифицировать.

Обычно инициатива исходила от Сергея Алхутова, а Наталья Лебедева оставалась в пассиве, несмотря на то, что фору для своего оппонента носила в оттопыренном кармане брюк. И сейчас, по идее, именно мужчина должен вынуть из шляпы кролика и торжественно продать женщине за фунт изюма.

– Это тебе, – объявила Наталья, даря инкрустированного непонятно чем по всему периметру белого кролика Сергею.

– Благодарю!

Сергей артистично раскланялся и обиделся.

– Тот, у кого кролик, должен высказать идею, с которой не согласен, – пояснила Наталья.

Сергей взял животное за уши и заглянул ему в красные бесстыжие глаза.

– Ну хорошо! Человеку нужны мозги для того, чтобы он не смог понять самого себя.

– Фу, плагиатор! – фыркнула Наталья.

– Тот, у кого кролик, должен ответить правдой на мой вопрос, – Сергей передал рыгающее животное собеседнице.

– Я предпочту соврать, – Наталья улыбнулась, пожалев кого-то из присутствующих. – Тот, у кого кролик, должен рассказать о том, как согрешил за последний месяц.

– Я написал книгу, поместил её в Интернет, и мне прислали семнадцать отрицательных рецензий. И я возгордился – поскольку если тебя ругают, значит, ты делаешь что-то нужное. Теперь давай рассказывай о пяти грехах, которые ты не совершила, но очень бы хотела.

– Это просто, Серёжа, – загибай пальцы. Я не убила никого из студентов, когда подрабатывала преподавателем русского языка в институте русского языка. Я не убила никого из преподавателей, когда защищала от них кретинский диплом на тему «Теогонические системы Древнего Египта как основа гипотетических праязыков, входящих в ностратическую макрогруппу». Я не убила первого начальника, когда подрабатывала офис-клинером в издательстве «Говорящий Подгузник». Я не убила первого подчинённого, когда доросла до должности гранд-офис-клинера. И, наконец, я пока не убила тебя. Держи кролика и расскажи в подробностях, сколько раз у тебя был секс за последний год и с кем.

– Настоящий, хороший, бурный секс за этот год у меня был девятнадцатого апреля в виде принудительного акта инцеста в извращённой форме с материнской платой моего домашнего компьютера.

Прощёный кролик вновь оказался в зыбких руках Натальи, которая, наконец, нащупала курительный карандаш за ухом.

– С тебя космогоническая теория высасывания белых ушастых тварей из волшебных яиц.

– Странный ты человек, Сергей. Я пытаюсь понизить градус нашей беседы, а тебе до лампочки. Я пытаюсь заземлить поклонников твоей книги, а ты через каждую строчку кормишь их небесной манной, будто домохозяйка. Я тебе подарила кошмарную идею обмена откровениями, а ты пользуешься ей как балерина токарным станком. Право, Серёжа, я уже не знаю, кто из нас с тобой прекрасный принц!

– Наташа, а с чего ты взяла, что домохозяйки – самый популярный жанр?

Алхутов хмыкнул в усы, и, лукаво отхлебнув кофе, прищурился по-украински.

– А с того, что они давно вышли в тираж.

Наталья подобрала ближайшую чёрную шляпу, сунула туда кролика и прочитала задом наперёд стихотворение Агнии Барто про Лиду. Кролик моментально исчез, словно обглоданная пираньями чувств метафора.

– Ну и чего? Сколько будем искать мыло в стоге сена? Может к чёрту эту банальную реальность? А?

С этим предложением Алхутов огляделся вокруг на все четыре стороны. И вот что он увидел: пропахший солянкой буфет, наполненный сухопарыми обывателями. И вот что он понял: тема для беседы навязла в зубах хуже зелёного банана, набила оскомину хуже столярной киянки и продалась на книжном рынке хуже горькой редьки.

Однако Лебедева до сих пор сомневалась в себе.

– Да знаю я все твои карты! – продолжил Сергей предыдущую мысль, размахивая ушами. – Ваши книжки читают те, у кого мозги заняты перебиранием перловой крупы! А все остальные книжки читают молодые коньки да кобылки, чтобы казаться культурно подкованными. И в чём ты тут сомневаешься, позволь тебя спросить?

Наташенька поджала губки, скрестила руки на затылке и медитативно затянулась карандашом. Затем мысленно зажгла белую свечку, очистила пространство пятью стихиями, произнесла желание и вылила остатки кофейной гущи на холодное блюдо. Увидев в получившемся узоре дорогу дальнюю и казённый дом, она приветливо поперхнулась.

Впервые в жизни Алхутов понял её правильно и ответил:

– Я рад за нас. Значит, ну её в пень, эту матрицу?

– В баню, Серёжа! В баню!

Режиссёр традиционно щёлкнул пальцами. Или хлопнул в ладоши три раза. Или сменил заезженную пластинку. И всё! Дальше будет ещё интереснее.

Говорят, мол, писатели – порождение нездоровой фантазии персонажей, а сама роль автора незавидна – круглые сутки строчить под диктовку. И пока в наших ненаглядных Сергея и Наталью не полетели авторские проценты, дадим им возможность поскорее спрятаться под крышкой следующей безбашенной главы.